|
Как эхо дней, давно минувших…
| |
| Призрак | Дата: Понедельник, 18.12.2017, 05:53 | Сообщение # 1 |
Сообщений: 2431
Репутация: 885
Награды: 3
Статус: Offline
|
2009 год, поздняя осень. Зона продолжает разрастаться, а жизнь в ней медленно, но уверенно начинает принимать какое-то подобие стабильности. Появляются первые группировки, налаживаются первые торговые каналы и маршруты. Некто под псевдонимом "Че" создает первую, крайне нестабильную версию "Сталкерской Сети". Неизвестными путями в Зону проникают первые представители Синдиката, выполняющие свои, таинственные задания. Военные предпринимают первую - и полностью провальную попытку зачистки Зоны.
Эти времена, настолько далекие, и настолько туманные, являются поводом для сотен историй, десятков легенд. Для многих, эти времена - это времена титанов-первопроходцев, которые сформировали идею о современном сталкерстве.
Какие из этих историй правдивы, а какие - нет?
Край|КПК
Меченый|КПК
Волкодав|КПК
|
| |
| |
| Призрак | Дата: Понедельник, 18.12.2017, 07:26 | Сообщение # 2 |
Сообщений: 2431
Репутация: 885
Награды: 3
Статус: Offline
| От самого начала, и до самого конца все это пахло полным, абсолютным провалом. Об этом знало военное командование. Об этом знали ученые. Об этом знали даже проклятые нелегалы, лезущие через периметр.
Но это все-равно случилось.
Осипов грустно усмехнулся самому себе, вспоминая, как их практически месяц держали на границе - узнавали, разведывали, посылали разведчиков. Составляли карты аномалий и территорий, которые, казалось, совершенным образом противоречили тому, что было на старых картах местности, составленных еще до второго взрыва.
Споры о том, стоит ли это делать, не утихали до самого последнего момента. Было слишком много рисков. Слишком опасны были бы последствия - однако политическое и социальное давление сделало свое. Приказ был дан.
А Осипов...просто выполнял приказ. Так же, как и всегда выполнял. В конце-концов, ничего больше ему не оставалось. Он догадывался о том, что грядет, но промолчал, ведь иерархию надо соблюдать.
Да и было в этом что-то...еще. Что-то, что неизменно манило сюда, заставляло вглядываться в эту странную условную границу между нормальным миром, который они должны были защищать...
И этим.
Военный подбросил в костер свежих веток, зачарованно наблюдая за тем, как они горят. Тяжело вздохнув, окинув взглядом уже давно знакомые - слишком знакомые пространства.
Скоро предстояло опять двигаться осматривать свои владения.
Там, на периметре, все выглядело иначе. Все выглядело более естественно, просто - как бы это странно не звучало. У них была линия обороны, и был враг - и пер он, как самый настоящий враг. После каждого проявления этих странных магнитных бурь, этих выбросов, они неслись огромной волной, сносящей все на своем пути. С ними боролись артиллерией, тяжелой техникой, напалмом - всем, чем только можно.
И этого часто все-равно оказывалось мало. Недостаточно. После выброса, во время каждого такого гона, как это называли местные нелегалы, погибали десятки людей.
Но еще больше исчезали просто так, на ровном месте. Кое-где они просто уходили на патруль и не возвращались. Кое-где рация иногда ловила дикие, истошные крики, а после находили лишь высушенные до суха трупы. Или разорванные. Или, иногда, солдаты теряли разум. Просто так, на ровном, кажется, месте - сходили с ума, начинали выть, нести чушь, - и стрелять по всему, что движется. Иногда в таком состоянии они уходили за черту периметра, далеко на север.
Существа разнились, и одно было хуже другого. Собаки, не имевшие глаз. Собакоподобные существа, напоминавшие волков с острыми, выпиравшими, как у акул, зубами. Стаи кабанов, напоминавших по размерам теленка. И это только самые распространенные.
