Антоха бессовестно хмыкнул, видя бледного, как смерть, Меченого, но быстро утих, получив зуботычину от мрачного наёмника, прошедшего мимо.
- Мелюзга, ты тут первый раз, поэтому не мельтеши, - поддержал Шрама Крот. – Краткий экскурс специально для тебя. Идёшь за нами, Муха замыкает. Скажем лечь – ляжешь. Скажем стрелять – стреляешь. Если сам заметишь чего, - диггер сделал в воздухе неопределённую кракозябру, - сначала говоришь, а после команды – огонь на поражение. Главное – слушай старших.
- Так мной чё, все командовать будут?! – возмутился Антоха, растерянно оглядывая компанию. На его лице тут же отобразился негативный спектр эмоций, и Шрам, как заправский армейский «дедушка», решил пресечь все возражения на корню.
Подойдя к молодому, он сделал ленивый замах, от которого защитился бы и убогий (и конечно отмычка повёлся, выбросив руки), и от всей души ударил его кулаком в солнечное сплетение. Антоха вскрикнул, упав, но сразу постарался подняться, за что наёмник наотмашь вмазал ему грязным ботинком по плечу. Остальные молча наблюдали за экзекуцией. Муха хохотнул, приложившись к фляге.
- Сам захотел идти, - прохрипел мерк. – Вот и пойдёшь вообще «отмычкой».
- Да не пойду я… - слабо попытался было возразить молодой, и тут же тяжёлый кулак с силой опустился ему на шею. Антоха сделал вдруг то, что от него никто не ожидал: резво дёрнулся в сторону, доставая из кобуры на поясе пистолет, но Шрам резко ударил по руке, попав по суставу. Молодой отмычка дёрнулся, вскрикнув, и тут же упал лицом в сырую, вонючую землю. Наёмник сел сверху, выкрутив ему руку за спину. Пистолет мерк пинком ботинка уже отбросил подальше в траву.
- Правило первое, - снова заскрежетал Шрам. – Слушай старших. Правило второе – ты тут новичок, носиться как со списанной торбой с тобой никто не будет. Подохнешь в первой же воронке, если не погасишь своё сраное ЧСВ. Усёк?
- Усёёёёк, - проныл молодой и наймит отпустил его руку.

Дальше шли молча указанным порядком. Первым вышагивал Шрам, раскидывая гайки, за ним Крот, потом Меченый, Антоха и Муха.
- Я тебе, кстати, кликуху придумал, - усатый сталкер, ткнув в плечо надувшегося молодого, хохотнул. – Будешь Бузой! Бузить ибо надо меньше на забросе. Как тебе?
- Обузой! – в тон напарнику засмеялся Крот, не оглядываясь.
Шрам резко остановился, подняв руку. Сталкеры притихли, тут же встав на месте. Разобрали сектора. Оглушительно громко щёлкнул в тишине предохранитель пистолета Бузы.
- Что? – одними губами спросил у наёмника Крот.
- Люди, - мерк напрягся, вглядываясь в одну ему известную точку. Вслушался. – Двое, кажется, за тем пролеском.
Он указал рукой на заболоченный лесок, находящийся в низине, и, окружённый холмами. Тонкие стволы осинок покосились, некоторые вовсе провалились в трясину. В полумраке мерцал зеленоватым холодец, вверх поднимался ядовито-кислотный парок.
- Нужны они нам сейчас, люди эти? – шёпотом спросил Муха.
- Нет.
- Вот и я такого мнения.
Группа двинулась в противоположную сторону, огибая аномалии. Воронки, мясорубки, трамплины – всё это громоздилось, иногда стекаясь в непроходимую стену, однако ведущего отряд Шрама это нисколечко не смущало. Почти не сверяясь с детектором, он уверенно вышагивал среди них, едва не цепляя их полами куртки, топорщившейся из-под бронежилета. Вдруг он остановился, и резко запахнул капюшон, поднимая на лицо респиратор.
- Пух! – зашипел мерк, опуская обшлаги рукава.
Павел почувствовал, как что-то обожгло затылок. Шея омертвела вместе с нижней челюстью, словно кто-то полоснул ножом по нервам. Сталкер рефлекторно задёргался, и зеленоватый кусок травы, круглой, как перекати-поле, приклеился к комбинезону. Боль не исчезла, но притухла.
Вся группа последовала примеру ведущего. Павел обернулся – Антоха натягивал на глаза широкие очки, затянутые поверх глубокого капюшона.
- Двинули.
На сером небе (а ведь некоторое время назад Стрелок видел солнце!) кружили чёрные силуэты ворон. Шумели лысые, изуродованные радиацией деревья. Стволы у них были чёрными, ветки – раскидистыми, похожими больше на чьи-то длинные руки. Павел не раз замечал на себе пронизывающий взгляд из подлеска, однако источник вне поля зрения. В голове шумело, в висках стучала кровь. Неприятная близость аномалий пугала, кружила голову, привыкшую за долгое время к бумажной работе. Но вот он, - Стрелок, - снова в Зоне! Снова как… как дома.
Где-то заголосила кошка. От внезапности, Павел едва не словил лицом ком жгучего пуха, летящий прямо на него. Пугающее до дрожи «мяяяяяв» мутанта раздалось из лесочка. Одновременно с этим булькнула топь – Меченый увидел, как в трясине по правую руку надувается и лопается маслянистый пузырь.
- Почти дошли, - это Шрам. Его широкая спина виднеется впереди, наёмник идёт уверенно и так быстро, как позволяет его внимательность. Его плечи изредка царапают кончики ветвей, разросшихся по сторонам. Некоторые выгнуты дугой, некоторые – причудливой спиралью. По чёрным стволам змеятся трещины, в которых копошатся мерзкие до тошноты белёсые личинки.
И всё же… странные какие-то деревья. Павлу показалось, что они вытягивают ветви-пальцы вслед за группой, словно желая пощупать их. Попробовать – съедобные ли. Да и излучение от них… Стрелецкий не мог объяснить то, что он чувствует, проходя мимо изуродованной флоры. Да, давненько не бывал он в Зоне…
Тишину и напряжение разрывает Обуза.
Заорав за спиной Павла так, что сталкер аж подпрыгнул от испуга, а сердце на впрыснувшемся в кровь адреналине ударило в подбородок, Антоха взвыл, взмахнув руками. И активировал несколько аномалий.
С гулким, оглушающим рёвом, полыхнула жарка. Вопль Бузы потонул в нём. Столб испепеляющего огня зацепил отмычке левую руку, тот дёрнулся, хватаясь здоровой за плечо Меченого… И тут же Павла потянуло влево, к краю безопасной тропы. Ментальный воздух воронки всасывал в себя кислород, жар близкого огня опалил подошвы ботинок. Но визжащий от страха Антоха отпускать Легенду Зоны не желал. Вместе они медленно, но верно тащились к аномалии.

