Маргарита поднялась в комнату злой и утомленной. Эмоциональная взвинченность испарилась, уступив место усталости, но эмоции внутри все ни как не могли улечься и притихнуть. Заперевшись на ключ, и плотнее задернув шторы, цыганка мигом сбросила с себя всю одежду, оставшись лишь в одном белье. Заколов длинные волосы на макушке, Рита скрупулезно перетрясла одежду, сброшенную на пол, проверив каждую складочку, каждый замочек и карман. Но старания девушки были напрасны, крестика нигде не было. От обиды все ныло внутри, и цыганка в сердцах проклинала и сорванную сделку, и себя, и сталкера с платком на лице, приплетая его участие к своей пропаже. И черт бы с этим крестиком, если не память о матери. Рита пихнула босой ногой скомканные на полу вещи, устало опустившись на угол постели. Отец рассказывал, что расцвет финансового благополучия приходился на те годы, когда он сам был молод, а общиной управлял его отец, обосновавший в Киеве свою криминальную группировку. Продлилось это не так долго, около трех лет, но и их было достаточно для стабильности жизни общины на протяжении не одного года. Цыган не трогали. А вот проблемы начались именно тогда, когда дед Марго скончался от ранения. Община словно осиротела, лишилась крепкой руки. Пошатнулись территориальные границы и каждый, кто имел зуб на покойного барона, желал оттяпать кусок. Потянулась вереница денежных неустоек, долгов, процентов, было продано все, что только можно было обменять на деньги. А этот крестик отец сделал для матери своими руками, переплавив из старой серебряной монетки. Вот такое не хитрое богатство досталось из рук умирающей, сохранив в себе все материнское тепло и любовь, которого так не хватало сейчас цыганке.
Погасив свет и забравшись под одеяло, Маргарита еще долго не могла заснуть, вслушиваясь в тишину за окном. Беспокойство и неустанно блуждающие мысли не позволяли сознанию забыться сном. Больше всего молодой девушке хотелось завтра услышать новость от бармена Вереска, о том, что их общий знакомый сегодня ночью был застрелен на территории Отселенок. Одной головной болью было бы меньше. Но, что бы пристрелить такого здорового лося, надо было постараться.
Маргарита перевернулась на бок, подтянув коленки и глубже забралась под одеяло, на миг покрывшись дрожью от прикосновения холодного края постели. Бабка всегда говорила, что если дурные мысли не дают покоя, то надо перевернуться на другой бочек и закрыть глазки. Сейчас это мало помогало. Мутные образы одолевали сознание, смешиваясь в серые картины.
Крепкий сон опустился лишь с рассветом, когда измучавшаяся в постели девушка была готова вернуться на кухню, но не за снотворным, а за хорошей порцией спиртного, сочетавшего в себе и успокоительное, и отличный глушитель назойливых мыслей. Подобный способ снятия стресса для девушки был оптимальным – быстро и действенно. Спиртовые настойки на травах, которые разлетались среди местных на ура, Маргарита не жаловала – цедить по каплям целый месяц – не ее метод, а пить, как большая часть цыганской клиентуры – слишком радикальный метод. Были свои любители. Пить не просто водку, а настоянную на ягодах черемухи, шиповнике, рябиновых ветках, цвете одуванчика, крапиве, огурцах и мяте. В попытках забыться хотя бы на ночь, любые средства были хороши.
Сквозь сковавший сон, Марго не сразу расслышала телефонный звонок. Перекатившись на другую сторону постели и свесившись к полу, в брошенных вещах выискивая телефон, Рита едва пришла в себя, мутным взором глаз вглядываясь в незнакомый номер. Но, прежде чем девушка успела ответить, сигнал оборвался, оставив цыганку в недоумении. На мгновение, зависнув над погасшим экраном, она хотела отложить умолкнувший телефон в сторону, но что-то внутри подтолкнуло ее самой набрать незнакомый номер. Глухая тишина в трубке окрасилась ровным женским голосом, сообщив, о том, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Нахмурившись, Маргарита вновь глянула на номер и, наконец, проснувшаяся голова сообразила - региональный код оператора был ей не знаком.

На часах было далеко за полдень, когда Маргарита сумела подняться из постели. Все мышцы болели, будто переехал поезд, а голова гудела, как с похмелья. В комнате заметно похолодало, и цыганка через силу заставила себя перебраться из уютного одеяла в домашние вещи, укутавшись теплым шерстяным платком. За окном было пасмурно и, казалось, что уже начало смеркаться, не успев толком рассвести. Над Полыновкой застыли тяжелые снежные тучи, изредка пролетала мелкая крупа. Собрав охапку черных кудрей на макушке, девушка выскользнула из комнаты, в надежде смыть вместе со сном и всю ломоту тела. В доме стояла непривычная тишина, не пахло сытным обедом с кухни, не был слышен командующий голос Надьи. Кабинет отца тоже оказался закрыт, впрочем, Маргариту это нисколько не удивило. И, стараясь особо не шуметь, цыганка спустилась вниз.
На крыльце, на миг показалось девушке, послышались шаги, жалобно скрипнул пол и входная дверь отворилась, впуская в дом промерзлый воздух с улицы. На пороге показался Богдан. Мужчина обстучал от снега ботинки и, закрыв за собой дверь, едва не столкнулся лицом к лицу с Марго. Он улыбнулся, крепкой ладонью забрав волосы назад, устремив взор темных карих глаз на бледную и сонную цыганку.
- Здравствуй, душа моя. Надья говорила мне, что ты все еще спишь. Как все прошло? - спросил мужчина девушку. По лицу цыгана было видно, что о событиях прошлой ночи он не знал. И будто в подтверждении этого, мужчина добавил:
- Я только что с Чернобыля-6 вернулся... Отца твоего еще не видел.