Были и странные, плохо сформировавшиеся куски плоти на крабьих ножках, которые по-свиному выли и, поджидая людей в укромных местах, утаскивали их в ночь.
Почти все, кто служил на периметре, пили. Алкоголь становился разменной монетой и едва ли не валютой. Частыми были случаи дезертирства, самоубийств. Страшная дедовщина выражалась не в простых унижениях или попытках скинуть с себя обязанности или ответственность, но в том, кого отправляли в патрули или на дальние блок-посты.
Но для тех, кто был званием повыше, и кто сидел в штабах за несколько десятков километров от периметра, все это было бизнесом - огромным, прибыльным.
Артефакты.
Так их называли.
Вещи, булыжники, сплавы непонятных материалов, творящих чудеса. Некоторые, кажется, могли поставить человека на ноги после тяжелого ранения за считанные дни. Другие нагревали воду, третьи позволяли отклонять металлические предметы, летящие в них, третьи парили в воздухе, словно пушинки - и все они были безумно дорогие.
Именно поэтому Осипов чувствовал себя лишним в этом месте. Да, он был младшим лейтенантом - и это спасло его от большинства вещей, из-за которых люди теряли голову, - но и не лишило шанса за всем этим наблюдать. Его уносила эта чернуха, он не знал, как на нее реагировать - он не хотел на это реагировать.
Зона его манила.
Она снилась ему по ночам. Этот далекий вой. Этот шум тихий шум ветра, и подвывание, гул аномальный полей. Эта громадина, Чернобыльская Станция, стоящая так близко, но так далеко...
Товарищи называли его конченным, потому что он не хотел зарабатывать на артефактах деньги. Потому что он не боялся ни мутантов - как их вскоре начали называть, - ни аномалий, ни питал интереса к нелегалам-сталкерам, которые тянули артефакты из Зоны. Не торговал он и оружием или припасами, которые высшие военные чины списывали и продавали едва ли не вагонами.
Сам Евгений был слишком странным, как для армии и армейской службы. Он служил, но одновременно не присутствовал на ней морально, физически.
И поэтому он был лишний. Когда в Министерстве Обороны заговорили о проведении такой операции под давлением ООН и общественности, генералитет начал активно протестовать. У многих из них уже давно было все на мази, многие из них были уже давно тайными миллионерами, против которых даже спецслужбы братских стран не могли ничего поделать. Поэтому, когда план массовой зачистки территории ЧЗО таки утвердили, и бросили на это огромные силы, то Силы Изоляции подошли к планированию из рук вон плохо. На бумаге все выглядело, словно они проводят операцию в чистом поле, а не в Зоне.
Осипова назначили в передовой отряд спецназначения, который работал вместе с российским новообразованным "Перехватом". Их забросили с вертолетов раньше всех, проведя целый курс выживания в Зоне. Они пережили незапланированный выброс и уже были готовы двигаться дальше, севернее на встречу с спецотрядами, но что-то случилось.
Все пошло наперекосяк. Группы спецназа, которых должен был забросить на ключевые места в Зоне целый десяток вертолетов, падали или садились один за одним. Некоторые просто-напросто пропали с радаров - в основном в зоне так называемого Ржавого Леса.
Другие падали, а выжившие просили о помощи. Основные же силы, которые были развернуты на южной, и западной границах, были сметены внезапным выбросом, обновившимися аномальными полями, целые подразделения были изолированы друг от друга массивными рядами аномалий, плотно сжимавшими кольцо.
Та же судьба коснулась и Осипова. Старые карты местности оказались практически бесполезны - казалось, после Второго Выброса сам ландшафт изменился, и старые дороги, ориентиры, на которые их учили ориентировать в ходе операции, оказались бесполезны. Они двигались на юг, но понятия не имели, куда шли. В конечном итоге, когда очередным утром отряд выдвинулся из укрытия и принялся дальше двигаться в сторону ближайшего радиосигнала от Капитана Чепурного, объявившего о перегруппировке и выдвижении в сторону завода "Росток" для установки связи со штабом, на них нахлынул туман...
