Проходить через аномалии с отключенным детектором - что может хуже?
Моя коробка отключилась как раз на подходе к бункеру. Она просто смолкла, выдав мне напоследок истеричную матную тираду. Я встал на месте как вкопанный, и растерянно огляделся - без детектора я будто бы ослеп. Некоторые аномалии были видны - вот их округлые очертания едва просматриваются на фоне примятой травы или неестественно кружащихся в воздухе листьев.
Шаг, еще шаг.
Передо мной возникла "воронка" - от ее слабого гудения уши слегка закладывало, чувствовался какой-то непонятный холодок, исходящий от аномалии. Но я помнил, что она сделал с Касьяном. Помнил куски кровавого мяса, веером разлетающиеся по болотам. А ведь аномалию тогда активировал именно я. О чем я думал?..
Я аккуратно обошел "воронку", и тут температура в воздухе резко повысилась, и передо мной вырос огромный двухметровый столб огня. Истошно заорав, и замахав руками, я отпрыгнул в сторону, едва не задев "воронку", и уже на карачках отполз на безопасное расстояние от "жарки". И почему мой мозг выводит информацию об аномалии уже после того, как я в нее попал? Хотя было исключение с "газировкой", но туда я летел, брошенный кровососом... Вспомнив про мутанта, я заозирался по сторонам - не идет ли эта тварь за мной?.. Но вокруг все было тихо. Создавалось впечатление, что я выехал куда-то в лес, а не в Зону Отчуждения. Хотя чего я, собственно, ожидал?..
Дробовик мне удалось подобрать - я уронил его в метре от "жарки". А вот на мой мигом почерневший и ободранный Л1 уже страшно было смотреть. Он уже не был похож на защитный костюм... Это же было полнейшее убожество...
Я уже подумал достать из рюкзака черный плащ, снятый с Касьяна, и надеть вместо Л1, как тут услышал завывание неподалеку от себя, за холмом.
От леденящего душу непонятного звука коробило. И захотелось сбежать из этой чертовой Зоны. Пешком. Через блокпосты. Но выйти.
Однако, вопреки размышлениям, я, все же, решил проверить, что так сильно меня напугало. И уже через минуту, перехватив дробовик поудобней, поднимался на холм. И тут давление в мозгу стало повышаться. Меня начало раскачивать из стороны в сторону, я упал на колени, схватившись за голову. Но через мгновение все прошло. Осталось лишь неприятное ощущение в затылке. Подталкиваемый страхом, я взобрался на вершину холма, покрытого бурой растительностью.
Открылся мне великолепный, но пугающий пейзаж: это была огромная низина, вдали которой виднелись какие-то непонятные строения, трубы; я даже видел какую-то небольшую речку, которая наверняка жутко фонила. Передо мной низина практически тонула в болоте, по которому ходили люди.. Нет, людьми они явно не были. Облаченные в рваную военную, сталкерскую формы трупы. Их были десятки. У некоторых в руках были автоматы, что явно намекало на то, что мне придется очень нехорошо, если кто-то попадет прямо в меня. А посредине это низины, огороженный двухметровым забором, стоял бункер. Некогда серый, сейчас он был покрыт сетью ржавых потеков, со дверного проема свешивалась та же пакость, что я видел на вертолете...
Да, у меня были шансы добежать до бункера, понадеявшись, что там кто-то живет - хотя одинокая и заброшенная сторожевая вышка справа от главного входа намекало на другое. кроме зомби, на территории бункера не было ни одной живой души. Кроме меня.

Я скептически посмотрел на свой дробовик: пятная от "газировки" крепко въелись в металл, из которого был сделан корпус. Аномалия практически "съела" мое оружие. Ну, естественно, не мое, а покойного Васи...
И тут мой мозг решился. Подтянув лямки рюкзака, чтобы он не болтался на бегу, заправив (а кое-где просто оторвав) хлястики на остатке моего костюма, я перехватил оружие поудобней, молясь, чтобы оно выстрелило... Молиться было некому. Это я знал точно.
А еще я знал, что тихо пройти точно не получилось бы. Все решала только скорость. Скорость, с которой я добегу до дверей бункера.
"Где тебе, возможно, могут не открыть" - вдруг заявили мне в моей голове.
- Ну... Да...
"Дебил".
Вот и отлично.
Бегло осмотрев низину на наличие видимых аномалий, я осторожно стал спускаться вниз, готовый практически ко всему.

Я практически кубарем скатился вниз, поднимая тучу пыли, и упал физиономией в болотную жижу. Уже который раз я успел хоть немного подсохнуть и снова нырнуть в болото. Похоже, что вся Зона действительно является одним большим болотом.
- Ээээээ!!!! Сааалдааат! - Вдруг раздался голос прямо рядом со мной.
