Приключение в шахте стало для Ворона последней каплей в океане. Он не спал несколько дней, а из пищи ему досталось немного галет из сухого пайка и пол-литра воды. Пищу уже удалось найти, однако, на самое банальное просто – трапезу, не оставалось времени. В рыжем лесу нельзя просто сесть и устроить привал, здесь каждое дерево излучает смертельную радиацию, в каждом овраге находится по аномалии, а любая красивая на вид поляна – стопроцентная ловушка для уставшего сталкера. В конце концов, приходишь к выводу, что сам лес – одна большая аномалия, аккумулирующая в себе множество малых. Пожалуй, опаснее этого места только ЧАЭС да некоторые его окрестности, даже Припять со всей её таинственностью вызывает меньший страх, чем множество густых ржавых деревьев, из-под каждого из которых что-то пищит, рычит или точит когти, а все это сопровождается равномерным гулом множества аномалий самой разной природы. Каких-либо путей или тропинок не было вовсе, полагаться приходилось только на чутье.

Дмитрию было стыдно признаться, в первую очередь самому себе, что этого участка леса он попросту не помнил, или не встречал за свою карьеру ходока по Зоне. Неизвестность, как все правильно говорят, пугает зачастую больше всего. Многолетние деревья окружали бродягу со всех сторон, казалось, пытаясь сомкнуться и раздавить несчастного гостя, которому не повезло заплутать в таких богом забытых местах. Артефакт производил приятное фиолетовое свечение, и пока что, благодаря нему, удается избегать мутантов, но как долго? И точно ли все порождения Зоны расступаются перед «Пурпурным сердцем»? Черт его знает. Здесь нельзя быть в чем-то абсолютно уверенным. Вот, например, когда ему удалось все-таки выйти из шахты, он точно думал, что через полчаса выйдет к вышке Лесника и попросит у последнего ночлег, но теперь дело идет к закату, а этого бородатого добряка нет и в помине. А ночь в Рыжем лесу – почти самоубийственное занятие, на памяти сталкера его переживал только один знакомыйй ему человек – ветеран Зоны по прозвищу Колдун, закончивший после этого жизнь, пустив себе пулю в лоб.

После долгих скитаний удалось наконец-то найти относительное безопасное место, представлявшее собой маленькую воронку, будто созданную взрывом. Аномалий там ни зоркий глаз, ни детектор не отметили, и потому Ворон сжалился над собой, решив все-таки что-то перекусить, если дальше так пойдет, то придется вкалывать себе стимулятор, иначе риск потерять сознание возрастает с каждым часом бодрствования. Сердце и так бешено колотится, отдавая легкой болью при сильных нагрузках, а потому это стало вторым аргументом в пользу пока отказаться от бега, даже самого медленного. Артефакт давал достаточно света, чтобы заменить фонарик, но по старинке ходок решил развести костер, благо с сухими ветвями здесь проблем не было. Оставалось только надеяться, что мутанты так и не решаться атаковать благодаря волшебному камню, найденному в тайнике военных, иначе история подойдет к своему логическому финалу очень быстро. Впрочем, все было еще пессимистичнее, ведь, сколько он сможет тут проблуждать? Сутки? Неделю? А когда припасы закончатся? Нужно было как можно быстрее покинуть это адское место.

Один знаменитый сталкер сказал: «Дальше в Зону – ближе к небу», будучи молодым и глупым, Дима не понимал значения этих слов, и вот сейчас предстояло узнать еще один их скрытый смысл. Чем дальше погружался бродяга в Зону, тем больше чудес встречал на своем пути. Конечно, это звучит бредово, мол, ведь здесь аномальная территория, незачем искать подтверждения законам химии и физики. Тем не менее, стоит очень четко различать аномалии и чудеса. Первые хоть и противоречат законам фундаментальных наук, все же относительно изучены учеными, и те даже сделали свои выводы, подкорректировали пару законов времен Ломоносова и Менделеева и признали эти вещи соответствующими основным положениям, а вот второе – это чистая мистика. Какой «эколог», здраво рассуждающий о происхождении и аккумулировании энергии «Электрой» станет объяснять Вам про призраков, видения, миражи и многое другое, что встречается в Зоне ближе к центру и надежно хранит свои тайны? Нередко случается так, что и ветераны этого места, прошагавшие на своих двоих десятки километров по этой смертельной полосе препятствий, по пять раз за день сталкивались с неизвестными явлениями. После Выброса все здесь – новички, кто дольше выживает, просто быстрее опыта набирается.