И они пропали.
Просто так, на ровном месте. Осипов, находясь в каком-то десятке метров от них, просто потерял их. Ни следов, ни тел.
В конечном итоге он вышел, как он предположил, куда-то на предположительную границу Рыжего Леса. Отсюда, со стороны западного периметра, выдвинулась крупная военная группировка на бронетехнике со стороны западного периметра, но в ходе выброса связь с которой пропала, а западный периметр Зоны оказался отрезан крупными полями аномалий. Следы этой экспедиции были, но не где-то в одном месте - а повсюду. Машины были разбросаны по окрестностям, а следы человеческого присутствия отсутствовали.
Осипов же попал в ловушку, слишком поздно обнаружив, что он отрезан от дороги назад, на юг, широким аномальным полем.
Он не помнил, сколько времени здесь провел - три недели? Месяц? Может, два, три?
Укрытием для него стал обездвиженный БТР-70, в котором он смог ночевать и который оберегал его от дождя и тварей. Рядом, с помощью широкого листа брезента, он создал подобие палатки, куда медленно стал стаскивать все припасы с окрестностей. День тянулся за днем, и то, что выглядело ужасом в первые ночи, скоро стало рутиной.
Однако припасы не были вечными. Сухпайки заканчивались, как заканчивались и патроны, которые он неизменно тратил, что бы шугать собак, которые пытались подобраться поближе, или же на стаи кабанов, пытавшихся поселится рядом. Пару раз, ему в поле зрения попали группы военных - но, к своему ужасу, они выглядели точь-в-точь, как те, кто терял себя и уходил за периметр: осунувшиеся, с тупым выражением лица, но словно инстинктивно тягавшие за собой рюкзаки и оружие. Любые попытки общения неизменно вызывали у них агрессию, на которую неизменно приходилось отвечать. Приходилось использовать другие методы - скрытность, и те небольшие навыки выживания в этой местности, какие он успел выучить.
И у него получалось.
Постепенно, как ему казалось, он выучил те незначительные мелочи, которые являлись для него загадкой в первые недели. Научился определять и предугадывать расположение аномалий. Научился избегать видных мест, не попадаться на глаза мутантам, избегать лишних взглядов агрессивных сумасшедших, которые то толпились у одной из границ аномального поля, или бесцельно, тупо скитались по окрестностям.
И сейчас, сидя у костра под брезентом возле своего БТР-а, военный едва ли чувствовал себя человеком. Скользя от одного машинного остова к другому, от укрытия к укрытию, от одной лежанки - к другой, он чувствовал себя скорее призраком, нежели человеком.
А вдруг я уже умер? Хожу тут, привязанный к месту своей гибели...черт. Скоро дождь опять. И темнеет скоро. Нужно окрестности обойти, ловушки проверить. Мало ли...сюрпризы нам не нужны.
Подхватив старый, видавший виды "Калашников", он подхватил рюкзак и, потушив костер, не спеша направился к первой точке намеченного маршрута.
Край|КПК
Меченый|КПК
Волкодав|КПК
|
| |
| |
| Ланка | Дата: Вторник, 19.12.2017, 11:58 | Сообщение # 3 |
Сообщений: 1921
Репутация: 1610
Награды: 5
Статус: Offline
| - Ла-а-аан-каа... - глухой, протяжный оклик слышен, как сквозь плотно закрытую дверь. Потом кто-то поскреб дверь, как кошка когтями, потом раздался дробный стук. Бенито. Вот же не спится зомбику! Завидую ему. Он даже и не есть может годами, а вот поди ж ты - обожает горячий хлеб и сладкий чай. Закинув руки за голову, валяюсь на кровати, лениво рассматривая трещины-узоры на потолке, слушаю пение болотных чарус, приглушенное толщей стен. Домик у Дока с виду хлипкий, ветхий, кажется, еще один выброс - и все, сложится эта развалюха, как карточный домик, ан нет. Это только кажется. Тут, в Зоне, вообще ничему верить нельзя. Ничему и никому.