Скулил раненым зверем Антоха, катясь по земле – он получил пинок от Крота, велевшего молодому заткнуться, а не то сюда сбежится половина фауны Зоны. Рука новичка обгорела до изуродованной культи, которую тот плотно, здоровой конечностью, прижимал к груди. В воздухе стоял тошнотворный запах озона и палёной плоти.
Муха уже склонился над Бузой со шприцом в руке – обкалывал место ожога. Павел бросил мимолётный взгляд на парня и понял: того уже не спасти. Глаза молодого закатились, по губам, вперемешку с кровью, стекала розоватая слюна. Он дёргался, сучил ногами, выкрикивая что-то нечленораздельное. Муха тщетно пытался успокоить его, и даже пару раз шлёпнул по культе, что не принесло совершенно никаких результатов – Антоха находился в каком-то своём мире, полным боли и кошмаров.
- Мама, мамочка, - скулил он, давясь кашлем. – Прости меня, мама! Не умирай! Не оставляй! Умру же без тебя...
До того всматривавшийся в окрестности Крот подошёл к Мухе и, положив тому руку на плечо, кивнул, мол, давай, брат.
Усатый тут же заменил шприц, вколол в место ожога, вдавливая поршень до упора. Антоха пару раз стукнул каблуками ботинок по земле, рыкнул что-то… и затих.

Весь путь продолжали молча. Шрам шёл впереди, обозначая аномалии, за ним – Меченый, Крот, и Муха. Несколько раз наперерез группе выбегали на дорогу плоти, но, завидев отряд вооружённых людей, с визгами улепётывали прочь, ломая кусты.
На Темноводье опустились сумерки. В потёмках то и дело слышалось копошение, треск ломающихся сучьев. Шрам, опустив на глаза маску с прибором ночного видения, невозмутимо продолжал вышагивать вперёд, иногда сверяясь с детектором. Пару раз ахнул идущий в кивальтере Муха, которому казалось, что за корягами, в трясине, прячутся чудовища. Ветер стал заметно холоднее; стволы деревьев раскачивались, издавая неприятный треск как на сорокаградусном морозе. Споткнулся о выступающий из влажной земли корень топающий впереди наёмник, бормоча себе под нос ругательства.
Наконец, отряд вышел на опушку, окружённую изуродованным лесом. На краю стояла приземистая деревянная постройка в один этаж – крыша обвалилась внутрь, в сумерках раскрытой пастью зияла чёрная дыра. Земля местами была влажной, перемешанной с грязью, и издавала неприятное чавканье. Однако нога не проваливалась больше, чем по лодыжку.
В этом месте Крот дал команду устраиваться на ночлег.

… Оглушительный свист резанул по ушам. Павел подскочил, едва не сбив с ног пробегавшего мимо Крота, почём зря матерящего весь белый свет, ошалело потёр заспанные глаза пальцами. Дыхание спёрто, сердце бьётся в районе кадыка. Что-то снилось за секунду до пробуждения, но вспомнить что именно, Меченый не мог. В голове растворялся чей-то крик из сновидений, но слов не разобрать.
На улице уже рассвет, по ещё тёмному небу лениво движутся клочковатые, свинцовые облака. А где-то среди них вниз, на парашютике, медленно спускался лиловый снаряд от осветительной «сигналки».
- Кто?! - рядом с Меченым, замершим на пороге, остановился Крот. – Видите кого-нибудь?
- Периметр прорвали защитный, - выдохнул Муха. – Я ещё вчера «сигналки» ставил специально.
- Ты совсем дурак?! – лицо диггера вытянулось, он отпустил винтовку болтаться на ремне, схватил товарища за грудки, тряхнул. – Хочешь, чтобы о нас из-за твоих концертов вся Зона узнала?
- Ну я ж как лучше хотел! - оправдывался Муха, тщетно пытаясь вырваться. – Расчёт был на то, что дезориентируем врага и по-тихому ливнём…
- Дурак, - повторил Крот, но уже менее злобно, разжав пальцы на воротнике сталкера.
Пуля с гулким стуком ударила в дверной косяк, аккурат возле Стрелецкого. Крот среагировал мгновенно: оттолкнул напарника в проём, а сам ушёл в сторону, вскинув винтовку. Негромко прохлопало несколько выстрелов – диггер стрелял наугад, не целясь. Муха уже упал на живот и шустро, извиваясь змеёй, полз куда-то за дом, в заросли осоки.
Крот выстрелил ещё пару раз, в ответ из леса тут же донеслись приглушённые хлопки. И тут же разорвала тишину автоматная очередь, грянувшая с тыла - дом обложили.

