Загрустила хладна земля,
Зашумел гулкий ветер по ней,
Через тьму лишь луч света
отражаясь играет –

Мир что знали все мы
в страшный час сохранён,
Перед тёмной волей не пал,
злой, отдалённою силой.

Монолит как и смерть
Есть не только конец,
но и новой страницы начало -
пустоты бесконечности.

Пусть запомнится всё,
что ниспало на сталкеров здесь;
Пусть запомнятся те,
чей пример лучше
Солнца во мраке сияет
- каждый, раз и навеки.

… На поле боя словно опускается вечер – и без того серое небо темнеет ещё больше; сквозь унылое клочковатое полотно видны белёсые проблески облаков, изнутри освещаемые уходящим солнцем. Уже через мгновение на изуродованную воронками разрывов землю, словно слёзы по павшим, льются крупные, холодные капли дождя. По небесам, в коротких паузах между взрывами миномётных снарядов, над головами сражающихся воинов прокатывается оглушительный раскат грома. Кажется, будто бы это гром вдруг порождает сильный ветер, раскачивающий верхушки изломанных деревьев, а также гонит тёмно-серые тучи в небесный водоворот, образующийся где-то в стороне от воюющих. Словно сама Зона раскрыла своё око, чтобы посмотреть на сражающихся против неизбежного.
Поблизости нет больше ни птиц, ни мутантов – напуганные страшным грохотом, они со страхом ретировались прочь, подальше от стрельбы и общего шума. Тёмное небо, освещая клочковатые тучи, разрывает яркая, изломанная молния. Вторая появляется из центра воронки, что постепенно набирает свою мощь, раздваивается и короткой, белой вспышкой озаряет угловатости бункера. Следующий небесный разряд бичом бьёт по закруглённому углу защитной постройки. В стороны летят искры, слышен жуткий скрежет. Некоторые бродяги говаривают, что в Зоне молния почему-то предвещает смерть. И не одну.

Канонада выстрелов не смолкает ни на секунду – трассирующие очереди уходят в сторону подлеска, в котором, огрызаясь короткими, но мощными выстрелами, передвигаются киборги. В лесных массивах звучат отзвуки бьющего по цели пулемёта. Сталкеры сражаются насмерть, за своё будущее, прямо под пристальным наблюдением той, кто даёт им жизнь и смысл существования в этом мире. Ту, ради которой бродяги пожертвовали законом и всем, что было у них на Большой земле. Отступить можно, но стоит ли оно того?

* * *

Группы наёмников работают грамотно – «тройке» удаётся выйти во фланг к расчёту АГС, прекратившему свою стрельбу. У операторов либо закончились боеприпасы, либо кто-то из них решил спешно покинуть поле боя – так или иначе у них разгорелся нешуточный спор, в результате которого несчастные проморгали и противника, и свою смерть от экспериментального оружия, что имел честь испытывать на неудачливых стрелках Тео.

Густой серый дым стелется по земле. В нём медленно исчезают покорёженные ёлки, берёзы, скрываются болотца, канавки и прочие неровности покрытого травой ландшафта. По нему осторожно и пробирается девушка по имени Элен, куда как более известная прозвищем Веном. Ежеминутно глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться, он обходит возможные снайперские лёжки, прижимается к деревьям и внимательно смотрит в пелену дыма перед собой, намечая ориентиры. Сквозь вонючий, бьющий в нос дым, виднеется толстый ствол какого-то старого дерева, и он станет идеальной отправной точкой к следующей цели. Девушка также не забывает вслушиваться к царящей вокруг шумихе.

Взрываются где-то неподалёку мины, с шипением улетают прочь гранаты из РПГ, коротко стучит автоматическое оружие, но не слышно даже криков – все сражаются молча, словно неживые. И оттого становится более жутко. Она не знает, как точно представляется ей война. Крики солдат, бегущих на окопы врага, или вопли командирских приказов… А может точная, систематическая зачистка улицы за улицей, домом за дома, и всё это – в жутком, холодящем душу безмолвии?..

Шаг по чавкающему под ногами болоту, отчётливый аромат ила и стоячей воды, ещё шаг, и дым понемногу рассеивается, открывая девушке вид на зеленоватый пейзаж опушки, с выкорчеванными из бугрящейся земли пнями, лежащими возле невысоких зарослей стволов поваленных деревьев, и… силуэт вооружённого человека в противогазной маске. Что промелькивает в мыслях у неё в эту секунду известно лишь ей самой. Возможно, она бы и успела довести оружие до занявшей укрытие цели, если бы в её мозгу ярким пламенем неожиданно не вспыхнула мысль: «бесполезно, их намного больше!».