Уличный холод окатил с ног до головы, и Рита поежилась, глубже вжимаясь в пушистую шаль. Она осторожно глянула на мужчину снизу вверх, поджав тонкие губы. Каких-то пару дней назад, она навсегда простила ему все обиды, с легким сердцем приняв данное некогда слово отца, но теперь под взором глаз цыгана, Марго ощущала в сердце ту же, уже привычную за столько лет пустоту.
- Как видишь, праздника нет… - сипло ответила она и тихо кашлянула, уткнувшись лицом в укутанное шалью плечо. – Поминки, разве что… Вояки перестреляли. И наших. И казанских. Всех положили. Сама стою тут и не верю этому…
По усталому лицу девушки, действительно, было видно, на сколько тяжело ей пришлось этой ночью. Зеленые глаза были пустые, как стекляшки, красивые, но безжизненные, сама она осунулась, линии лица заострились.
- Постой, постой. То есть как перестреляли? Какие вояки? - тут же выпалил мужчина, не поверив своим ушам, схватив девушку за плечи, легко тряхнув ее. - Всех?! И Миро... Как это случилось?
Маргарита поморщилась, словно хлебнула уксуса и хотела отступить, когда руки цыгана сомкнулись на ее плечах. Но не вышло. От легкой встряски в голове загудело, а перед глазами заплясали серебристые мушки. Цыганка едва нашла в себе силы разомкнуть губы и тихо ответила, кивнув.
- И Миро, и Сано…И Буш…Буза погиб. Их казанские положили. Хотели и товар забрать, и деньги. Помнишь, в Отселенках полянка есть. Как раз ее проезжаем, если по дороге ехать. Со стороны леском обнесен. СБУшники нас там ждали. Люди Мартынюка первыми огонь открыли, вот тут все и началось. Ну и закончилось, – Рита повела плечом, смахивая мужские руки. - Я плохо что запомнила и, если честно, вспоминать не хочется. Пусти меня, мне умыться надо.
Богдан неотрывно глядел на Маргариту, по его лицу она видела непонимание и какое-то неверие в ее слова, смешанные со сдержанной агрессией и желанием выплеснуть все наружу. Она это чувствовала потому, как длинные пальцы цыгана все сильнее сдавливали ее хрупкие плечи.
- Вот же... - пробормотал мужчина, сморгнув минутное наваждение. Он тряхнул головой и слегка сдвинулся в сторону, освободив невесте проход к ванной комнате. Весть о сорванном деле и смерти его людей была словно гром средь ясного неба. И, будто опомнившись, Богдан догнал цыганку у входа в ванную. - Как ты сумела выбраться? С тобой ничего не случилось?
Маргарита ощущала себя отвратительно, донося до отца и до Богдана такие новости. Но угнетало ее другое - страх неизвестности, да такой, что все бросай и беги. Цыганка осторожно обошла мужчину с плеча, мягко ступая по скрипучим половицам и обернулась лишь у самого порога ванной, скользнув по его лицу усталым взглядом.
- А знаешь, я раньше тебе жизнью обязана была, но сейчас поняла, что дело не в тебе… Как удалось уйти? Похоже, за моими плечами ангел-хранитель. Наверное, поэтому я до сих пор жива. Приглядывают за мной… иначе я не могу это объяснить.
Конечно могла. Но не хотела. Девушке ничего не хотелось объяснять или рассказывать цыгану, зная, что история с Медведем выйдет ей боком.
- Раньше... - пробормотал мужчина. - Нет у тебя никаких хранителей. Не неси ереси, детям эти сказки рассказывать будешь. Не было бы меня, ты бы уже давно концы отдала, - злостно рыкнул мужчина, самолюбие которого было задето таким ответом девушки. Цыган прислонился к стене и пристально впился взглядом в лицо Марго. Его взгляд невольно скользнул вниз - все таки дочь Романа была весьма желанной для него. Но тут он заметил отсутствие крестика, который девушка обычно никогда не снимала. - А где твой крестик? Странно видеть твою шею без него...
Маргарита полоснула цыгана взглядом, с мгновение, безмолвно съедая его хмурое лицо взглядом, распуская волосы.
- Дорогой мой, ты забываешься, - в пол голоса прошипела она, взяв с полки маленькой ванной комнаты расческу, впустив мягкую щетину в смольно-черные волны волос, заструившиеся по плечам. – Это было твое дело, которое ты переложил на мои плечи из-за конфликта со сталкерами в Овруче. Это ты, черт возьми, должен был оказаться в Комарое. Это ты должен был оказаться под свинцовым градом в Отселенках и пешком, по снегу, в темноте, пытаться добраться до дома. Все это ты должен был делать.
Девушка зло глянула на мужчину и отвернулась к зеркалу, едва сдерживая порывистое дыхание и унимая дрожь в руках.
- Из-за этого дерьма я потеряла крестик, вернулась вся в кровище. А ты смеешь меня носом тыкать, как вшивого котенка. Черта с два, - Рита мягко качнулась в сторону Богдана, выпихнув его из ванной комнаты. – Брысь отсюда. Ты мне мешаешь.
Таких слов от заносчивой девки цыган уже попросту не мог выдержать. Мужчина шагнул в ванную вслед за девушкой и, схватив ее за руку, резко развернул ее к себе. Маргарита охнула, выронив из сдавленной руки расческу. В порыве кипящей злости рука мужчины сама вздернулась вверх, наотмашь ударив Марго тыльной стороной ладони по лицу.