- Ланка! - взывания Бенито становятся все громче, и вот уже дверь, сделанная из листов фанеры, трещит под ударами кулаков умного зомбика, грозя развалиться. - Док! Док пропа-а-аал! - выдал Бен и затих, послышался шорох, видимо, беспокойный "покойник" сполз по стенке на пол, уселся напротив двери, решив не уходить, пока эта противная Ланка не откроет наконец дверь.
А Ланка устала. Хочет валяться на этом жестком ложе всю оставшуюся жизнь, спать, видеть радужные сны. Проснуться, подумать, как прекрасен мир - и снова уснуть, провалиться в сон. И не ходить больше ни в какую Зону, не превозмогать, не воевать, не тягать раненые тушки беспокойных мужчин к Доку. Не разговаривать ни с кем, не думать, на что купить завтра патронов и тушенки, не лазить в аномалии за "грибами", не ползать по болотам, собирая редкие травки для Дока.
Здесь, в доме на болоте, это вполне себе возможно, я не сразу, но поняла, что вся эта зона в Зоне - одна большая аномалия. Временная, скорее всего. Иначе как объяснить, что Док может в одно и то же время находиться в нескольких местах разом, или как объяснить, что раненых бывает много, но друг с другом они не пересекаются. Болезные мутанты не попадаются на глаза, хотя ночами слышен их рык, а выброс обходит этот клочок зыбкой земли с торчащим посредине домом стороной.
Сжалилась над бедным зомбиком, вздохнув устало, потопала к двери, на ходу бормоча, что Ланка не спала двое суток, что болит нога, что ссадина на плече горит, что ноет душа, что не хочется жить...
Распахнув дверь, невольно зажмурилась, ослепленная невыносимо яркой вспышкой света, а когда открыла глаза - оказалась далеко от дома, на какой-то полянке среди черных болот, в окружении деревьев, сквозь путаницу их голых, скрученных ветвей рвется солнце, бросая стайки бешеных зайчиков по воде, по волнам тумана. По темной воде плывут алые разводы, быстро меняя ее цвет с черного на красный. Мой комбез тоже выпачкан влажно-красным, изорван весь, изрезан, и все вокруг пропитано этим горячим, тяжким, дурманящим запахом свежей крови. Комбез мой порезан, а на мне - ни царапины. Тонкий звон стоит в ушах, и хочется куда-то бежать без остановки, кричать восторженно, и жить, вечно-бесконечно, и радоваться жизни...
- Ла-а-аан-каа... - открыв глаза, смотрю в потолок, на узор из трещин и пятен. Бенито стучит в дверь, потом кричит, что Док пропал, потом затихает, усевшись у стены. Муторная усталость давит, и так хочется спать. Встряхнулась, соскочив с кровати, смотрю на закрытую дверь диким взглядом. Нетерпеливо добежав до двери, толкаю ее, откинув крючок - и снова вспышка, бешеные солнечные зайчики, запах крови, тонкий звон в ушах...
Я не помню, сколько раз повторялся этот день. Понимаю, что что-то сломалось и пошло не так, что аномалия под названием "Дом на болоте" дала сбой, и не знаю, как это исправить, как вернуться к нормальной жизни, как вырваться из этого замкнутого круга. Несколько раз всерьез собиралась пустить себе пулю в лоб, да не хватило духа. Стало быть, еще есть надежда, еще не умерла, еще не сошла с ума.
Этим утром все изменилось. Стояла на той полянке, с тоской ожидая пробуждения на осточертевшей кровати в доме на болоте, услышала шорох, прямо перед собой. Из кустов, разрывая повисшие на ветках клочья тумана, выступила слепая псина, жадно вдыхая запах крови. И вдруг, буквально наткнувшись на меня невидящим взглядом, слепуха, вздрогнув, отступила назад, в ломкие кусты, заскулила жалостно, сорвалась на тоскливый вой и убежала прочь, не разбирая дороги, взметая тучи мутных брызг сильными лапами.