Взвизгнув от испуга, я упал на бок, поднимая дробовик звук. Слева, слегка согнувшись, стоял человек. Ну сначала я подумал, что человек. Я увидел ноги, запакованные в бронированные штурмовые штаны, усиленные берцы, а также тяжелую армейскую забугорную броню. Но то, что творилось на лице, ошарашивало сильнее, заткнув вырывавшийся из горла повторный крик ужаса. На его физиономии отсутствовали глаза, нос и уши. Волосяного покрова тоже не было. Была только омерзительная дырка вместо носа, а также отвратительный безгубый рот, раскрывавшейся в плотоядной ухмылке.
Некстати вспомнились пересмотренные мной на Большой земле фильмы ужасов про зомби. Я никогда не боялся этих фильмов. Заставляло вздрагивать что-то аномальное, неестественное... Что-то невидимое. А зомби - нет, никогда я их не боялся.
Сейчас же, я запаниковал, и, выкрикивая матные тирады, подобно своему детектору, выжал спусковой крючок дробовика, дуло которого смотрела чудовищу ровно в голову.
СПАС чихнул.
Нет, серьезно, только так я могу назвать этот звук, с которым дробовик выплюнул из себя лишь сноп искр, которые, не причинив никакого вреда живому трупу, растворились в воздухе.
Выстрел! Сука!
Оружие снова издало сдавленное "апчхи", будто на последнем дыхании. И полутруп, казалось, смутился. Но мне было достаточно этой заминки, и я, заорав и вскочив на ноги, драпанул в сторону бункера.
Их не десятки! Их будто бы сотни! Чем ближе я подбирался к цели, тем больше рук хватало меня за рюкзак и тем больше невнятных, бормочущих голосов раздавалось в моей бедной голове, в затылке которой параллельно рос огромный ком боли.
Вот они - массивные двери бункера с маленьким прямоугольным окошечком в верхней части. Боже, да никто меня даже не услышит!
Подбежав ближе, я слету ударил в них ногой, затем еще раз, и еще, и истошно заорал:
- Тук-тук, сука!! Открывай!!!!! Вашу мать!!
Не знаю, почему я орал именно это. Просто это первые слова, которые пришли мне в голову, а думать другие было некогда. К черту ко всем на "вы" обращаться! Ко мне приближается толпа самых настоящих зомби из фильмов ужасов, но я совсем не чувствую себя героем киноплощадки... Еще чуток, и они своими гниющими телами перекроют мне выход.
Однако, за бункером никто не спешил открывать мне дверь. Но время на эвакуацию в запасе еще было.

Даже после града истеричных ударов и трехэтажного мата за металлической тяжеленной дверью была такая же гробовая тишина. Или я просто ничего не слышал. Вдруг какой-то из научников сейчас, приложив ухо к холодному металлу двери, слушает сейчас мои вопли и ржет. А рядом собралась вся его ученая братия и тоже ржет, стараясь соблюдать тишину..
Мда.
- Япона маааать.. - Протянул я от бессилия, и оглядел еще раз дверь. На этот раз, слева, возле ржавой ручки, я увидел небольшой динамик, а также кнопку вызова. Или что это еще было?
От нечего делать я саданул по кнопке. Раз, второй, третий. Хрупко повешенный динамик, жалобно хрюкнув, отвалился, и упал на землю. Твою-то налево. На века, прям сделано, что уж там. Однако, на то, чтобы рассуждать, а тем более думать, у меня времени не было - трупы уже были буквально за моей спиной. Но мне не очень беспокоиться, ведь они медленные, и им надо подойти на расстоянии удара, чтобы...
Рядом с моей рукой, напугав меня до полусмерти, дезенькнула пуля, которая рикошетом, сопровождаемым яркой вспышкой, ушла в сторону. И вот тогда-то я понял, что кто бы не стрелял, надо валить. И причем быстро.
Показав металлической двери, угрюмо смотревшей на меня одиноким зрачком черного прямоугольного окошечка, средний палец, я резко развернулся и дал драпу, стараясь обходить каждого зомби как можно дальше. еще пара выстрелов, раздавшихся сзади, заставили меня поверить в то, что стреляют именно полутрупы. А прилетевший из ниоткуда подзатыльник решил окончательно выбить меня их хрупкого душевного равновесия, в которое я себя вгонял, дабы не бояться окружающего меня мира.