- Знай свое место, женщина, - рыкнул Богдан, тяжело дыша и стиснув зубы от злости. – Ты слишком часто стала забываться.
Он резко разжал руку, чуть отпихнув цыганку от себя. Рита отшатнулась, облокотившись на край раковины, спрятав лицо в взметнувшихся от удара волосах. В голове стоял раскалывающий оглушающий звон, а щека жарко вспыхнула, заныв от боли. Она едва держалась на ногах и Богдан видел, как тяжело поднялась ее тонкая рука, исчезнув за водопадом роскошных волос, дрожащими пальчиками дотронувшись лица и уголка губ.
- Я знаю… что…ты хочешь занять место отца, - сдержанно, но размеренно, словно взвешивая каждое слово, произнесла девушка, убирая с лица кудри. Ее взор темных глаз проскользнул по груди Богдана, поднимаясь выше до тех пор, пока не вцепился мертвой хваткой в его лицо. – И знаю…что я тебе нужна лишь для возможности встать во главе общины. И пусть отец пообещал тебе меня… Знай, твоей я не буду никогда. Ты слышишь? Никогда.
Цыган усмехнулся, на последок глянув на девушку.
- Еще посмотрим.

Домой Маргарита вернулась уже впотьмах. Небо заволокло серой пленкой, скрыв едва уловимое мерцание звезд на потемневшем небе, в окнах старых домов загорался свет, бросая на примятый снег желтоватые отблески. Ощутимо похолодало. Сильный ветер рывками трепал непокрытые черные кудри цыганки, бросая в лицо дымные запахи со двора. Морозом щипало лицо и кисти рук. Замерзшие пальцы едва сумели справиться с замком, и девушка поспешила через двор, к дому, сбивая на крыльце налипший снег. В сознании цыганки коротко мелькнула мысль о том, насколько во дворе было пусто, однако голод и усталость не позволили Рите выяснять причину дрогнувшего сердца.
Внутри было шумно и душно, пахло намытыми полами и свежеприготовленной выпечкой. Желудок жалобно отозвался, напоминая хозяйке о том, как давно он ничего не получал. Девушка торопливо стянула верхние вещи, накинув на плечи платок с шеи, оставшись в джинсах и теплой кофте. За закрытой дверью залы лился свет и доносились мужские голоса, отчаянные споры. Среди них она точно улавливала голос Богдана, а когда дверь приоткрылась и вышла ее бабка, цыганка поспешно отошла в сторону. Надья хмуро глянула на внучку, молча закрыв за собой дверь.
- Где тебя носило?! – прошипела сквозь зубы старуха, ухватив короткими, но сильными пальцами внучку под локоть, пихнув ту в сторону кухни. – Отец сам не свой. Богдан весь день тебя искал.
Маргарита ошалело глянула на грузную женщину, но пошла вперед, пытаясь сообразить, что на сей раз стряслось в общине, спорить с бабкой не стала.
- А зачем я ему? – удивилась Рита.
Цыганка ничего не ответила, пихнув девушку в угол, к столу, поставив перед ней тарелку с нарезанным хлебом, остатками вареной картошки с маслом и целую миску квашеной капусты.
- Ешь давай, - Надья тяжело опустилась у другого края стола, глядя на разрумянившуюся с мороза, оголодавшую девушку. – Потом к отцу сходи. Только подумай, что ты ему скажешь. Он тут на уши весь дом поставил, носился, как бес, Господи упаси…
Обдумать свой разговор с отцом Марго не успела. На кухне было слышно, как скрипнули двери залы и тяжелая поступь мужских ног направилась в сторону кухни. Женщины успели лишь переглянуться.
- Она здесь? – донеслось из-за угла.
Надья тяжело вздохнула, отерев передником руки, и глянула на внучку.
- Да, ест.
Голос цыгана стал ниже и тише, обращаясь к тому, кто находился рядом с ним.
- С тобой потом договорю... Пока делай, как решили, - прозвучал в коридоре суровый голос Романа, похоже, обращался тот к Богдану. Хлопнув мужчину по плечу, цыган направился к кухне. Взглянув на отца, девушка удивилась, насколько его лицо было уставшим, осунувшимся, постаревшим. Морщины стали глубже, а цвет лица стал с сероватым оттенком, но в глазах, при взгляде на сидевшую за столом дочь, играло и облегчение, и, в тоже время, злость. В руке мужчина сжимал телефон. - Ты где была? Какого черта ты не отвечаешь на мои звонки? Ты в курсе что происходит? - судорожно выдохнув, спросил мужчина, медленно подходя к столу и потрясывая телефоном в воздухе. Цыган уложил руки на столешницу и нависнув над дочерью взглянул на нее, ожидая ответа.
Надья скосила глаза на Маргариту и, вновь тихо вздохнув, поднялась из-за стола, оставив дочь с отцом наедине.
Цыганка сидела спокойно, невозмутимо скользнув взглядом по лицу отца.
- Нет, не в курсе. У нас опять кто-то умер? – с неприкрытым сарказмом спросила она. - А ты у Богдана спрашивал? Может, он знал, где я. Ну или почему ушла? Нет? Так спроси. Ты ведь ему меня отдал под ответственности.
Рита усмехнулась, дожевывая с вилки соленую капусту. Она не смогла сдержаться, напомнив лишний раз отцу о нежелании принимать его волю. Барон, привыкший к характеру дочери, поморщился, удерживая в себе порыв шарахнуть по столу кулаком.
- Богдан еще получит свое, за недогляд. А ты... - начал было говорить мужчина, но в тот же момент, не договаривая, просто открыл на телефоне последнее сообщение.