Никто не будил меня сегодня, очнулась на полу, черном от болотной сырости. И мне даже не надо бродить по дому, чтобы понять, что он пуст, мертв и необитаем, врывается в окна, лишенные стекол, осенний ветер, но я не чувствую холода. Еще не веря в неслыханное везение, поспешно покидаю дом, вихрем пронеслась по темным коридорам, вылетела за дверь, хлопнув ею, и она закачалась, скрипя ржавыми петлями. Чуть не свернула себе шею, прыгнув на несуществующее крыльцо, упала на землю, покрытую жесткими пучками ржаво-желтой болотной осоки, как одержимая, вскочила на ноги, расхохоталась во весь голос, и снова едва не сошла с ума, теперь уже от безумной радости, что отпустила меня аномалия.
Только радость эта была недолгой. Глядя на пустую громаду дома на болоте, задалась вопросом - Где же тогда Док? Бенито? Дружок? Что стало с ними?!
Сколько-то времени впустую бродила вокруг дома, не зная, как быть, куда идти, и в Зоне ли вообще нахожусь, пока не увидела его. Огромный черный пес с алыми угольками глаз смотрел на меня, изучая, спокойно усевшись на границе меж пятачком сухой земли, на которой возвышается дом, и стеной густого тумана, что лениво клубится, перекатывается волнами, не спеша уступать солнечным лучам.
- Ой... Собачка, собачка! Иди сюда! - попыталась подозвать зверюгу, отчего-то не испытывая абсолютно никакого страха. "Собачка" же на мои слова отозвалась оскалом-ухмылкой, и, махнув хвостом, псин скрылся в тумане. Через пару секунд вынырнул на том же месте, глядя на меня чуть удивленно - мол, ну чего ты встала, идем уже!
Оглянулась на дом, послушала, как в его пустых недрах шепчется ветер. Обернулась в сторону черного пса, и в этот момент туман, издав предсмертный вздох, свился в облако, взмывая ввысь, смешался с тучами, открыв панораму болотных просторов. И я ушла вслед за черным псом Зоны, как Алиса за Белым Кроликом.
Он долго водил меня по одному ему известным тропкам, и ни разу расстояние меж нами не сокращалось. Пес всегда был где-то впереди, и мне начинает казаться, что он - призрак, тень прошлого или будущего, мой безмолвный проводник. Я не видела людей, ни одного сталкера за те три дня, что бродила по нехоженым землям, думая, что попала в еще одну аномалию, пока однажды не заметила в ночи свет от живого пламени костра. Это не ревущее, злое пламя "жарки", не отголосок лесного пожара, не горящее дерево, в которое ударила молния. Это костер, устроенный человеком, а значит, Ланка больше не одна.
Как-то тихо и незаметно пропал мой проводник, оставив Ланку в темноте, но мне не страшно. Только чувствую, что стою на пороге чего-то нового, странного, как перед приоткрытой зеленой дверью, не решаясь заглянуть за нее, шагнуть в полоску теплого света, падающую в ночь.
Не таясь и не скрываясь, идет сквозь ночную тьму девушка навстречу чьим-то шагам. Мягко сияют неярким светом глаза, колышется за спиной копна темных волос. Ни оружия, ни приличной одежки - тряпье какое-то, рубашка, джинсы, стоптанные кроссовки.
Я пока не вижу лица человека, что остановился неподалеку, видимо, рассматривая чудика, что пришла к его костру неведомо откуда.
- Привет. - нарушила тишину первой, не зная, как надо себя вести в таких случаях.
- Ты тут живешь? - улыбнулась, кивком показав за спину человека, туда, где плещется пламя костра.
Юна
|
| |
| |
|