Я бежал, стараясь не обращать внимания на дрожь в коленках, стараясь не обращать внимания на то, что я просто ношусь вокруг бункера только потому, что запутался в направлении, и не понимал, куда бежать и что делать. Я оббегал, спотыкался, падал, снова вставал, толкался, получал по физиономии от из ниоткуда прилетавших кулаков, но все равно следовал одной лишь цели - выжить. В итоге, прикинув в голове свой "план бегства" я понял, что бегать кругами вокруг заброшенного убежища то не выход. Да, я постепенно смещаюсь в сторону выхода, накручивая больший радиус, но.. рано или поздно я могу попасться в ловушку - мне казалось, что полутрпы все сходились и сходились в эту треклятую низину, привлеченные человеческим мясом, облаченным в дырявый костюм химзащиты..
В стороне, слева от меня, что-то оглушительно бахнуло, мое тело будто окатили кипятком и бросили в сторону, прямо как тогда, в схватке с кровососом.
Я лежал на земле, окруженный подходящими ко мне живыми трупами. со всех сторон раздавались стоны, всхлипы, крики и вопли, полные агонии и боли. И тут, вдобавок ко всему этому, в мой мозг вошла самая настоящая боль. Мой череп будто сжали в тиски, в висках гулко стучало - было похоже, будто меня начали бить молотками по вискам - и это только увеличивало ту агонию, которую я испытывал в данный момент.
Я помню, что дико заорал. Я орал и понимал, что голову до боли сжимаю я сам, сдавливая ее в районе висков с обеих сторон. Понимал - надо вставать, иначе рискую стать обедом для этой огромной, вонючей толпы, которая приближалась ко мне со всех сторон, протягивая ко мне руки.
И тут в памяти всплыл момент из моих галлюцинаций, когда мы с Васей были под тем злополучным железнодорожным мостом. В голову вошли те самые звуки, вопли и стоны.. И эти фигуры, направляющиеся ко мне, и протягивающие свои руки..
Автоматная очередь разрушила мои воспоминания на тысячи осколков, и на меня обрушилась темнота, лишающая возможности не только видеть, но и слушать.

Я будто нырнул в глубокий бассейн, наполненный мутной, черной водой. И метров в этом бассейне было, судя по тому, как сжималось от давления мое тело и голова - не мало.
Где-то вдалеке я слышал голоса людей, выстрелы, вопли страха и отчаяния. Но это где-то там. В параллельном мире, в котором я не существовал. На данный момент я плавал в черной и непроглядной темноте, и живым себя не ощущал. Лишь один признак того, что я был еще в мире тепла и света - боль. Острая, ноющая боль в районе затылка и висков, гулкие и бьющие по мозгам удары чего-то невидимого...
- Шух! Сюда, на помощь! - В голову снова ворвался тот самый крик, который я слышал.. где я его слышал ранее? Точно. Тогда, под мостом. Но кто же это?..
Я пригляделся (да, в непроглядной темноте это звучит странно), и невдалеке от себя увидел человека, одетого с глубоким капюшоном на голове. Больше я не запомнил ничего - ни цвета комбинезона, ни каких-либо других ярких примет. Я сделал шаг в пустоте, в которой витало мое тело, сделал другой шаг... И снова побежал. Какими-то вялыми, неуверенными шагами, будто находился в воде пояс. Но фигура приближалась. Казалось, что она плыла ко мне сама, что-то хотела сказать...

Автоматная очередь, раздавшаяся совсем рядом, заставила резко открыть глаза и зажмуриться от света, бившего мне в лицо. Конечно, погода была пасмурной, по лицу накрапывал небольшой дождик, но мои глаза все же привыкли к темноте, и раздражались от любого, пусть даже и не такого яркого, источника света.
Боль в затылке никуда не ушла, в ушах шумело, но трупы по прежнему крутились рядом со мной, но уже не обращали на меня никакого внимания. Просто бродили туда-сюда, иногда пихая друг друга. Источником автоматных очередей, приведших меня в чувства, был зомби, одетый в темно-синюю изодранную униформу: он постреливал некоторых ходячих из автомата, что-то крича. Или мне просто показалось, что он кричит?..
Я аккуратно встал, чудом не забыв поднять дробовик, который, казалось, стал неотъемлемой частью самого меня. И пусть он после аномалии, страшно фонит и не стреляет - с ним было куда спокойней.
Огляделся по сторонам - выход с территории бункера был недалеко от меня - всего метров семьдесят. Оставалось дойти. посмотрев на зомби я понял, что во мне они признали своего. Выглядел я также убого и наверняка от меня пахло чем-то... Нехорошим. Я сделал шаг - и тут все (с десяток если не больше) зомби, крутившиеся возле моей персоны - посмотрели на меня. "Мясо двинулось" - читалось в их пустых, безглазых лицах.
Сделав второй шаг, я медленно, кривой и неуверенной походкой, направился к выходу из лагеря, молясь, чтобы эти твари действительно приняли меня за своего.