- "Опять кто-то умер?" - говоришь? - скрипя зубами, сказал мужчина. Его голос пророкотал неторопливо, словно поднимался из глубины и был готов сорваться на крик в любой момент. - Вот, полюбуйся, - добавил цыган и, положив мобильник на стол, резко придвинул прибор к дочери.
- И что это? – Маргарита в удивлении выгнула бровь, недоверчиво глянув на нависшего над ней отца.
- Помнишь наших посредников из Казани? Тот контакт, что работал с нами и Мартынюком? Так вот, контакта больше нет. Как и его семьи...
Девушка осторожно придвинулась к мобильнику, с опаской глянув на застывший кадр, чувствуя, как холодок покатился по спине. Она с пол минуты глядела, не отводя глаз, а когда глянула на отца, барон видел застывший вопрос на лице дочери.
- Ты искал меня, что бы показать вот это? Какое это имеет отношение ко мне? – Рита аккуратно отодвинула телефон подальше, откинувшись на спинку стула.
Мужчина скривился лицом и усмехнулся, сложив руки на груди. Маргарита испытывала его терпение, но одна лишь мысль о том, что дочь цела и невредима, остужала цыгана, сбивала бурлящий пыл.
- Ты сейчас серьезно, дочь моя? Прочти сообщение и поймешь всю сложность ситуации, - сказал цыган, вновь придвинув телефон к дочери. - Ты бродишь неизвестно где. Никто не в курсе где ты, целые сутки. Ты не отвечаешь на звонки. А после и вовсе отключаешь телефон. Подумай головой… - Мужчина устало сел на стул, где ранее сидела Надья, достав из кармана сигаретную пачку и посмотрел внутрь. - Чтоб тебя...
Пробурчал мужчина, смяв пустую пачку в крепкой ладони и бросил ее на стол. Рита скользнула взглядом по телефону и вновь отодвинула его от себя, молча глядя на отца, прожевывая еду. Вкуса она более не ощущала, ровно как и голод словно отшибло. Девушка с трудом проглотила ком, с мгновение выжидательно подняв взор изумрудных глаз на осунувшееся лицо барона. Цыган был человеком крепким и единственное, что могло сейчас быть опасным, это попытки утопить скопившиеся проблемы в алкоголе. Тогда во главу стола сядет Богдан и его люди станут заправлять и следить за порядками в доме.
- Хорошо, давай так: сколько Мартынюк хочет денег? – сдержано спросила цыганка, аккуратно поднявшись из-за стола к плите, где стоял еще горячий чайник. - Все дело ведь в них? Сколько ты отдал своему прихвостню, который решал вопрос с ситуацией на Отселенках?
Роман отнял руку от лица и глубоко вздохнув, взглянул на дочь тяжелым взором.
- Сейчас это уже не имеет значения. Мартынюк требует сумму, которой нет. И которую не собрать в ближайшее время. Твоя задача быть дома и не высовываться. Всегда быть на связи, а лучше на виду. Все остальное тебя не касается.
Цыган договорить не успел. Со двора, разрывая вечерний покой, донесся пронзающий женский крик ужаса. Маргарита вздрогнула, едва не выронив стакан из в мгновение онемевших пальцев. Мужчина подскочил в один миг.
- Сиди здесь! – рыкнул цыган, колко взглянув на застывшую дочь, и, выдернув из-за спины пистолет выбежал из кухни. Из коридора раздался топот мужских ног и беспорядочные крики.
На пороге общины, на белом заснеженном крыльце, стояла обычная картонная коробка, крышка от которой валялась на ступенях рядом, заляпанная свежей кровью. Все застыли и даже барон на мгновение лишился дара речи. Наступившая тишина, после раската женского крика казалась невыносимой, потому Маргарита поспешила следом, протискиваясь меж мужских плеч и, лишь поравнявшись с отцом, замерла.
Внутри лежала отрезанная собачья голова. Стеклянные, темные глаза сторожевого пса были широко раскрыты, а изо рта свешивался окровавленный язык. Вся собачья шерсть была заляпана кровью и слиплась темными паклями. Глубоко во рту торчал сложенный вдвое ошейник пса, к которому была привязана залитая кровью фотография Марго.
На обороте была надпись: «Следующей в этой коробке будет голова твоей дочери»

***

***

Отвратительно пахло разведенными дрожжами, но, казалось, кроме нее, никто не ощущал кисловатый запах брожения. Закатав рукава, Рита аккуратно влила их в чашку с мукой, добавив несколько яиц с яркими, почти оранжевыми желтками, поспешно замешивая тесто. Краем глаза девушка увидела, как высокий цыган с коротко стриженной шевелюрой и худым, скуластым лицом, повернул в сторону кухни, сжимая в узкой ладони старенький мобильный телефон. Его огромные глаза, цвета жженой карамели, быстро отыскали фигуру Маргариты среди прочих темноволосых цыганок, занятых кухонными делами. Крепче перехватив глубокую миску с жидким тестом, Рита всыпала еще пол стакана муки, аккуратно вминая ее рукой в липкую массу.
- В чем дело? – сухо спросила она, когда цыган в нерешительности застыл на пороге.
Парень бегло окинул Маргариту взглядом и кивнул головой в сторону лестницы.
- Баро тебя зовет, - поспешно выдал он наказ Романа.
Цыганка неторопливо подняла взгляд, остро глянув в скуластое лицо, что совсем недавно начало покрываться уже не мальчишечьей, а мужской щетиной. В груди неприятно похолодело, но взгляд выдержал, хотя на мгновение в глубине глаз дрогнуло.
- Зачем? – также бесцветно спросила, но тут же сказала примирительно, - ладно. Сейчас поднимусь.