Ворон многое слышал о порождениях Зоны, и их сверхъестественных формах, но с таким встречался впервые. Что это было? Какой-то особый подвид чернобыльского пса, или же просто фантом, порожденная больным воображением уставшего до смерти человека галлюцинация? Воплощение его пассивного желания сдаться и умереть где-то в глубине души? Бродяга, стоит здесь быть честным, при появлении огромного трехглазого пса не испытал никаких эмоций, кроме приглушенного чувства любопытства. Страх, ужас, желание выжить и убить эту тварь вдруг куда-то пропали, будто испугались грозного взгляда третьего глаза этого существа, они не показывались тогда, не показываются и сейчас. Была и есть пока что только усталость, смертельная, всепоглощающая усталость, которая наливает в и так деревянные мышцы свинец, делающий их еще тяжелее. Как можно отдохнуть, проспав всего лишь… а сколько? Сколько длилось это странное забытье? Полубред, полусон, после которого сложно отличить, что здесь является явью, а что все-таки реальность.

Дмитрий не отдохнул, это факт. Разум немного очистился, пришел в относительный порядок, но все остальное тело, освободившись от лошадиной дозы адреналина, неожиданно заявило о том, что оно тоже живое. Все болело, абсолютно все, даже то, чего и в помине не было. Руки и ноги отказывались двигаться, а из носа тонкой струйкой потекла кровь – наследие когда-то бывшей у бродяги вегето-сосудистой дистонии. Теперь так будет продолжаться, по меньшей мере, сутки. Вдобавок ко всему этому веселью отказывалась полноценно работать левая нога, слишком много ударов, ушибов и едва не прошедших насквозь пуль за последние несколько дней сделали своё дело. Но волновало ли это сталкера? Едва ли, физические терзания беспокоили его меньше всего, потому что мысли теперь занимала лишь одна идея – нужно найти это существо, пришедшее к нему ночью, оно имело странное, не горящее желанием убить любопытство, и, видимо, передало это чувство человеку, сидевшему у костра.

Угольки от костра еще немного курились, а потому, подбросив несколько сухих веток, не составляло особого труда вновь развести огонь для того, чтобы подогреть себе завтрак, удивительно, теперь прием пищи утром был похож почти на роскошь. Все познается в сравнении, и тушенка на завтрак после двух дней голодания равноценна королевскому пиру на большой земле. Потом Ворон решил сделать себе опору, а если быть точнее – палку, на которую можно будет опираться. Радиация и черт знает, какое влияние, сделали невозможным определением вида этого дерева, повсеместно растущего в Рыжем лесу, но одна из его ветвей как раз подходила по параметрам: примерно с человеческий рост, достаточно гибкая и прочная. Пила на ноже оказалась качественной. Примотанный наверху артефакт значительно утяжелил посох, но теперь не стоило беспокоиться по поводу освещения ночью и отпугивания мутантов. Почему сталкер даже не смел предположить, что «Пурпурное сердце» будет представлять преграду для того загадочного зверя, он как будто бы находился выше всех остальных по своему… развитию, или статусу, даже выше химеры – нареченной царицы и вершины пищевой цепочки в Зоне? Вопрос имеет черты риторического, но, тем не менее, ответ, наверняка, уже пришел в голову каждого, кто рискнул задуматься.