- Уходим! – Крот вопроса не расслышал, но понял всё правильно. Махнув рукой туда, куда только что вёл огонь Меченый, он без видимого усилия швырнул на поляну увесистый, продолговатый контейнер, из которого тотчас с шипением повалил чёрный, вонючий дым. – Муха за нами!
Захлопали выстрелы сбоку, но Шрам коротким движением довернул «винторез» в сторону звука. Его винтовка издала пару глухих плевков, из кустов раздался крик и всё тут же стихло. Клубы чёрного дыма заволокли опушку, до ушей доносилось лишь шипение дымогенератора.
Меченый на скорую руку сунул за пояс пистолет, доставшийся ему от мёртвого отмычки, его КПК, который он позже обещал себе посмотреть, и раскладной нож. И побежал вслед за Кротом, по рваному зигзагу несущемуся под прикрытие деревьев. Густой дым застилал глаза, забивался в нос, мешал дышать. Пару раз Стрелок едва не упал, споткнувшись обо что-то, но удерживался на ногах. Он позволил себе оглянуться на мгновение – две мутные фигуры, в одной из которых угадывался пыльник Шрама, двигались следом.
Что-то рвануло, зашипело. Затем мощно дрогнуло, словно толчок землетрясения.
Земля под подошвами пошла ходуном, раздался страшный треск, а потом примятая трава и вовсе ушла из-под ног, отчего вестибюлярный аппарат сталкера запаниковал. Потерявший ориентацию Стрелецкий рухнул лицом в мягкую, влажную землю, ударился обо что-то губами. На язык брызнула тёплая солоноватая жидкость.
- Это разрыв! – Муха рывком поднял Меченого за шкирняк комбинезона, поднял на колени. – Бегом, бегом, живо!!
Треск нарастал, оглушая. Слева от сталкера земля вспучилась, брызнули в стороны комья жидкой грязи. Что-то цепануло по щеке, что-то ударило по колену, в бронеплиту костюма. А потом Стрелок увидел сам разрыв.
Длинная трещина змеёй продрала землю, один из пластов ушёл вниз, поверхность под подошвами накренилась. Остро пахнуло торфом, озоном. На чистых рефлексах Меченый перепрыгнул образовавшуюся за несколько секунд бездонную ломаную яму, упал, пополз на четвереньках, цепляя ногами кусты и поломанные ветки. Страшный грохот раздался сзади, сталкер бегло оглянулся – низкая постройка, в которой заночевала группа, поднялась над землёй, переломилась посередине, словно «Титаник». Одна половина накренилась, посыпалась крыша, рухнули стены, словно постройка была сделана из сена, а не из деревобетона.
Как добежали до леса Стрелок не помнил. Вокруг стоял дым и грохот, в котором трещали падающие деревья, раздавались крики и одиночные хлопки выстрелов.

Крот взглянул на Шрама, но тот лишь качнул головой, давая понять, что посылку он открывать не станет, да и другим не даст делать таких безрассудных поступков. Чтобы было яснее, он хрипло пояснил:
- А вдруг кейс заминирован? Бывало, я выполнял такой заказ. Доставлял коробку, которую если вскрыть – ухнет так, что мало не покажется.
- Да от тряски бы уже ухнуло, - устало возразил Муха со своего места. – Я так думаю, что там просто документы, деньги или ещё какая гадость, за которой ведётся охота. Мы ж даже не знаем, кто эти ребята.
- Я двоих узнал, - нехотя признался Шрам. – Бригада Рыбы. Я… когда-то с ними сотрудничал в общем. Давно. Думал, правда, что сгинули парни в Зоне ещё года три назад.
Подул ветер, принеся с водоёмов запах ржавой и стоячей воды. Розоватый рассвет окрасил серую траву новыми красками, ударил сталкеров по глазам.
- Надо вскрыть посылку, - настойчиво, но тихо, повторил Крот. – Если Меченый сказал, лучше сделать.
- Меченый последние несколько лет просидел на жопе в Институте, - отрезал Шрам, скосив взгляд на Павла. – Потерял нюх. Да, давайте делать всё, что он скажет! Давайте активировать разрывы направо и налево!
- Он не виноват, что вляпался туда, - снова возразил Муха. – Это совсем новая аномалия, неизвестно ещё, где точка включения!
Шрам замолк, махнув рукой. Затем вытащил из рюкзака чемоданчик, бросил его к ногам Стрелецкого. И отвернулся, тут же потеряв ко всему интерес.