Не стоило ставить под сомнение авторитет отца и главы общины. Дочь барона, в равной степени, как любая женщина перед мужчиной, должна быть послушна и уважительна к сказанному слову. Рита стряхнула с рук налипшее тесто и, пододвинув чашку ближе к теплу, накрыла крышкой. Наспех помыв руки и отерев передником, она выскользнула из кухни, вслед за цыганом, но тут же им на встречу вывернула рыжеволосая девчушка, в клетчатой красной рубашке и таким же рыжим котенком на руках.
- Эта с мужиком, который к баро приехал, - опередил цыган.
Рита коротко оглянулась на бойкую девчушку, что вела себя совершенно бесстрашно в чужих стенах общины.
- С каким мужиком? – переспросила недоверчиво Маргарита, торопливой поступью двигаясь за парнем по коридору, к лестнице.
- Который по работе, - пояснил он, видя неприкрытое недоумение на девичьем лице. – Кто-то из местных. Здоровенный мужик. Наверное, в охрану сюда или на варильни.
Маргарита не ответила, уже самостоятельно, одна, поднявшись по лестнице на второй этаж. Дверь кабинета была плотно закрыта, но из щелей лился желтоватый свет и в тишине коридора, цыганка слышала неразборчивый голос отца. Мягко охватив дверную ручку, девушка шагнула через порог.
- Звал?
Приятный молодой женский голос коснулся слуха барона и мужчина повернул к дочери голову. Высокая девушка в длинном вязаном платье стояла у самой двери, рукава были закатаны по локоть, открывая красивые женские руки с тонкими запястьями. Цветастый передник, сшитый из разных лоскутков старых тканей, скрывал линию бедер, но зато ярко подчеркивал талию. Роскошная копна волос густыми прядями сплеталась в косу за спиной, но от домашней работы растрепалась. Вьющиеся пряди свободно обрамляли девичье лицо с высокими скулами, белой кожей, совсем отвыкшей за зиму от летнего загара. Казалось, с ее появлением, воздух в помещении наполнился едва ощутимым травяным ароматом, запахом пряностей, а на груди спокойно лежал все тот же маленький серебряный крестик.
Цыган улыбнулся, довольно качнув головой, широким жестом приглашая войти.
- Заходи, дорогая. Есть разговор.
Маргарита застыла, невольно вздрогнув, По спине пробежали мурашки. Чувство опасности стало таким сильным, что рука сама поползла к краю двери, ухватившись за дверную ручку, а сердце тревожно сжалось.
- Это моя дочь, Вайнрих Маргарита Романовна, внучка Григория… - где-то далеко в голове услышала девушка голос отца.
Изумрудная зелень глаз застыла на медвежей фигуре, что стояла к ней почти спиной, а мысли в голове разлетелись тысячами осколков и лишь один поворот головы мог решить - жить ей или провалиться сквозь землю на месте.

Под тяжелым взглядом сталкера Маргарита похолодела, кровь отхлынула от разгоряченного на кухне лица, и голова пошла кругом. Она глядела на Медведя, словно на восставшего покойника и в зеленых потемневших глазах мелькнула тень ужаса. Девушка стиснула зубы. Бросив на сталкера злобный взгляд, все еще не веря, цыганка обернулась к отцу, вскинув черные, тонко очерченные брови.
- Что здесь происходит? – сказала она строгим холодным тоном, но голос предательски дрогнул. Марго сглотнула ком, чувствуя, как в горле стало горячо и больно. – Мираш сказал, ты звал меня.
Марго не глядела на сталкера, но почти физически ощущала прикосновение темных глаз Медведя, они, словно омерзительные липкие паучьи лапы, неторопливо ощупывали ее лицо, норовили проскользнуть к закрытому тканью телу. Захотелось обхватить себя руками, но Рита едва сдержалась от неосмысленного порыва. Ее сердце колотилось.
Цыган покосился на побледневшую дочь, застывшую в дверном проеме.
- Да, звал, - мужчина тяжело придвинулся к краю стола, опустив на столешницу сцепленные руки. Густой голос барона прозвучал неторопливо, осмысленно, но все звуки Маргарите казались далекими, заглушенными, словно она находилась под толщей воды. – С сегодняшнего дня, Медведь, по необходимости службы, будет проживать на территории нашей общины. В его главную и единственную задачу будет входить обеспечение твоей и не чьей дугой безопасности, до тех пор, пока проблема с Мартынюком не будет улажена.
Цыган расцепил крепкие пальцы, достав из под вороха бумаг перепачканную засохшей кровью фотографию дочери. Ту самую, что лежала поверх отрезанной головы собаки, и повернул ее к Марго, придвинув к краю. Цыганка похолодела, а тонкие пальцы сдавили дверную ручку с такой силой, что под тонкой нежной кожей рук проступили белые костяшки. В наступившей тишине она отчетливо слышала, как мелкой дрожью колотилось ее сердце, но не от вида окровавленного снимка и всплывшей в памяти коробки на крыльце, а от того, что стояла сейчас под взглядом самых ненавистных глаз. Отхлынувшая кровь с силой прильнула к лицу, оплавив губы жаром, и голова закружилась.
- Мне это не нужно, - наконец выдавила из себя девушка, полоснув злым взглядом сталкера.
Но цыган резко оборвал свою дочь:
- Решение принято и обсуждению с твоей стороны не подлежит. Подойди, поздоровайся, - Роман неспешно поднялся, расправил широкие плечи и обернулся к сталкеру, без тени улыбки взглянув в мужское лицо. – Если у тебя есть еще какие-то вопросы, касаемые моей дочери, то можешь задать ей напрямую.