Что оставалось делать? Единственный верный маршрут – это следы зверя, отчетливо видные на рыхлой земле и пожухлых, вечно осенних желтых листьях, по нему и стоит идти, ведь все остальные направления лишь заставят снова плутать, так или иначе возвращаясь на ту же самую тропу, которой шел минуту назад. И пусть эти огромные собачьи метки приведут к гибели, это будет намного лучше вечного хождения по этому лесному лабиринту, между неизвестностью и смертью Ворон определенно выбирал неизвестность.

Свет и тень смешались в едином масштабном театральном представлении, в котором сознанию предоставлялась лишь скромная роль зрителя, но никак не участника. Нередко случалось так, что из центра Зоны люди возвращались без снаряжения, без добычи, и самое страшное – без души, некоторых просто считали безумцами, других уже и не признавали за людей. Таких вот кукол называли «бомжами», многие из них теряли память, а нередко и элементарные человеческие навыки вроде приема пищи с помощью ложки или использования ножа для нарезки продуктов. Если кто-то рискнул приютить такого выбитого из жизни человека, он постепенно возвращал себе признаки, когда-то бывшие неотъемлемой частью жизни, память так и оставалась в качестве отрывков. Чем дольше ты в Зоне – тем дальше от рассудка, все эти мутанты, аномалии, артефакты в роли ловушек и постоянная угроза жизни являются всего лишь компонентами чего-то большего и очень могущественного. Они, если выражаться языком химиков, структурные элементы. Зона ломает людей, кого-то резко и быстро, кого-то медленно и постепенно, но чем больше ты находишься внутри этой территорию, тем меньше человеческого остается в тебе.

Зона один раз уже попробовала сломать вольного и ироничного сталкера по имени Дима-Кот. Его место теперь занял мрачный и нелюдимый Ворон, такой удар не мог пройти без последствий, а потому все, что осталось от авантюрного бандита – тень, благодаря которой новая личность сохраняет еще человеческие черты, не превращаясь окончательно в марионетку Зоны. Ему явился голос, вернувший его к жизни, потребовавший от него жизни, и он подчинился, если бы этот голос вернулся вновь, то он без колебаний подчинился бы ему вновь. И лишь тонкая граница отделяет его от фанатичного верования в своего нового бога – это бывший когда-то бродяга Кот, еще не погибший в сознании окончательно. А кто-то думает, что призраки существуют только в образе наполовину прозрачных скелетов в саванах, оглушительно воющих в лесной тишине ночью. Нет, все куда реалистичнее и практичнее, просто этот признак предпочел не покинуть тело, а наоборот, поселиться в нем.

Картинки быстро мелькали, как будто человек находился в старом кинотеатре. Действие первое. Несколько человек идут по Зоне, район определить нетрудно – Завод Росток, множество коммуникаций и возвышающиеся огромные строения, а также колоссальное количество брошенных вагонов на паутине рельс, сплетенной здесь талантливым инженером, мерно трещат аномалии, хотя старое кино не могло передавать звуки, они отчетливо слышались в голове, сознании, мыслях. Где-то в стороне воет в унисон целая стая слепых псов, а люди все идут, заманивая себя в смертельную ловушку. Отчего сюжет легко предугадать? Ведь это все жизнь Дмитрия Кошкинова, который именно после этого задания решил стать дезертиром, предпочтя собственный частный заработок военному начислению. Ему ради этого пришлось убить нескольких ученых, почти беззащитных, могущих только кричать и взывать к милосердию. Потом голоса этих людей бандит слышал очень долго, они будили, являясь к нему во сны посреди ночи, кричали и умирали каждые сутки, напоминая о совершённом преступлении. Действие второе. Ржавый короткий нож мутанта втыкается в спину Кота, прекращая его славное приключение по Зоне Отчуждения. Смерть уже распахнула свой саван, готовая заключить новенького в свои холодные объятия, но каким-то образом умер Кот не полностью, какая-то его часть синтезировалась с воплощением воли того, что называет себя «Монолитом», и стала называть себя «Вороном». Ему во сне не приходили убитые ученые, его не терзали сомнения, до тех пор, пока не пришлось расстрелять беднягу Крыжа. Он явился сегодня в первый раз, но, скорее всего, не в последний. Мертвец сгнил и тянул свои бледные руки к убийце, корча страшную гримасу боли и наслаждения одновременно. Контролер? Откуда здесь оказался этот монстр? Неужели все так просто, и Дмитрий сейчас просто один из зомби этого мутанта, а все видения, все то, что он пережил, не более чем вселенное в мозг видение, удивительно детальное благодаря воображению жертвы. Действие третье только началось, началось с огромной морды пса с тремя глазами, смотрящего прямо на своего визави. Лицо собаки, пусть это и покажется странным, не казалось страшным или уродливым, скорее даже наоборот, оно представлялось антиподом той воли, что требовала себе служения Ворона. Она возвращала в жизнь, раскрывая, наконец, тиски болезненного забытья.