Повинуясь больше инстинкту выживания, нежели разуму, Элен рванула вправо, к своему укрытию, от которого хотела двигаться дальше – высоченному дубу с мощными, толстыми корнями. Тут же загрохотали выстрелы. Пули засвистели совсем рядом, с треском впиваясь в древесную кору и выбивая из-под ног Веном фонтанчики грязи. Время словно замедляется, позволяя увидеть редкие вспышки откуда-то сбоку, почувствовать кислый аромат дымовой завесы, а также гари и чьего-то пота. В ту же секунду что-то острое и горячее прижигает область чуть ниже колена, отчего девушка вскрикивает, едва не падая в растительность и не ломая себе ногу. Однако, не успевает она сообразить в чём дело, как тут же такой же осколок впивается прямо в грудь, задевая сердце, окончательно сбивая девушку с ног, в объятия невысоких зарослей.

… Сырая трава нежно касается разгорячённой щеки тяжело дышащей девушки, но та практически не чувствует боли – лишь ощущает, как немеют её конечности и тело, и как на глаза наворачиваются застилающие обзор слёзы. Выстрелы продолжают греметь где-то в стороне, но как-то глухо, неестественно, её рука тянется к нагрудному карману, залитому кровью – дабы достать оттуда нечто важное. Гризли. Его фотография, неведомым образом снятая, становится последним осмысленным видением девушки – увядающее тело и затуманенный разум пронзает адская боль, но не та, что известна всякому человеку, а душевная. Вспоминая отрывочные моменты своей жизни – учёбу, Афганистан, Зону, она не находит чего-либо, что дорого сохранить и тяжело потерять. Но видит того, кого любила в жизни, не оставила бы и в смерти, будь такая возможность у её сущности. По полю брани проносится стон, перерастающий в крик – воплощение ужаса одиночества и безысходности, боль умирающей в безмолвном холоде и грядущем мраке - без тепла рядом, его прощального поцелуя.

Серое небо в этот момент рассекает на части визг летящих в цель снарядов – расчёты Гризли дают ещё один залп – и на землю, спустя несколько секунд, обрушивается огненный ад.
Канонада взрывов оглушает, сухие уцелевшие деревья вокруг мобильного убежища учёных занимаются огнём, который, кажется, не в силах потушить даже падающий с неба дождь. Поднявшийся ветер разносит яркие искры в стороны, придавая всему этому сюрреалистичный, изумительный вид. Взрывы рушат подлесок, и территория вокруг бункера, если он уцелеет, ещё долго будет хранить в себе память о произошедшей здесь войне.

Второй группе наёмников поначалу везёт – ни один снаряд не достаёт их, хотя, признаться, залётная мина ложится довольно близко, и разрывается метрах в сорока от одного из членов файртима. Однако, вскоре «гуси» испытывают на своей шкуре всю переменчивость Фортуны – снайпер на вышке, слишком долго задержавшийся на выгодной позиции, убивает одного из наёмников, устремляющегося к бункеру – его шея заливается кровью из достаточно крупной, не отличающейся аккуратностью дырочки, а мёртвое тело падает наземь, порождая кратковременный, но от того ничуть не менее страшный гул. Шокированные неожиданной гибелью, его напарники открывают небрежный ответный огонь, «снимая» снайпера с вышки и лишая никчёмной по их мнению жизни, но слишком для почившего товарища поздно. Сражаясь со злобой, с удвоенным рвением, они проникают на территорию за бункером – продвигаясь к своей точке, попутно ликвидируя ассистента, имевшего несчастье остаться для обороны, и чуть не прикончив Фокса. Сталкеру крупно везёт – пуля не пробивает бронежилет, оставляя лишь ушиб, да выбивая воздух из лёгких – награждая тем самым неурядицами вроде звона в ушах и головокружения. От неожиданности Фокс падает в окоп, обретая дополнительные шансы на спасение.

А вот везучему Лепрекону из «третьей» сама Зона, кажется, дарит уверенную оплеуху: снаряд впивается в землю, аккурат в то место, где последний раз сидел удачливый бородатый наёмник.
Раздаётся оглушительный взрыв, и сквозь чёрный, клубящийся дым видны очертания расцветающего огненного цветка.
… Гибель Лепрекона в прицел застаёт один из снайперов “Монолита”, который, укрытый маскировочной сетью, лежит где-то в болоте, наполовину устроившись в холодной, противно пахнущей воде.