Голова кружилась, Маргарита прилагала все усилия, что бы держаться ровно. Отцепившись от двери, она с силой заставила сделать первый шаг на ватных ногах. Сейчас, она добровольно шла на встречу тому, чей смерти желала сильней, чем глотка воды. Простить обиду и унижение не могла. Глаза Маргариты опасно потемнели. Цыганка подошла гордо, вскинув носик, не только не выказывая страха, а еще и утопила сталкера в море презрения.
Ее изумрудные глаза внимательно следили за лицом Медведя, широким, с жесткими складками у губ, заросшим короткой бородой подбородком, внимательными, цепкими глазами, темными, густыми. Она с отвращением окинула взглядом оголенный череп мужчины, но не единой дрогнувшей ресницей не выдала себя. Хищное лицо. Злое и хищное. Маргарита замерла на достаточно безопасном расстоянии и протянула мужчине руку.
"Как же ты выжил, скотина?" – мелькнуло в ее взгляде.
- А у нас медведи, обычно, на цепи сидят, да под цыганское слово пляшут, - мягко произнесла девушка, растянув мелко дрожащие губы в усмешке. – Добро пожаловать.

- Два дня назад округу потрясло два жестоких убийства, - донеслась едва слышимая речь диктора новостей. - Один из убитых пятидесяти летний, Игорь Евгеньевич Стрельчук, был опознан криминалистами как один из самых известных заказных убийц. Мужчина был убит в городе "Овруч", в уборной клуба "Баркас", свидетелем убийства стала сообщница и пособница Стрельчука - Миронова Марина Семеновна. Девушка отказалась давать какие то показания по поводу убийцы. Еще двое свидетелей, работники клуба - охранник и бармен, не сумели дать полиции внятного описания убийцы.

Девичий взгляд скользнул за плечо сталкера. Изображение новостной студии сменилось на запись с оперативной камеры полиции, приехавшей на место преступления. Замелькали кадры с кафельной плиткой, залитой кровью, работниками скорой, перепуганными лицами свидетелей. А в разбитой туалетной кабинке, тукнувшись головой в унитаз лежало тело киллера, со сломанной шеей. Маргарита узнала Игоря. Это был именно он. Девичьи глаза распахнулись, бездонный омут зелени словно остекленел.

Крепкие пальцы стиснули ее узкую кисть. Маргарита похолодела, чувствуя горячую ладонь Медведя, сжимающую ее тонкие, хрупкие пальчики, ломая их, словно сухие ветки. Девушка поджала губы, предчувствуя оглушительную боль. Но нет. Мужская ладонь крепко, но спокойно и уверенно удерживала женскую кисть, не выпускала. Девушка застыла. Сердце подскочило к самому горлу, а в глазах потемнело. На экране мелькали кадры, но в остекленелых глазах цыганки застыли образы окровавленных тел наемника Игоря и ее любовника Пономаренко. Медведь молчал, наблюдая за Маргаритой, что не спускала глаз с экрана телевизора, глядя через крепкое мужское плечо. Черноволосая красавица боялась даже шелохнуться. Это чудовище, с жуткой татуировкой на затылке знал, кто был единственным и самым значимым виновником произошедшего, а теперь поймал эту пташку. В глазах навернулись слезы. Кричать? Бесполезно. Ему хватит мгновения, что бы свернуть ей шею. Если бы только она знала, куда заведет ее гордость, ни в жизнь не стала бы пытаться вернуть свой нательный крестик.
Рита с трудом проглотила ком в пересохшем горле, оторвав прилипший язык от неба. Она всем нутром ощущала тяжелый взгляд сталкера на своем лице, боясь даже предположить, какие мысли блуждали в голове Медведя. В кабинете они остались одни, и мужчине ничего не помешает воплотить любую из своих задумок. Но он молчал. И просто глядел на юную цыганку с побелевшим, жемчужно-белым лицом. Девушка чувствовала его дыхание и, словно, как тогда, в Веренске, ее постепенно окутывало тепло, идущее от Медведя. Напряжение в руке спадало и Маргарита все больше понимала, что ее кисть спокойно лежит в медвежьей лапе.
Затянувшееся напряженное молчание нарушил сталкер, кивнув в сторону телевизора, но цыганка смогла услышать лишь обрывок фразы:
- ... Этот петух, сдал тебя с потрохами...
Цыганка оскалилась, стряхнув с себя оцепенение и полоснула мужчину взглядом, дернув руку, пытаясь высвободиться. Но для сталкера женский порыв был безразличен. Он стиснул ее кисть сильнее и тонкие пальцы рук болезненно заныли. Рита едва сдержалась от вскрика, когда Медведь, крепко держа ее пальцы в своей ладони, против воли, подтянул задрожавшую кисть ближе к себе. Горячие губы размеренно коснулись ее ледяной руки.
- Чем дольше держишь зверя на привязи, тем сильнее и свирепее он становится, - сказал сталкер, подняв голову и, ухмыльнувшись, взглянул в зеленые глаза цыганки.
Девушка, обескураженная наглостью сталкера, зло глядела в его лицо. В ее глазах полыхала ярость. Она с силой рванула руку, выдирая ее из лап Медведя, впрочем, сталкер и сам не стал ее более удерживать. Его наглая усмешка сыпала солью на рану и цыганка не сдержалась, коротко отвесив пощечину.
- Даже свирепый зверь может становиться на задние лапы, - прошипела девушка и, резко развернувшись, взметнув растрепавшуюся косу, выбежала из отцовского кабинета, отирая след от поцелуя руки о передник, и лишь на пороге коротко обернулась, впившись змеиным взглядом в мужское лицо. – Если ты не уберешься из общины, то все узнают, кто убил этих людей.