Первое, что пришло на ум после пробуждения – это избушка на курьих ножках из русских народных сказок. Убранство, больше напоминающее средневековый стиль, множество каких-то трав, горшков и странных снадобий, одно из которых уже успели залить в рот. Нога не болела, хотя до сих пор являлась распухшей, лоб оставался горячим, а из груди так и силился вырваться кашель, видимо, состояние оказалось намного хуже предполагаемого изначально. Хозяйка дома была крупной, но при этом нисколько не толстой женщиной, возраст которой определить оказалось довольно трудно. Многое, что изначально должно очаровывать своей женственностью, в этой представительнице прекрасного пола огрубело ввиду тяжелой жизни, наросли мускулы, лицо приобрело более грозный, нежели красивый вид, толстая коса достигала талии. В целом в воображении сталкера она представляла собой смесь бабы яги, друида и шамана древних индейцев, что скорее вызывало любопытство, чем страх.

- Если бы я мог ответить на этот вопрос сам… - в этот момент бродягу скрутил все-таки выбравшийся на свободу кашель. Из-за этого странная незнакомка заставила вылакать еще половину кружки снадобья, что мгновенно успокоило разрывающуюся от наступившей болезни грудь – Как я попал в этот лес, история слишком долгая. Правда в том, я заблудился в лесу, оказался в неизвестном участке, полном аномалий и ловушек, не знал толком, куда идти и… я видел пса с тремя глазами, не принимай меня за сумасшедшего, но это - правда, мне удалось найти его следы и следовать им, однако… нога отказала. Последнее событие из того, что я помню. Называйте меня Вороном, и, судя по всему, я обязан Вам жизнью… только кто Вы?

Рациональное мышление понемногу возвращалось к Ворону. Итак, он, очевидно, попал в какую-то общину или группу людей, которые живут в Рыжем лесу, наверняка скрытно от всех. Скорее всего, самоселы и их потомки, потому что такие дома едва ли можно было построить после аварии. Интересно, а Лесник о них знает? Вот бы он удивился. Вернулись к первобытному строю, собирают травки, делают из них отвары, лепят глину, интересно, откуда они её берут? И, самое важное – сколько их? Пока что он видел только Варвару, как она представилась, она же рассказала о «хозяине» - муж, или отец, кто-то из них. И того не меньше двух-трех. Впрочем, тут может быть и целая деревня.

Как ни странно, но страх так и не смел появиться в сознании сталкера, происходящее казалось настолько естественным, что паранойя, постоянно преследующая каждого опытного бродягу, отказывалась проявлять себя. Даже мыслей о том, что это может быть ловушка, или же насланным видением, или же вовсе галлюцинацией, не возникало. Кто эти загадочные люди? Легенды рассказывали о неких шаманах, скрывающихся ото всех и презирающих любую технику, мол, они водятся с мутантами и чуют аномалии, многие смешивали их с Темными – полумутантами, имеющими приблизительно те же самые признаки.