Тело цели разметало по окрестностям - факт, но радоваться этому сектант не может - попросту не умеет. Поэтому, переведя прицел крупнокалиберной винтовки чуть в сторону, он наблюдает за другой картиной - за обстреливающими подлесок “союзниками”. Там, в дыму, явно кто-то был, и точно не мутант, хоть и не стрелял в ответ. Однако и на них стрелок задерживаться не стал - он хорошо помнил старые рефлексы и опыт, полученный где-то в кровопролитных боях. Память хоть и стёрта, но ощущения, пережитые в тот миг, наверное не выцарапать и острым ножом. Всего несколько секунд потрачены, чтобы снайпер вскочил на ноги, потянув за собой тяжёлую винтовку, короткими перебежками двинулся по очищенной группой “союзников” местности, прикрываясь неровностями ландшафта. Те наёмники, параллельно которым он двигался, кажется уже прекратили стрельбу по деревьям, но стрелок только двигал линию фронта чуть вперёд.

Союзный бронесинтетик показывается из-за деревьев совершенно внезапно - в отличии от своих коллег по цеху, у снайпера нет электронной карты местности, и передвижения “своих” у него нигде не учитывается. По синтетику стреляют какие-то цели, в него с шипением впивается ракета, выпущенная из РПГ-7, раздаётся взрыв и мощная машина с металлическим стоном грузно оседает на траву, изрыгая из себя чёрный дым. Быстрый рывок в сторону, к насыпи, под сень ещё уцелевшего дерева, падение на живот, что происходит уже на автомате, и винтовка, уже снятая с предохранителя, ложится перед своим хозяином. Остаётся приникнуть к прицелу, успокоить дыхание и спустить курок, но по кому? Ситуация меняется крайне стремительно – «единица» наёмников продвигается вглубь, отстрелив убегающего сталкера и воздушное искажение, но на прикрывающей линии происходит нечто действительно странное. К пребывающему на холмике снайперу Монолита подкрадывается кто-то, без приветствия открывая огонь – он спешит, следом сразу тянется к обронённой винтовке, выпуская со спины по «фантастической четвёрке» наёмников пулю за пулей. Автоматчик из первой группы падает замертво, лишаясь головы, сталкер по прозвищу Карамыш переводится на замыкающего – снайпера «гусей», но ничего более сделать не успевает. Наблюдающий со стороны монолитовец уже не имеет ни малейших сомнений, кто здесь друг и союзник, а кто враг – подкорректировав направление атаки, он производит выстрел.

Карамыш жадно ухватывает винтовку, припоминая недавнее прошлое, и лишь смутно рисуя картинку грядущего – не прошло и суток, как он объединил сталкеров, заставив дать отпор монолитовцам и взять оружие, вместе сплотиться против общего врага ради… будущего? Быть может, это напротив последнее, что его интересовало – но разве мотив меняет суть уже свершённого дела? Всего несколько человек смогли полностью разгромить наступление киборгов на фланге не без его, разумеется, руководящей роли – последняя боевая машина пала, сражённая выстрелом из гранатомёта, и теперь наступала пора перейти к противникам из плоти и крови. Превозмогая боль, он целится, наполняясь ещё более затуманивающей разум жаждой отмщения – тело ноет, раны кровоточат, но Виктор не отступает, и делать то не намерен. Его палец тянется к спуску, дабы сократить первую группу до двух, а затем и вовсе убрать – но вместо того сталкер получает сокрушительную оплеуху. Пуля монолитовского снайпера проходит по касательной черепа, сдирая с него кусок кожи, обагривая лицо свежей, с железным привкусом кровью. Вскрикнув, он теряет оружие, а следом – и остатки сознания, сражённый ещё более усиливающейся кровопотерей и тяжелейшей контузией. До конца боя он не имеет и шанса пробудиться, если таковой и вовсе у него когда-то появится.