- Ты в своем уме?! – зашипела цыганка, пихнув отца в плечо. Ее глаза горели, на лице проступили багровые пятна, а губы плотно сжимались. Цыган смотрел пристально, на широком окаменевшем лице проступило удивление и немая тревога. Девушка глядела выжидающе, сама плотно сжала зубы, глаза налились кровью, а жемчужно-белое лицо потемнело, словно пала тень, кулаки сжались, до боли впившись ноготками в мягкие ладошки. – Ты хоть понимаешь, что это за человек?!
Молодая цыганка резко обернулась, змеиным взглядом царапнув лицо сталкера, застывшего на лестнице. На ее лице проступило сильнейшее отвращение. Медведь держался ровно, ни жестом, ни словом не вскрывая истинных эмоций, в то время, как Маргарита полыхала бешенством, до глубины души жалея в невозможность спалить Медведя взглядом. Брови Романа грозно сшиблись на переносице, он крепкими пальцами, взяв дочь за подбородок, развернул к себе. Загляну в ее глубокие, темно-зеленые глаза, едва заметно искрящиеся от слез.
- Понимаю, - коротко ответил цыган, крепко держа дочь. – Я знаю, что это за человек, потому он здесь.
Мужчина выпустил из рук дочь и взял ее за слегка подрагивающие плечи.
- Прекрати пререкаться, родная, - строго сказал Роман глядя в глаза дочери. - Медведь здесь потому, что он может тебя защитить. Кого ты хочешь чтобы я к тебе приставил? Кого то из наших? Вспомни Отселенки... Или еще из сталкеров? - на последней фразе мужчина будто бы усмехнулся. Бер стоял на верху лестницы и продолжал молча наблюдать за разговором отца и дочери.
- К бродягам доверия давно никакого нет. А Медведь... Он работал с твоим дедом. Григорий ему доверял все, в том числе и свою жизнь, - цыган поднял вверх указательный палец, подкрепив свои слова знаковым жестом. Из кухни выглянула дочка Медведя, девочка с интересом прислушивалась к разговору, внимательно рассматривая Марго, но перехватив на себе строгий взгляд отца тут же шмыгнула назад.
- Я знаю что это за человек. Знаю на что он способен. И все это поможет уберечь тебя. Я не хочу тебя потерять... - Роман тяжело выдохнул. - Так что прекрати эту истерику. Медведь останется здесь и будет с тобой. Привыкай к этому.
Маргарита дернула плечом, стряхнув руки отца.
- Любого. Но только не его, - цыганка взглянула на Медведя. Даже стоя значительно ниже сталкера, девушке удавалось глядеть на мужчину сверху вниз, гордо вскинув подбородок, словно бросая тому немой вызов. И пусть она не сказала ни слова, в ее глазах отражалось неприкрытое призрение и отвращение к бывшему уголовнику. Да и подбородок был вздернут лишь потому, чтобы не выронить слезы.
Медведь все так же с каменным лицом смотрел на девушку, в лице не отражалось ни одной эмоции, лишь в глазах читалось какое-то уважение - девушка держалась стойко, хоть и закатывала своему отцу истерику.
- Так, все, хватит. Довольно. Этот разговор окончен, дочь моя, - повысив голос, отрезал барон, взглянув на дочь. Прикрыв глаза, он покачал головой. Мужчина указал рукой на сталкера. - Медведь теперь работает на меня. Он твой личный телохранитель, на этом точка. Ничего больше слышать не хочу. - Роман развел руки в сторону, как бы показывая, серьезность своих слов, после чего сложил их на груди.
Позади, у входа на кухню, послышался голос бабки Марго, а после, появилась и она сама, с прищуром полуослепших глаз глядя на сына и внучку:
- Ужин уж готов, стол накрыт. Горячее нести? А то стынет все уж. Мужики голодные, - Надья стояла внизу лестницы, уперев руки в круглые, мощные бока. Цыган коротко обернулся и кивнул головой:
- Да. Новому работнику и его дочери, тоже определите, - распорядился цыган, после чего обернулся к стоящей рядом Марго. - Ступай на кухню и помоги Надье. - голос Романа не терпел никаких возражений. Мужчина перевел усталый взгляд на сталкера.
- Медведь, идем. Покажу, где тебе с дочкой разместится, а после ужин. Идем.
Маргарита молча стояла, поджав подрагивающие губы и даже не глядела на сталкера, когда тот, по приказу, последовал за цыганом, тяжелой поступью шагая вниз по лестнице. Ей казалось, от каждого его движения, деревянные лестничные перекрытия жалобно стонали, едва выдерживая медвежий вес. В груди горело и было горько. От обиды, злости, ощущения своей слабости и невозможности повлиять на решение отца. Все случилось на столько быстро. Девушка тихо хлюпнула носом и, вновь отерев поцелованную руку о передник, глянула в след уходящим мужчинам и, шагнув на ватных ногах, побрела на кухню.

На кухне горел яркий свет, а с приоткрытого окна тянуло холодком. Ужин был подан и теперь цыганки спокойно занимались уборкой. Пахло подгорелым луком. Двое женщин мыли столы, тихо переговариваясь меж друг другом, а еще одна, помоложе, жесткой металлической щеткой скребла чугунный котелок, давно покрывшийся неотмытой жирной коркой. Маргарита увидела Надью у раковины, та скоблила рыбу, коротко бросив взгляд на белую, словно простынь, внучку.
- Эк ты умаялась. Сядь, - скомандовала старая женщина, - а то сомлеешь где. Садись, садись, чего глазехами хлопаешь?