Изнутри кейс был обит специальным мягким материалом, с пустым пространством для предметов. В нём лежали несколько ампул, величиной с палец, наполненных прозрачной жидкостью, пачка прошитой документации, с пломбой на боку, в в прямоугольный отсек, дулом вниз, был помещён пистолет. Меченому это оружие сначала показалось незнакомым: скошенная рукоять, затвор-поршень вытянут, как у шприца, а на ствольной коробке находилось отверстие, лишь отдалённо напоминающее экстрактор для гильз. Даже стволик шире, никак не подходящий для стрельбы пистолетными патронами.
Павел осторожно достал его, повертел в руках. Достаточно лёгкий по весу, словно из пластика, со спиленной мушкой. Зато с другой стороны присутствовала маркировка (или номер оружия), вдавленная в материал, чуть повыше пистолетной рукоятки: ИС-1809.
- Инъектор стреляющий, - шёпотом отрапортовал Крот, едва дышавший от волнения Стрелецкому в затылок. - У нас в НИИ такие были, я видел. Интересно, что в ампулах...
Шрам повернулся на мгновение к компании, скривился как от зубной боли, тут же отвернулся обратно. Негодование от того, что он позволил нарушить честь исполнителя видно было издалека. Его наёмничье нутро распирали любопытство и злость одновременно.
Павел оглядел кейс, увидел внутри красную карточку. Обычную, из картона, заламинированную, чтобы не промокла, она лежала за стопкой документации так, что её не сразу можно было заметить... Если только человек о ней не предупреждён.
Послышался шелест травы - это наёмник, решивший оставить пост, подошёл ближе, рассматривая чемоданчик. Глянул, выругавшись сквозь зубы, и сел на корточки, положив винтовку на колени.
- Муха, пойди по сторонам посмотри, - сказал он сталкеру. - А то прям тут нас и накроют.
Светало. Дым и пыль, поднявшиеся после срабатывания аномалии, сменил утренний туман. Серые, рваные клочья поднимались от земли примерно на уровень пояса, видимость ухудшилась.
- Что это значит, а? - спросил Крот в отчаянии, когда Муха, ворча, ушёл на фишку. - Давайте обратно закроем, типа так и было, да отнесём к мосту. И всё, в обратку, до НИИ. Меченый? Шрам? Да чё у вас лица такие хмурые?
Наёмник бросил взгляд на сталкера, промолчал.

К Затону сталкеры вышли через несколько часов. С боем продравшись через густой лес, вымокшие, уставшие и голодные, они очутились на крутом холме, поросшим орешником и старым, жёлтым клёном. Перед ними раскинулось, утопленное в сером тумане, широкое плато с видимыми, заболоченными участками. То тут, то там, торчали заросли камышей, осоки и рогоза. Берега подёрнуты зеленоватой ряской, от мутной чёрной воды тянуло гнилью и водорослями. Мерцали видимые аномалии, было слышно, как потрескивает где-то вне поля зрения электра.
Судя по часам, солнце должно было уже находиться в зените, однако плотные клубы тумана позволили рассмотреть лишь серое небо, подёрнутое волокнистыми облаками, сквозь которое просматривалось бледно-жёлтое пятно.
- Вон там, - Шрам ткнул ладонью вперёд, и Меченый рассмотрел проглядывавшую из полотна тумана чёрную громадину, бывшую некогда сухогрузом. Ныне ржавое чудище, скособочившись немного на борт, плотно стояло на одном месте, в каком-то болоте, посреди растрескавшейся земли.
На верхней палубе торчали антенны, спутниковые тарелки, и одна-единственная тускло горящая алым лампочка. Как пояснил Крот, взявший на себя роль временного информатора и проводника, это был тот самый аварийный маячок, который сталкеры должны были видеть в густом тумане. Якобы безопасное место.
- Скадовск, - подтвердил Муха, заворожено глядя на медленно вспыхивавшее, и тут же угасавшее алое пятно. – Мост далеко на запад находится. А мы не поели даже. А тут компания местных… Может зайдём ненадолго?
Наёмник промолчал, отвернувшись, и Крот живо поддержал товарища:
- Да, а чего прятаться? Хоть с Бородой поздороваемся! Наверняка он там до сих пор заправляет. Радионуклиды выведем, да в путь. Ты как на это смотришь, Меченый?

- План как план, - туманно ответил наёмник, пожимая плечами. – Работаем.
Поворчав немного, что Меченый просто ленится идти вместе с основной группой, что ему надо бы «сбросить кабинетный жирок», Крот с Мухой, перекусив, потопали вперёд. Они вошли в высокие заросли осоки, скрылись в них минут на пять, и, спустившись с пригорка под прикрытием осин и колючих кустарников, оказались внизу, на болотах.
Никто из пары не оборачивался, чтобы махнуть Стрелку рукой – сталкеры понимали, что если за ними в данный момент и следят, нельзя давать наводки о возможном прикрытии с тыла. Иначе смысла в плане не так уж и много.
Шрам тем временем устроил себе на склоне под разлапистой ёлкой небольшой лежак, где улёгся с винтовкой наготове. Всё это он проделывал молча, не говоря ни слова. От этого Павлу становилось как-то… неуютно. Однако наёмник хотя бы не давал сталкеру никаких команд, осознавая, наверное, что перед ним хоть и бывший, но всё-таки опытный ходок, сумевший в одиночку дойти до Саркофага.
Тем временем Муха с Кротом скрылись в зарослях ивняка, нависающего над почти высохшим болотом. По правой стороне от ив возвышались холмы с двумя обветшалыми деревянными постройками. Меченый присмотрелся и ахнул – над холмом воздух искажался, переливаясь пурпурно-зеленоватым свечением.