Действуя подобно своим товарищам, обозлённая и поредевшая третья группа продвигается вперёд, к цели – через прицел «объекта» Тео то и дело озирается по сторонам, от каждого разрыва вздрагивая – гибель командира небольшого отряда, когда-то прослывшего счастливчиком, вновь подтвердила его впечатление о превратностях Зоны – сегодня ты чудом спасаешься от гибели в невозможной ситуации, завтра же тебя может настигнуть случайный осколок, мутант или пуля. Напарник его, напротив, заставляет себя меньше думать о возникшей проблеме – Ирландца уже не вернёшь, а вот оступишься – и шкуру свою потеряешь. Скрытно, насколько то возможно в лесу, пара добирается до позиции, с коей наблюдается интереснейшая картина – к овеваемой рассеянным светом опушке медленно ковыляя приближается чудо словно из фантастических фильмов, монолитовский киборг. Он натыкается на смелого сталкера, недавно с задором носившегося по лесу от цели до цели…

Наф-Наф, опустошив весь боезапас к РПГ, и не имея уже никакого времени на применение целеуказателя, встречает свою последнюю цель, единственного оставшегося киборга лицом к лицу, кажется, уже и не опасаясь неизбежной смерти. На его лбу выступает холодный пот – не страха и трепета перед гибелью, лишь усталости. Усталости от безумия, наводнившего Тёмную Долину, и стремящегося распространиться по всем просторам Зоны - монолитовцы, киборги, военные, наёмники, артиллерия, футуристические винтовки Гаусса и лазеры – всё это сумасшествие перемешалось на обильно обагренной кровью земли одной из самых, если не смертоносной битвы в истории Зоны. Унёсшая сотни, если не тысячи жизней ещё во время первой катастрофы, и с тех пор лишь набирающая обороты в своём смертельном походе, для одних она была «Матушкой», иным же являлась воплощением неожиданной смерти. Какофония взрывов, орудийного гула, чьи-то вопли и боевые крики, проносящийся рядом свист и пульсирующий звук лазера.. У сталкера не было времени думать обо всём этом, осталось лишь желание, чтобы безумие прекратилось. Прекратилось навсегда.

Выпуская из рук светошумовую гранату, Наф-Наф зажмурил глаза, дабы избежать яркого света, но, напротив, тело ощутило толчок, и тот стал застилать глаза, всё усиливаясь. Затуманенные мысли пронеслись по уставшему разуму, если то был отзвук гранаты, то почему нету шума в ушах, лишь странный гул, будто нагнетания магнитной катушки киборга? Из белёсого тумана выплыл силуэт прекрасной, ухоженной девушки, улыбающейся до ушей – в небытии был лишь он и она, излучающая во все стороны свет. Её рука потянулась к сталкеру, не давая тому укрыться, следом Наф-Наф ощутил призрачное, а затем и вполне настоящее прикосновение.
- Однажды всё находит своё завершение, остаётся лишь место покою и безмятежности. Ты заслужил его – её голос удивлял нечеловеческим отзвуком эха, но это уже было неважно. Незнакомка прижалась к сталкеру, а он к ней – тот так не успел внять ни боли, ни увяданию тела, не увидел и прошлого, пробегающего перед глазами – в мгновение обретя радость, пусть и не в жизни.

Наёмники наблюдали, как сталкер поник от единственного выстрела, другой же поразил гранатой последнего киборга, и, кажется, собрался перезаряжать, но то было не суждено. Вспыхнув, боевая машина огласила гвалтом взрыва всю близлежащую местность, крупный обломок брони отлетел в дерево, едва не срубив оное. Где-то вдалеке прогремело громкое «Каа-аар!» от единственной птицы, будто примостившейся на дереве наблюдать за смертельным боем, а карабин, соглашаясь с такой характеристикой, выдал короткую очередь. Тело Дыма встретило три пули – для Зари то было более чем достаточно – первая поразила правую руку, вызвав жгучую боль словно от укуса огромной осы, вторая – угодила в желудок, третья, довершающая, в лёгкое. Сталкер уронил гранатомёт, громко кашлянул, покосился, и упал, более не вставая.

Победа? Победа, но какой ценой? Доживая свои последние минуты, Дым, будучи не в силах даже взять оружие, наблюдал как передвигаются наёмники. Разобравшись с целями, те убедились, что в лесу более никого из противников не осталось – но и с союзниками для них складывалась ничем не лучшая ситуация. Тот парень, коего звали Тео, но сталкер конечно же этого не знал, спешно убирал в рюкзак нечто, похоже на маленький вертолётик – разведывательный зонд, послуживший гусям хорошую службу, уже исчерпал весь заряд своей батареи. Его напарник то и дело озирался по сторонам, на пути по краю леса выискивая цели, что же было далее, Дым уже не мог приметить – свет жизни оставил его тело.