Маргарита неторопливо развязала передник, повесив на край стула у входа, туда же и села, стянув с растрепавшейся косы темную ленту. Жгуче черный водопад растекся по плечам мягкими волнами, сползая тугими завитками к бедрам. Она разлохматила руками волосы, прочесав вьющиеся пряди тонкими пальцами. Усталость наваливалась постепенно, тело уже отказывалось даже шевелиться, а веки тяжелели, и все сложнее было их размыкать. Рита смотрела на работу женщин безынтересно, безучастно, едва слышно вздохнув.
- Баро нового человека на работу нанял, - проговорила девушка и удивилась, не узнав свой голос. – Даже не имея понятия, кто он и что он.
Обида неприкрыто звучала в голосе молодой цыганки, и старуха уловила ее быстро, глянув на внучку через плечо. Маргарита ощутила на себе пытливый взор женщины. Он был острым и пронизывающим, Рита со страхом ощутила, что Надья понимала, а главное, видела причину недовольства внучки.
- Ты о новом охраннике?
Молодая цыганка поморщилась, словно наевшись лимона.
- Не знаю, что хуже: нож Мартынюка или это чудовище в доме.
- Не говори глупостей. Тебе детей с ним не крестить, - тут же пробормотала старуха, бросив в пластиковый таз выпотрошенную и почищенную рыбу. – Лучше об отце подумай и о своих обязанностях. Ты сама не хуже меня знаешь, что будет, если казанские барыги до тебя доберутся. На вон, дочисти лучше. Полезнее, чем языком дурости молоть.
Надья живо повернулась к внучке, тяжело опустив нож на край стола, перед девушкой. Нестерпимо пахнуло сырой рыбой и пустой желудок Риты со спазмом сжался.
- Лучше б деньги, которые отец заплатит этому быдлу, отдал тому, кто смог бы расправиться с Мартынюком, - зло бросила девушка, подскочив на ноги. - Я это чудовище в своем доме терпеть не стану.

В темной бездне, как скользкие холодные рыбы, ворочались багровые тени: бесформенные, плоские, пугающие. Послышались голоса. Далеко далеко, будто из под толщи воды, всплывая на поверхность булькающими пузырьками. Затуманенное сознание вяло выхватывало звуки, слепляя их в грубый ком. Голоса вибрировали, царапая череп изнутри, словно норовя прорвать мутноватую липкую пленку, разграничивающее сознание девушки и привести цыганку в чувства. Слепленные обрывки фраз были звуком, лишенным какого-либо смысла, отголоском, эхом лишь одного говорящего. И в тот миг, когда Марго сумела осознанно расслышать слова наемника, проникшего в ее дом, занывшей болью отозвалось все ее тело. Каждая клеточка пульсировала. Она с испугом ощутила тяжесть век, тяжесть затекших, холодных конечностей, почувствовала плотный, как вода, воздух и свои саднящие раны. Яркий свет холодно полоснул по векам, и Маргарита с трудом заставила их разомкнуться. Закутанные туманной поволокой зеленые глаза цыганки уткнулись в качнувшуюся темную фигуру, с размытыми чертами лица. Наемник шагнул прямиком к ней, широкой ладонью сгребая мягкую ткань ее юбки, рывком дернув к бедру. Цыганка сморгнула, стряхивая с проясняющегося сознания ошметки тающей поволоки. Воздух качнулся и, на миг, Маргарите показалось, как в этом пространстве качнулась и она сама. Голова закружилась, в нос ударил запах дыма, перемешанный с остатками рассеянного газа, которого она успела наглотаться, незнакомый запах рук с сигаретными отпечатками на пальцах. Рита попыталась огрызнуться, но с губ сорвалось лишь сиплое дыхание, а в пересохшее горле зачесалось, словно та нажевалась песка. Через разбитое окно тянуло сквозняком, бодрящим своей утренней свежестью и чистотой. Цыганка жадно глотнула воздух, отрезвляя голову, уткнувшись страшным взглядом в лицо наемника. В ее голове страх перетекал в простой алгоритм действий и только колкая мысль о затекших конечностях, назойливо пульсировала, обрекая на провал мыли о спасении. Пусть только попробует снять с ее лодыжек тугие веревки… Маргарита сжала зубы.
Яркое пятно смазано мелькнуло за спиной бойца. Рита успела взглядом дернуться к дверному проему и тонкий, еще совсем детский голос, твердо обозначил точку в попытках мужчины добраться до женского тела. Сердце ёкнуло. Впервые, с того момента, как Марго пришла в себя. Рита мгновенно нашла взглядом лицо Медведя, связанного у противоположной стены и спину осыпало дрожью. Откровенная злоба сквозила в каждом его вздохе и лишь мечущейся взгляд, с цыганки к дочери, выдавали в мужчине беспокойство за родную кровь и сохранность доверенного ему объекта. Оглушительные хлопки и крики острой болью пробили голову Маргариты, сдавив виски чугунными тисками. Она попыталась втянуть голову в плечи, глубже вжаться в кухонный угол. Запах крови ударил в нос с такой силой, что пустой желудок свело спазмом, а на зубах ощутился металлический привкус, словно та лизнула железную трубу. Белесая пелена вновь наползала стремительно, но цыганка будто зависла между двумя мирами, чувствуя и слыша лишь свое дыхание, на грани сознания, не в силах нырнуть в обрыв, позволив телу утратить контроль. Непреодолимое желание лечь, прижаться к холодному полу, заставило цыганку сползти по стене на бок, мазнув помутневшим взглядом по детскому личику, возникшему совсем рядом. Мысли растворились, в голове звенела пугающая пустота, а через мгновение, колкий холод устремился от конечностей и выше. Рита уже не ощущала ничего, кроме горячих рук у ее лица.