- Я знаю, о чём ты думаешь.
Шрам заговорил так резко, что Меченый вздрогнул, едва не вжав спусковой крючок. Голос наёмника за время похода он слышал достаточно редко, почти не запомнил его. Но эти сухие, лишённые эмоций надтреснутые нотки, отчего-то накрепко впились в память.
"Мы не бросим его, Клык".
По взмокшей спине Павла пробежал холодок, лоб покрылся испариной. На мгновение ему показалось, что голоса эти - идентичны. Воспоминания нахлынули, затопили рассудок. Выудить из них ничего полезного не удавалось, картинки лишь беспорядочно мелькали перед глазами. Голоса стали громче, они принадлежали разным людям. Вот очертания Саркофага. Вертолёты на фоне стремительно алеющего неба делают крутой вираж. "Ястреб-Ястреб, Выброс начинается! Уходи!". Нечленораздельный ответ - и вот охваченный огнём вертолёт, крутясь, падает на землю. Вот обширное поле, на котором видно серо-коричневое море крыс, стремящихся к одному-единственному человеку, который стоит на пригорке. Вот хлопающий на ветру тент грузовика, вот домик Болотного Доктора, его лицо с безмолвно открывающимися губами...
- Ты пытаешься вспомнить что-то. - Все звуки вмиг оборвались. Пространство загустело, и, спустя мгновение, лопнуло. Наваждение пропало, весь обзор вновь занял торчавший на виду "Скадовск" с маячком-фонариком на верхней палубе, и переливающаяся аномалия на холме над домами. В звенящей тишине голос Шрама, доносившийся позади, звучал с оттенком тоски. - Я тоже пытаюсь. И будь так добр. - голос наёмника вновь посерел, растеряв эмоции. - Не смотри в сторону аномалии на холме.
Тем временем две фигурки - Крота и Мухи, - добрались до сухогруза. Помявшись перед входом они вошли внутрь, скрывшись в недрах севшего на мель "Скадовска".
- От тебя на девять. - сухо доложил Шрам и сталкер послушно глянул на указанное направление.
По левой стороне расстилалось болото. Сверху было видно, как переливаются алым "воронки" и "трамплины", как искрятся "мясорубки". А среди них, по открытому месту, гуськом двигались три фигуры.

На рукаве куртки одного из них мелькнул значок радиации – типичная сталкерская нашивка. Одиночка вгляделся в кусты, в которых притаился Меченый. Фактически он не мог его видеть, но Павлу отчего-то показалось, что сталкер что-то приметил и уже хотел передать своим. Но тут хлопнул выстрел.
Пуля, выпущенная из снайперского комплекса ВСС, пробила одиночке лицо, тот упал навзничь, повалившись спиной в трясину. Его товарищи рассыпались по тропе, на мгновение их скрыли камыши. В пустоту грянула очередь, кто-то вскрикнул, и наступившую было тишину разорвал жуткий, утробный рёв.

Треск сухих кустов, беспорядочная стрельба, вой, рычание, крики – всё слилось в один сплошной звук. Повинуясь внутреннему чутью, Меченый в какой-то момент резко дёрнулся вправо, и спиной почувствовал, как чьи-то лапы схватили воздух. Сталкер даже не стал оглядываться – от ощущения близкой смерти, его бросило в холод, лоб покрылся испариной. Камыши били по лицу, пару раз он едва не провалился в открытые бочаги с чёрной водой.
Тяжело дыша, Павел выбежал на открытый пятачок болота, окружённый камышами и поваленными деревьями. Слева, у сваленной в кучу желтоватой травы, крутилась, поблёскивая голубоватыми разрядами, воронка. Чуть поодаль росла высушенная осина, похожая на торчащую вертикально палку. В воде с правой стороны, уходя в камышиные заросли, виднелся зелёный пруд холодца, из которого выбивался ядовито-серый дымок.
Сталкер на бегу обошёл воронку, мимо него вжикнула пуля, Стрелок споткнулся, упал, отбрасывая тело в бессознательном состоянии в сторону, больно приложился грудью о влажную землю, развернулся, дёрнув пистолетом…
Кровосос выскочил на утоптанную полянку следом. Его ноги ушли в топь по щиколотку, длинные лапы тварь выбросила в стороны, издав низкое, горловое рычание. Ещё одна тяжёлая пуля попала мутанту в локоть – кровосос дёрнулся, перестав рычать, яростный взгляд двух белёсых глаз обратился к Стрелку. Рядом заворочался, закряхтел раненый одиночка, мутант на мгновение отвлёкся на него и Меченый, повинуясь какому-то порыву, выстрелил.
Пуля попала прямо в лоб. Голова дёрнулась назад, взвились кверху осминожьи щупальца, мутант взвизгнул, отпрянув... и растворился.


Шрам сдержанно выругался, отточенным движением вставил новый магазин, снова приник к прицелу – так и есть, на едва видимом пятачке болота никого, только Стрелок с телом одиночки. Наёмник завозился на лежаке, осмотрел окрестности. Только верхушки высоких камышей качаются на ветру, да переливается на холме над домами «обманка». Шрам демонстративно отвернулся от аномалии – ага, конечно, буду я ещё с тобой связываться, - и снова оглядел пятачок на болоте.
Вот в прицеле мелькнул Стрелок, осторожно шедший к осине. В руках пистолет, которым сталкер крутит во все стороны, будто девятимиллиметровая пуля может что-то сделать регенерирующей твари. Супротив неё, «макарыч» пугач, не иначе.
Шрам поймал в перекрестье голову Стрелка.
Стрелок, Меченый, Стрелецкий…Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, за этим человеком Шрам охотился. Не спал ночами, следовал за группой Стрелка, которая ловко хитрила, строила на пути обманки, ловушки. После ситуации на Свалке, когда наёмника буквально «раздели» бандиты, которых подкупил не иначе как Стрелецкий, Шраму игра начала нравиться. Он видел в Павле достойного соперника, опытного сталкера. Если бы не заказчик – возможно Шрам даже позволил клиенту выиграть. Но Лебедев был настроен серьёзно – всеми силами не дать Стрелку дойти до АЭС, давай, наёмник, торопись!
И где сейчас бывший клиент? Стоит прямо под прицелом снайперского комплекса.
Что-то почувствовав, Меченый повернулся, махнув наёмнику рукой.
И Шрам выстрелил.