* * *

По полю боя вновь проносится холодный ветер, где-то вдалеке ударяет цепная молния, вызванная непрекращающейся бурей стихии. Уставшим воинам и земли так хотелось, чтобы вместе с практическим развеянным дымом и огнём она унесла всё плохое, весь ужас и страх, испытанный на поле боя. Ни одному из стальных воинов не удалось добраться до главной цели, искорёженные, подбитые и разрушенные, они нашли своё последнее пристанище в пожухлой траве, залитых дождём оврагах, на сырой, аномальной земле.

Выжженный лес, угольки и обгоревшие деревья которого овевались ливнем, более не тлел, расплываясь лишь едва заметным сероватым туманом, острые капельки ударяли по глянцевым скосам уцелевшего бункера, сражение за который здесь когда-то развернулось. Зеркально отражаясь от его поверхности, местность обретает причудливые очертания – серый полумрак, оставленный исчезнувшим солнцем, а где-то в бесконечности Вселенной на небосклоне пробивается звезда сквозь тучи, плачущая о павших душах.

Сама Матушка памятует убиенных, отдавших свою жизнь за светлое будущее, помнит каждый миг их короткой, но яркой жизни. Выжившие не забудут её, почившие – Элен, Наф-Наф, Дым обретут покой, а каждый – свободу.

Которую для себя и всех сталкеры выбрали.

Присуждается Карамышу:

0400
… Раннее утро выдаётся на редкость холодным и тёмным. Дождь уже закончился, но колючий ветер, спускающийся с холмов в вымученную боем низину, несётся по ещё дымящимся воронкам от разрывов, пронизывая насквозь и обжигая открытые участки кожи. Негромко завывая между стволов чудом уцелевших деревьев, он заставляет невольно ёжится, кутаться в тёплые одежды, разминать задубевающие пальцы, застывшие на рукоятках и цевьях оружия.
Звуки войны уже давно утихли – на поле боя опускается тишина, прерываемая лишь резкими порывами колючего ветра. Где-то вдалеке слышны лопасти удаляющегося вертолёта – видимо военные решили проверить, как сработала артиллерия, и, не долетев до места, развернули винтокрылую машину обратно.

Сектанты не чувствуют холод. Их поражённый некрозом кожный покров приобретает синевато-фиолетовый, нездоровый оттенок, и со стороны фанатики напоминают ходячие трупы из дешёвого ужастика про зомби.
Однако, в темноте плевать на цвет кожи – те, у кого есть или всё ещё функционирует электроника, работают по приборам ночного видения и тепловизорам, ориентируясь по силуэту человеческой фигуры, притаившейся в кустах, в лесных массивах или опустевших окопах.
Лежащий на спине в грязи фанатик молчаливо смотрит на чёрное небо. На груди у него – старенькая СВД с гигантским, ночным прицелом. В голове почти нет мыслей – он старается сконцентрироваться после боя и внезапной артиллерийской бомбёжки. На левом плече его зашитая рана от попавшего в него осколка. Комбинезон в том месте надорван и пропитан быстро засыхающей кровью – сверху, прямо на одежду, наложено несколько витков бинта, на поверхности которого также проступает багровое пятно.
АРК-146АК не помнит своего имени. Не помнит своей прошлой жизни. Из памяти стёрлось и то, как его подвергают жутким экспериментам, вводят огромные дозы наркотических веществ, смешивая их с вирусом, доставленным из специальной лаборатории. На выходе тогда получился жуткий эффект: распухла вся слизистая оболочка, а кожа медленно слезала с тела, краснея и лопаясь в некоторых местах. Крошечные порезы раскрывались, превращаясь в страшные, рваные раны. АРК даже не мог кричать от распирающей его мозг боли – лишь задыхался, корчась на операционном столе. Слышал, как буквально трещит его кожа. Чувствовал, как темнота накрывает его мучающийся в огне разум, и… сразу отступает, не позволяя подопытному умереть.
«Не так просто» - звучат в голове чьи-то слова.
- Не так просто, - шепчет АРК в темноту, и с его губ в холодный воздух слетает белёсая струйка пара.