При упоминании загадочного пса женщина встрепенулась, этого нельзя было не заметить. Кто он для них? Божество и объект поклонения, или же дьявол во плоти? Хотя какая разница. А вот второе известие вызвало смешанные чувства. С одной стороны оставаться пока не особенно хотелось, с другой – он был чертовски слаб, едва ли мог сделать шаг, а эти люди его приютили, спасли ему жизнь и просят остаться, есть ли выбор? И стоит ли им отказывать? Конечно же, нет. Придется немного проникнуться жизнью этих людей, помочь им в чем-то, отработать, так сказать. Интересно, сколько стоит жизнь на их меру? В Зоне это обычно означает дорогой артефакт или пушку, а если попал к бандитам – то рабство. А здесь?
- Боюсь, даже если бы я не хотел оставаться, я бы не смог уйти – горько улыбнулся Ворон – и все же я хочу, чтобы вы мне рассказали о себе, если предлагает остаться, потому что я люблю знать, с кем имею дело, и почему вас так взволновало моё упоминание об этом… мутанте. И, еще одно, Варвара, как мне с вами рассчитаться за спасенную жизнь?

- Человеческая жизнь, она для каждого имеет свою цену. Кто-то считает, что она и вовсе бесценна, а кто-то, что она не стоит и гроша – горько усмехнулся Ворон. Его жизнь тоже оценивали по-разному, а многие пытались отнять, только вот ни у кого не получилось, пока что.
- Проводник? Хм, если я должен ему, то мне стоит с ним встретиться, уверен, мы очень мило побеседуем. Но я уже догадался, что просто так с ним не увидишься, для этого наверняка придется опять заблудиться и быть на грани смерти – а может это и не проводник вовсе, точнее проводник, но не такой, как говорит эта женщина. Слишком тихо и безмятежно проходила здешняя жизнь, чтобы быть правдой. В Древней Греции покойников на тот свет доставлял Харон, а в Зоне на эту роль вполне сгодится огромная трехглавая псина, хорошо хоть не попросила драхму или чего-нибудь еще, пока что. Удивительно, какие забавные мысли приходят после чудесного спасения, слишком чудесного для этих мест, паранойя постепенно возвращала себе утраченные в сознании позиции.

Девочка… здесь, удивительно, от таких доз радиации и аномалий все давно должны были стать бесплодными, редкие сталкеры, которые сумели покинуть территорию ЧЗО, не имели никаких шансов завести детей на большой земле, а здесь, пожалуйста, настоящий живой ребенок, слепой, но далеко не мертворожденный. Ей можно было бы дать лет пятнадцать, в таких условиях дети быстро взрослеют благодаря тяжелой жизни и условиям, однако, в отличие от детей с большой земли, которые в пятнадцать лет спокойно теряют девственность, эта оказалась чиста и наивна, спрашивая незнакомца о его приключениях. Давно похороненные отцовские инстинкты подсказывали, что девочке стоило бы дать шоколадку или конфету, но ничего подобного не было в припасах Ворона. Порадовать он её мог только ответами на многочисленные вопросы. Пусть и незрячая, она совершенно не вызывала ни страха, ни жалости, ни сочувствия, это казалось нормальным, абсолютно нормальных в таких условиях, да и едва ли тут кто-то опускается до жалости слепого ребенка, другие законы, другая мораль.

- Мухтар, а почему его зовут Мухтар? Да, красивый, как будто за ним кто-то ухаживает, может ты? Насколько я к вам, не знаю, как поправлюсь, там и посмотрим. Сказки и песни… уже и не помню, наверное, ничего, хотя если постараться… А Химеру встречал, и правда, злая, и очень кусается больно. А теперь ты мне расскажи, часто у вас такие, как я дяди бывают? И откуда ты знаешь, что твой дедушка придет через полчаса, и часто ты своего Мухатара видишь?