… Шелест травы Павел услышал лишь в последний момент. И только благодаря Шраму кровососу не удалось добраться до сталкера. Каким-то образом наёмник увидел размытую фигуру прямо за спиной Стрелка, нажал на спусковой крючок.
Пуля пробила твари глаз, она завизжала так, что заложило уши. И бросилась наутёк, ломая стены камыша.

… Мне приснилось, что ноги горели в холодце, а надо мной стоял, вытянувшись во весь свой исполинский рост, гигантский кровосос, покрытый серым лишайником. Он оглушительно ревел, касался когтистой лапой моей макушки, царапал её. Зеленоватая кислотная жидкость в это время медленно обваривала ботинки, пальцы, ступни... Мне стало больно, я закричал... и проснулся.
Вокруг стояла темнота. Тело онемело, сводило мышцы рук и торса, когда я делал попытки подвигаться. Ощущалось, что я полусидел, привалившись спиной к чему-то твёрдому и шершавому - я потрогал кончиками пальцев: похоже на древесную кору. А темнота вокруг, наверное... Принюхавшись, я поводил носом, фыркнул. Пахло чем-то гнилым, заплесневелым. Ну точно, мешок у меня на голове!
Тут же заныли стёртые запястья, я потряс руками, и почувствовал, что они находятся за спиной, и стянуты чем-то крепким, металлическим. До ушей доносились чьи-то негромкие голоса - оба низкие, с хрипотцой. Один смертельно уставший, второй - холодный, лишённый эмоций. Жуткий... Я такой слышал только у человека, про которого в Баре говорили, будто он после Выброса выжил.
Но человеческие, голоса это, определённо. Неужели бандиты?!
- Ты спросил, откуда у меня наручники, я и ответил! - устало сказал первый голос. - Да, я взял с собой лишние полкило, ну что с того? Мало ли, какая ситуация.
Я завозился, упал набок. Колени вспыхнули огнём, я застонал.
- О. Проснулась девица.
Послышались шаги, с лица сдёрнули воняющую гнилью повязку. По глазам резануло кровавое свечение закатного солнца, и передо мной раскрылось утопающее в багрянце плато Затона. В поднявшейся туманной дымке я видел блестящие вереницы аномального фронта, по которым мы двигались, и тут же вспомнил всё.
Нас обстреляли. Меня взяли в плен. Высокий человек, вылетевший из кустов по правую руку... И он сидел здесь сейчас! Вот, возле закрытого палками костреца! А рядом со мной - страшный мужик, лысый, в длинном плаще под которым угадывались очертания бронежилета.
По глазам покатились слёзы, когда обритый наголо мужик, от которого пахло потом, взял меня за подбородок, приподнял. Его крепкие пальцы норовили свернуть челюсть.
- Не плачь, девица, - произнёс он хрипло. В другой руке мелькнуло лезвие ножа. - Будет только больнее.
Я закричал, пытаясь дёрнуться в сторону, но бритый держал крепко. Его квадратное, небритое лицо пересекал уродливый шрам.

Меченый молча наблюдал за экзекуцией с флягой в руках. Вкуса воды он не чувствовал, и сколько бы тёплая жидкость не лилась в горло, жажда оставалась. Сталкер так и не пришёл в себя после марш-броска по болотам с телом наперевес. Мышцы ломило, сердце отбивало стаккато. В глазах иногда темнело, и тогда накатывала дикая усталость, но через мгновение вновь всё откатывалось назад, как при отливе. Стрелецкий растопырил пальцы - они дрожали. Не терпящий возражений Шрам, что-то вколол ему минут десять назад, сказал, что это должно помочь, но пока результаты не наступали.
Пленник всхлипнул вновь, закричал, но наёмник слегка ударил его костяшками по кадыку. Пацан захрипел, смолк.
Стрелку казалось, что этот паренёк, которого он приволок сюда - лет девятнадцать ему на вид, - не имеет никакого отношения к слежке за группой. И что слёзы, катящиеся по его щекам - настоящие. А от убийства невинных одиночек накатывала бессильная злоба.
Сталкер с безразличием глянул на наймита - тому вообще всё одно, кого убивать. Вон, пареньку даже готов горло перерезать, хоть и договорились они с Меченым, что лишь его запугает.
Может, стоит вмешаться в допрос?.. Или посидеть, отдохнуть, по сторонам поглядеть? Вдруг кто ещё сунется.