0530
Уцелевшие фанатики располагаются неподалёку от разрушенного мобильного лагеря, в подлеске, под сенью покосившихся, изуродованных взрывом деревьев.
Их лица скрыты под платками, защитными очками и приборами тепловизоров. Четыре сектанта из разведывательной группы «Тета» внимательно изучают долину с высоты холма, разглядывая остатки разрушенного бункера, воронки, окопы – всё то, что может служить убежищем потенциально уцелевшему противнику. Где-то в лесополосе напротив маячат в болотце две белые точки: это затаились в ожидании указаний снайперы «Монолита». Один из них старший – он вооружён винтовкой Драгунова, что сейчас лежит на его груди. Его напарник, под номером АС 176, лежащий в траве неподалёку, молча наблюдает за местностью в оптический прицел крупнокалиберной L115A3, выкрашенной в чёрно-серые, рваные оттенки. Рядом с ним, на расстоянии почти вытянутой правой руки, покоится штурмовая винтовка HK416, обмотанная в зелёное, выцветшее тряпьё. Сам сектант облачён в плотный комбинезон тёмно-серого цвета со специальными вставками и бронежилетом из керамических пластин по третьему классу, вес которых существенно снижен при помощи артефакта. Голова полностью обмотана желтоватым платком, а сам комбез скрыт под самодельной маскировочной накидкой – она вся в крупных комьях грязи, шишках и от неё пахнет травой.
Снаряжение ему подбирал старший снайперского взвода с идентификационным наименованием АРК. В прошлом – неизвестный боевик, с многолетним опытом ведения войны за Периметром. Ныне же он преданный слуга Монолита, или, как его называют среди своих – Приближённый к Камню. Он один из тех, кто хотя бы видел его, молился, стоя перед ним на коленях, касался руками его холодной поверхности. Некоторые завидуют ему – даже 176-ой завидовал, хоть и не подавал виду. Он сам никогда не видел кристалла.
Иногда АС отрывается от крупного прицела и смотрит в тепловизор, разглядывая холм напротив – на его спуске рассредоточились широкой цепью «тетовцы» - оперативно-разведывательная группа, состоящая из файртима в четыре человека. Говорят, что в бою они даже не принимали никакого участия – они ведь принимают приказы лично от Жреца, а тот наблюдает за битвой неизвестно откуда.
Ночью АС едва не пристрелил своих: один раз ему стоило взглянуть в «мёртвую Долину», и 176-ой невольно снял винтовку с предохранителя - по низине аккуратно, сохраняя дистанцию и следя за тылами, двигались люди. Палец ложится на спусковой крючок, дыхание успокаивается…
- Это свои, - доносится до фанатика монотонный голос АРКа. Тот подползает ближе, шурша противно пахнущей листвой. – Наёмники.
АС понимающе качает головой, хоть и слегка разочарованно: по низине двигались те, кто к Камню не имеет никакого отношения. Союзники из простых, человеческих наёмников.
- Мусорщики, - едва слышно хмыкнул АРК, наблюдая, как наймиты осматривают трупы погибших сталкеров. – Как только Страж согласился на этот контракт.
176-ой молчит. Он лишь пожимает плечами, не отводя глаз от прицела.
Сейчас, про прошествии нескольких часов, он не наблюдает никаких признаков наёмников: одни ушли на восток, другие в сторону Свалки, практически сразу же после боя.

0645
Погода даже не думает меняться. И если небо хоть немного посветлело (хоть без электроники всё равно обойтись сложно), то холодные порывы ветра продолжают раскачивать деревья и тревожить одежду на мёртвых телах. Ветер шуршит сухими листьями, гоняет их по Долине, тоскливо воет среди обломков бункера, но только начавшей бушевать стихии и этого кажется мало – с тёмного неба начинает вдруг слабо идти снег. Крошечные снежинки, словно иголки, больно бьют по лицу, намереваясь впиться в глаза, забиться в рот, нос, уши.
… Алиму повезло. Добраться с Агропрома до Долины чуть больше, чем за полтора часа – это ещё надо уметь. То ли сама Зона благоволила группе афганца, то ли это было простым везением, что ни одного мутанта отряд так и не встретил. Возможно, псы, кабаны и прочая живность попросту распуганы близостью артиллерийского шабаша, который устроили военные. Возможно, мутанты даже близко теперь не подойдут к бункеру в Тёмной Долине, кто знает.
В подлеске, в котором устроилась группа, становилось всё холоднее. Казалось, температура упала до минуса; от повышенной влажности ломило пальцы и неподвижные части тела. Покалывало кончики ушей. Высокий кустарник изредка пригибался от пронизывающего до костей ветра, который проходил, как казалось, даже сквозь плотные одежды.
Взглянув в бинокль, афганец поначалу не увидел вообще ничего – на Долине плотным покрывалом лежал полумрак. Однако через несколько мгновений на языке боевик ощутил острый привкус металла и прямо через черноту мягко начали проступать синевато-красные, слабо различимые пятна уходящих в подлесок силуэтов. Группа выживших активно шла в сторону Свалки, и в теории – в лапы разведывательного отряда Алима. Определить численность движущейся группы возможным, увы, пока не представлялось – в бинокль она представляла собой два больших, расплывчатых пятна, которые были окаймлены желтоватым проблеском.
Но это было далеко не всё – с тыла, откуда пришёл афганец, также шли неизвестные. Их было трое человек, они вооружены и хорошо снаряжены – на двух из них старые, монструозные экзоскелеты, «ВАЛы», а последний, пропащая душа, вышагивал в кожаной курточке и с ружьём.
Их заметила разведка Алима.

0658
… АРК-146АК приник к прицелу СВД, цевьё которой лежало на мягкой, болотной кочке, обросшей рыжеватым мхом и невысокой травой. Он уже давно сменил прицел на тепловизионный, и сейчас, наблюдая за миром в сером, унылом цвете, заметил среди невысоких кустарников небольшую группу едва различимых «пятен». Они пришли со стороны Свалки, и час назад их тут не было. Союзники? Тогда почему в эфире тишина? Почему по ментальной связи с ним не связался Жрец и не предупредил АРКа насчёт этого?
- Как связаться с командиром наёмников? – быстро спросил «монолитовец» у своего напарника, не отрываясь, однако, от прицела на винтовке.
- Канал «астра-1», - эхом отозвался второй номер снайперской группы, также следивший за местностью на другом секторе. – Можно попробовать через наш транспондер, но нужен «ментальник», чтобы увеличить сигнал.
- Свяжись с «Тетой», скажи им, что у нас гости – контакт у них слева, у выхода к Свалке.
- Принято.
КПК фанатики пользовались редко. Они больше рассчитывали на подсознательное, связующее звено группы, которое в группировке все называли «ментальником». Именно он руководил отрядом, получая сигналы свыше, и являлся полноправным офицером «Монолита». Чтобы не пользоваться радиосвязью, офицер использовал пси-способности, направляя КАЖДЫМ вверенным ему бойцом. Обычно таковых было немного – семь-восемь фанатиков. Но и «ментальник» должен быть талантливым стратегом и воином, обладать крепким и сильным разумом способным вытерпеть чудовищную боль.
У группы «Тета», которая была усилена снайперской парой АРКа это был человек с именем Жрец.
Когда-то, бывалого снайпера учили ментально связывать свой разум с «ментальником». Для этого нужна концентрация, и максимальное удаление от мира – обычному сектанту такие изыски почти недоступны, да ещё и во время боя. Сами они почти никогда не связывались со своими офицерами.
Но сейчас не тот случай.
АРК закрыл глаза и максимально освободил голову от мыслей, стараясь у себя в подсознании найти единственный путь к Жрецу…

… Первая группа наёмников двигалась в сторону Свалки недолго. На их канале раздался шум помех и монотонный, негромкий голос неизвестного, который быстро обмолвился о «контакте прямо по фронту». После чего информатор также быстро ушёл с эфира.
Если у первой и второй группы мерков один общий канал, то наверняка это сообщение слышали все.
А вскоре появился и сам «контакт». Трое человек вышли со стороны Свалки навстречу меркам. Со стороны выглядело довольно комично: первые двое были облачены в чёрные доспехи экзоскелетов старого поколения, а третий будто бы находился под их защитой – дохлая кожаная куртейка с зелёными камуфляжными пятнами, да длинное ружьё в руках.
- Как охотка, сталкеры? – улыбаясь, спросил он ещё издалека, и приветственно махнул рукой. Двое «рыцарей» встали по бокам, молча осматривая окрестности и встреченных ими людей. – Есть ещё чем поживиться? Я слышал вояки там всю округу прочесали артой! Ух и месиво вероятно там было!

Группа-два, ведомая Джейсоном, застала сообщение в своём эфире уже под утро. Кому это было сказано на закрытом канале – загадка. Только мощная, военная радиостанция могла буквально «пробить» себе путь через другие каналы.