- Неа, - Шрам отступил от тела одиночки, качнул головой.
На его покатом лбу блестели бисеринки пота. Наёмник взял у потушенного костра флягу, отпил, задумчиво глядя на лежащего у дерева пленника. Меченый снова невольно подумал - пацан-пацаном, чего он в Зоне забыл? Жажда денег? Романтика? В буквальном смысле пройдя в своё время через ад, Павел не мог понять таких желаний. Каков смысл в этой низменности?
Стрелецкий помимо воли подошёл к парню, схватил за плечо, чтобы приподнять - и тут его словно прошибло током. Разряд прошёл по позвоночному столбу, сталкер задёргался, захрипел, падая в траву. Сквозь нарастающую тьму, Павел увидел, как со стороны костра к нему бежит Шрам, на ходу поднимая винтовку - видимо наймит подумал, что их кто-то обстреливает с равнины.
А потом мир погас. Но только лишь для того, чтобы через секунду с предупреждающим гудком поезда разгореться вновь, чередой лишённых смысла картинок.
Зелёная гусеница-поезд тяжело подкатывается к перрону. Под громадой серого неба, Стрелка обнимает хрупкая девушка с длинными тёмно-русыми волосами и фенечками на худых запястьях. Через секунду слайд меняется, и Павел уже ползёт по грязи. Далеко за спиной - оборванная колючая проволока, торчат из синеватого вечернего тумана пулемётные вышки, воет сирена, чей-то голос по мегафону приказывает остановиться.
Гудок поезда.
Чьи-то слова о любви, о матери.
В это время Меченый уже принимает бой вместе с группой незнакомцев. Их пятеро, они в лесу, среди деревьев мелькают облезлые собачьи тела. Одиночки встают кругом, спина к спине, огрызаясь мелкими очередями. Картинки мелькают одна за другой, всё это видно от первого лица, будто Стрелецкий сам принимал в этом участие...
"Киев, мама, девка, - слышит сталкер как усмехается тяжёлый мужской голос. - У тебя кроме этого ничего нет, Жмых. А надо, чтобы было".
Очередь - и один из ходоков падает в траву лицом вперёд. Снова гудок поезда. Группа, оставив своего товарища, уходит. Впереди уже виднеются очертания Юпитера. Ещё один протяжный, оглушающий гудок и мир кардинально меняется - опадает весь лесной массив, и окружение становится липким, топким и неприятным. А группа из четырёх сталкеров уже гуськом, друг за другом, двигается по болотистым равнинам Затона. Мгновение, раздаются выстрелы, треск сухих камышей и осоки, и Павел видит себя самого, выскакивающего из кустов...

Меченый закричал, захлёбываясь, рывком раскрыл веки - над ним бледной луной нависло сосредоточенное лицо Шрама. В руках у наёмника была фляга, другой рукой он торопливо зажал сталкеру рот.
- Ты сдурел? Хочешь, чтоб о нас вся Зона узнала?
Ладонь он убрал лишь тогда, когда Павел, более или менее пришедший в сознание, закивал.
Голова всё ещё болела, покалывало затылок. Рассудок как будто находился под действием адреналина - сердце стучало, появилось желание двигаться, действовать. Стойко из всех галлюцинаций запомнилось, как Меченый увидел себя со стороны, своё собственное лицо - узкое, страшное.

При упоминании моего имени, я дёрнулся. Эту кличку дали мне ветераны, взявшие надо мной своеобразное шефство. Жмых и Жмых, обидно конечно, но ничего не поделаешь. Я перед поездкой в ЧЗО на форумах лазил, в Интернете статьи разные читал. И понял, что не ты сам себе кличку выдумываешь, а Зона нарекает. Или те, кто в Зоне живут.
Я внимательно поглядел на мужчину, стоявшего передо мной. Высокий - выше меня на головы полторы, - плечистый, одет в старый комбинезон неизвестной мне модели с кучей подсумков. Обычное узкое лицо, уши чуть оттопырены, на подбородке небольшая ямочка. Несмотря на то, что имеются щёчки, я мог с уверенностью сказать, что когда-то их не было. И даже где-то это лицо я видел...
Затруднительно было и определить сколько лет сталкеру, хотя в обычной жизни я мог это сделать. Ходок выглядел годков на тридцать, но глаза, излучающие усталость и многолетний опыт, давали все шестьдесят. Да и ведение диалога... ну не может так рассудительно говорить человек в тридцать лет!
- Я... Я хотел денег заработать, - почему-то моё лицо густо покраснело, я хотел почесать нос, но сзади брякнули браслеты, сковывавшие запястья. - От нашего института на командировку согласился, уехал. А тут кавардак на Периметре. Военные сталкеры, знаете таких? - я выругался про себя - конечно знают! Поэтому спешно продолжил: - Ну вот, они наотрез пускать отказались, говорили, мол, творится кавардак, прорыв за прорывом, усиления не помогают... Через пост тридцать проходил, там наши должны быть, русские, а сейчас французских миротворцев нагнали. Миномёты, пулемёты... Я как бы вообще научный сотрудник, но ни ксивы, ни связи не помогли. А с пустыми руками возвращаться не хотелось...
Снова почувствовав, что краснею, я отвернул глаза, сглотнул. Ужасно хотелось пить, в горле пересохло. Мужик, стоявший с флягой в руках, отвинтил пробку с горлышка, подошёл ко мне, влил немного в рот. Я старался не смотреть в его водянистые, холодные глаза. Они пугали, сбивали с толку. Вообще, сталкер со шрамом походил на военного, которого я видал на блокпосте. Движения собранные, скупые. Фразы отрывистые. Удивительно, но несмотря на то, что этот, со шрамом, держал в руке нож, он никак его не применял, не резал, не тыкал. Пугал он одним своим видом, словами... Аура у него такая, тяжёлая. Я к этому делу чувствительный.
Опомнившись, я, сбиваясь, продолжил рассказ:
- Ну вот я и пошёл. Услыхал, что могу пройти за колючку нелегальным путём, сталкерам местным денег дал. И пошли мы. Правда на окраине Юпитера - завода такого, - на нас собаки напали... - меня всего передёрнуло, при воспоминаниях о той бойне. - Вой страшный стоял, стрельба повсюду... И одного наши того... - незаметно для себя я всхлипнул, хотел вытереть подступающие слёзы, но наручники по-прежнему мешали, - оставили мутантам короче. Но мы убежали. Потом я ребят расспрашивал, они только рукой махнули, называли парня этим, как его...
- Отмычкой, - сухо произнёс мужик со шрамом, и я кивнул:
- Да, им самым. А что это?
- Продолжай рассказ.
По спине от его голоса вновь пробежали мурашки, и я, запинаясь, стал говорить:
- Мы до Юпитера дошли, я пробу взял, фото поделал для института... Ну и всё. Обратно мы возвращались на Скадовск, ребята сказали там передохнуть можно, да и припасы пополнить. А тут вы... Вы же не бандиты, правда? Не убьёте меня?
Мне показалось, что последние слова звучали как-то плаксиво, отчаянно. Но сделать ничего с собой не мог - сказывалось нервное напряжение и усталость - как моральная так и физическая. И тут меня словно током прошибло: я знаю, откуда видел того мужика! Это же старший научный сотрудник НИИ ЧАЗ! Стрелецкий или Павелецкий... Как же ж его...