Заслушав речь тёмного, Хранительница крайне резко переменила настроение - несколько минут назад наливаясь горем, теперь она странно улыбнулась, и улыбка её была подозрительно похожа на ухмылку - такую, какой обычно одаряют своих неприятелей смертные, готовясь вонзить клинок, или же, напротив, друзья, задумывая что-то коварное, но не направленное против того, кто удостоился узреть столь говорящую эмоцию.
- Матушка не умеет и не желает шутить, оная лишь воздаёт заслуженное. Практически каждая частица великого мира может быть изменена и обращена вспять, кроме любви детей к создательнице таковых - но тёмные могут переменить наложенную на них участь и стать обычными смертными, если того пожелают, а Хранительница прослывёт помощью в данном деле - несколько вкрадчивым голосом сообщила дама, устремляя взгляд куда-то вдаль - но для начала привратникам следует обрести достаточно понимания мира, кое у таковых явно оставляет желать лучшего. Как уже было поведано, на поле боя сражающиеся оказались между молотом и наковальней - с одной стороны, рьяный поход монолитовцев, с другой - разномастные интересы сталкеров - две силы и сошлись в данной битве, пролив множество крови. Но за какой из сторон правда? - взяв риторическую паузу, Хранительница неожиданно развернулась к тёмному, и резк приблизилась, взяв того за правую руку.

- Нет таковых, виноваты перед Богиней всецело и всяко обе. Сталкеры защищали бесчестных и бессовестных вандалов и мародёров, называющих себя "учёными" - осквернителей священных земель, представляющих себя якобы просветителями. На самом деле, таковые не только не лучше, а даже хуже тех, кои именуются монолитовцами. Кстати и о последних - дерзость и наглость оных должна получить заслуженное наказание, но.. - дама покачала головой - не путём уничтожения Стража. Смертные в целом и тёмные в частности слишком мало знают о субъекте, именуемом сим прозвищем. Хранительница провидела от мала до велика - перед ней правду открыла Матушка, и таковая крайне удивляет и даже разочаровывает на первый взгляд, но не отменяет необходимости следования оной. - заключила она, так и не пояснив, что же скрывает в себе Страж.

- Так называемые учёные уже получили здесь наказание, сталкеры - слишком большое по меркам деяний оных, монолитовцы же - малое. Каждое событие, ниспадающее на земли Матушки является переменой незримых весов равновесия, баланса сил, осмелившихся ступить на святые просторы. Задача и смысл жизни Хранительницы - не только защита Богини, но и сохранение оного. И дочь таковой сделает всё, чтобы восстановить равновесие - отпустив тёмного, дама направилась к ближайшему трупу, доставая из подсумка округлый, отливающий фиолетовым свечением артефакт. Чуточку подождав, легенда Зоны приложила его к мёртвому телу, и то отликнулось тёмной вспышкой - между плодом Матушки и почившем на несколько секунд образовалась туманная линия, зримая и незримая связь - между смертью и... жизнью? Или же смертью в иной ипостаси - как знать?

Будто бы забыв о тёмном, Хранительница ещё долго продолжала свой ритуал, перемещаясь от одного павшего воина к другому, не забывая практически ни единого сталкера, но игнорируя тела монолитовцев и наёмников. Она появлялась вблизи и исчезала вдалеке, а "Душеглот" всё более наливался призрачным сиянием, пока, наконец, его хозяйка не остепенилась, остановившись.
- Сила жалких созданий, именуемых киборгами, обратится с помощью частиц павших здесь душ и славных воинов Матушки против других металлических чудовищ, и скверна, нанесённая монолитовцами, будет смыта, равновесие - восстановлено. Однако, только сущности уже обретших вечный покой вновь ступят на тропу войны в сем деле. Те же, кои не нашли последнее пристанище в смерти, не готовы были безмерно к неизбежному и печальному исходу, скорее желают вновь увидеть свет жизни. Смертные оболочки двух из оных не способна узреть дочь Матушки на поле брани, ибо и нету здесь таковых, двух же, напротив, остались - смертных мужей, именованных сталкерами Наф-Наф-ом и Карамышем соответственно. Волей Богини Хранительница может даровать новую жизнь одному из оных, и возможно, тот послужит делу равновесия и воле создательницы при перерождении - и уж точно возжелает нести возмездие тем, кто лишил оного света, нанести удар монолитовцам. - тихо вымолвила она, и едва ли теперь Жнец мог не понять, что перед подобным выбором едва ли когда-нибудь ещё будет поставлен - и едва ли кто-либо вообще в этом мире выбирал такое.
Выхватив из ножн переливающийся изумрудным свечением кинжал, Хранительница вытянула вперёд ладонь, и слегка чиркнула по ней лезвием - на коже проступила насыщенно-фиолетовая кровь, дама улыбнулась, лёгким вздохом сдувая странную жидкость на ритуальное оружие.
- Наф-Наф или Карамыш - выбирай, тёмный привратник, каковой из защитников вернётся в бренный мир - дабы вновь увидеть солнечный свет, сияние Луны, далёкие звёзды и... ощутить могущество Богини.