- А вы и есть тот самый Стрелок? - вдруг задал вопрос Жмых, и как-то хитро взглянул на Меченого. - У нас на кафедре даже журналы с вашим именем выпускали! А я же и думаю, что где-то я вас видел.
Крякнул, отвернувшись, Шрам. А Павел даже не знал, что ответить - вопрос был задан молодым прямо в лоб, как пуля пятидесятого калибра, лучше и не скажешь.
- Никогда не думал, что меня похитит легенда Зоны! - объявил вдруг парень и слабо улыбнулся сквозь слёзы.

- А как же деньги? - возмутился было Жмых, но тут же смолк, прикусил губу. Видно дошло до новичка, что деньги эти сталкеры забрали также легко, как свели бы парня в первой же труднопроходимой аномалии. - Слишком жестоко. - он осуждающе покачал головой.
Они сидели рядом с разведённым костром, у научного сотрудника в руках блестела початая банка тушёнки, которую он с огромным удовольствием уплетал за обе щеки. Повреждённая голова, в которую Меченый так лихо всадил пистолетом, уже проходила - с виска поначалу стекала кровь, но парень, кажется, этого совершенно не чувствовал. Шрам не стал проявлять заботу, и бросил Стрелку моток бинта, мол, сам разбирайся. После чего угрюмо отсел в сторону, прихватив с собой ВСС. То и дело слышался лязг и щелчки - наёмник ухаживал за своим оружием, перебирал, чистил.
В Зоне наступила ночь, укрыла Затон плотным тёмным покрывалом, на чистом небе горели звёзды и созвездия; плыли не спеша, полупрозрачные обрывки облаков. Где-то в темноте, на равнине, то и дело завывали собаки, слышалась активная грызня. Ухали какие-то ночные птицы - тогда научный сотрудник Жмых вскакивал, хватая в руки фотоаппарат. Он рвался к спуску с холма, норовя сфотографировать животину для своего института - в этом случае, даже не видя наёмника, Стрелок чувствовал, как тот ехидно улыбается краешком губ прибившийся к группе проблеме.
- Вообще о Зоне даже книги пишут! - гордо заявил Филатов Николай Гордеевич, младший научный сотрудник двадцати лет отроду. - Вы что, там это популярно! Игры делают, пишут статьи, на форумах даже играют в сталкеров!
- И как оно? - поинтересовался Шрам, и Филатов даже подпрыгнул на месте от испуга - до этого момента наёмник себя никак не проявлял, а тут подкрался незаметно.
- Что "как"?
- Ну игры эти ваши. Про сталкеров. - Шрам неопределённо повёл плечами. Его рыбьи глаза по-прежнему выражали полную индифферентность к происходящему. - Как играют?
- А, ну это, создают там персонажа... - начал перечислять Коля, но наёмник тут же хмуро его перебил:
- В смысле?
- Прописываешь персонажу характер, - терпеливо начал разъяснять научник, - внешность ему даришь, повадки какие-нибудь...
- Какие это повадки?
- Ну эти самые, - молодой вконец растерялся. - Боится там пауков, или ведёт себя неадекватно... с когнитивным расстройством персонаж, например.
- С каким расстройством? - ещё больше нахмурился Шрам.
- С когнитивным. Когниция - это познавательно-психологический процесс. Он определяет, насколько хорошо человек познаёт мир - социум, предметы... Ну короче неважно это! - осмелел Жмых и махнул рукой. - Главное, что Зона ваша за Периметром - живёт!
У Меченого даже сердце в пятки ушло на этих словах. Да ней дай Бог, чтобы зараза эта за Периметр прошла! Он посмотрел на Шрама, и у того в глазах, помимо интереса, тоже появилось лёгкое беспокойство.
- Как живёт? - переспросил наёмник. - Мы только недавно с Большой земли, видели, что там всё относительно спокойно.
Жмых рассмеялся.
- Ну живёт, в смысле литературном - на бумаге, среди пикселей в компьютерных игрушках, на форумах разных.
У Шрама, наконец начинающего понимать, отлегло от сердца. Он сплюнул, и, снова посмурнев, и ушёл к своему посту - бдеть.

- А на Скадовске что, тоже сталкеры?
Меченый вздрогнул, с трудом разлепив глаза. Блестел, потрескивая, огонёк костра, пожирающий сосновую веточку. До рассвета оставалось ещё чуть-чуть - скоро надо будить Шрама.
Младший сотрудник так и не уснул - проговорил всю ночь, рассказывая о том, как читал труды Меченого, написанные совместно с академиком Сахаровым - светилом науки в сфере мутаций и пагубного излучения. Ушедший с дежурства наёмник, сдал Филатова Стрелку с такой ненавистью в глазах, что Павлу сделалось дурно. Он попытался переговорить с мерком, но тот, ни сказав ни слова, ушёл на боковую. И сейчас, додежуривая остаток своей вахты, Меченый надеялся на благосклонность.