Похоже, все шло как надо. Я проходил мимо зомби, которые даже не смотрели в мою сторону... по крайней мере, мне так казалось. Было такое чувство, что все, мимом кого я прошел, смотрели мне в спину. И раздумывали - напасть, или нет.
Я хотел обернуться, но резкий голос в моей голове резко прикрикнул: "даже не вздумай!". Я повиновался, и просто шел вперед, стараясь не касаться полусгнивших тел, стоявших у меня на пути.
Вглядываясь в пустые лица, с отвисшими нижними челюстями, которые будто что-то пережевывали, я думал. Думал о том, кем были эти люди раньше? В той жизни? Этот - я посмотрел на зомби, одетого в обрывки зеленой формы, с армейским бронежилетом и знаком вооруженных сил Украины на остатках рукава - был наверняка военным. И прибыл он сюда с сугубо миротворческой миссией, а ушел... а никак не ушел. Они были когда-то людьми. Все. А стали ничем, ничем, бродящим по бескрайним полям Зоны Отчуждения. Как знать, может и я почти стал таким же.
"Даже не вздумай ускорять шаг, скотина" - вновь подал голос мой внутренний "друг", снова прочитав мои мысли. Как всегда он галантен. И тишина. Опять. Поговорить я с ним даже не пытался - он все равно будет молчать и приходить "на помощь" лишь тогда, когда моя дурацкая жизнь будет находиться на волоске... А может это мое больное воображение? Может я схожу с ума и уже отвечаю сам себе и сам себя предостерегаю? Ну и плевать, в общем-то. Буду называть это "больное воображение" Токсом. Не знаю почему, но мне хочется звать его именно так. Когда-то, я придумал этот позывной для себя. Но случаем обрел новый, а этот больше не использовался. До сегодняшнего момента. "Ну что, Токс - с рождением тебя" - усмехаясь, поздравил я своего нового друга. Тишина была мне ответом.
А тем временем, я почти дошел до выхода. Оставалось каких-то пару десятков метров - и я на свободе. Пойду обратно, к людям. Ка-нибудь, но я должен их найти без всяких пометок на КПК...
И тут меня толкнули, и от неожиданности я свалился на землю, и резко развернулся. Надо мной нависло ничего не выражающее лицо зомби, практически разложившееся, на нем был лишь один глаз, который посматривал на меня с какой-то... Грустью? Тоской?..
- Иди, иди отсюда, - тихо сказал я, показывая дробовиком в сторону. - Кыш!
Полутруп, с хрустом склонив голову набок, посмотрел на меня единственным глазом, промычав:
- Едыыыы... Сан хочет.. - Он запнулся, будто вспоминая слова. - Сан хочет кушааать... - Голос у него был неожиданно приятным, но тягучим, словно кисель. Каждое слово он растягивал, будто вспоминая на ходу как оно произносится.
- Кыш! - Прошипел я чуть громче.
- Но сан хооооочет... - Зомби снова посмотрел на меня с тоской, и мне показалось, что из глаза сейчас потечет одинокая слеза.
Тьфу ты!
Понимая, что зомби от меня просто так не отстанет, я стянул с плеча рюкзак и расстегнул его. Трупаки, бродившие рядом, лениво посмотрели на меня и, потупив, заковыляли дальше. Я вытащил сухпай и протянул его стоящему передо мной зомби, очень сильно надеясь, что тот не попросит его еще и открыть...
Однако "Сан" оказался умнее, и просто разодрал блестящую упаковочку. Я уже успел успокоиться, снова надеть рюкзак, и уже приготовился уйти, как вдруг...
- Блээээстииииит! - Вдруг вдруг заорал он, поднимая вверх обрывки упаковки сухпайка. - Блэээстииииииит!!!!!!
Толпы зомби тут же посмотрели на нас. И от их глаз (а также пустых черных глазниц) было не по себе.
Встав на ноги, я со всех сил бросился к выходу, понимая, что ничего хорошего уже не будет, и тихо уйти просто не получится.
- Ну ты и сука! - Крикнул я напоследок, обращаясь к "Сану". Тот лишь рукой махнул, мой, да и пофиг.
Я бежал. Бежал настолько быстро, насколько мог.

Чавк.
Чавк.
Чавк.
Я шагал по топкой, холодной грязи, проваливаясь по колено в леденящие её недра. С силой высовывал скрывшуюся в месиве ногу, снова делал шаг… И так до победного. Шаг. Ещё шаг. Затем мат, падение в грязь лицом, барахтание, в попытке не уронить туда тяжёлый автомат…
Когда-то, на Большой земле, я занимался всем этим. С автоматом наперевес рассекал по грязи, по воде, то и дело, утопая с головой. Но твоё оружие должно было быть сухим. Ты должен заботиться о нём как о себе самом. Неважно, каковы окружающие тебя условия, твоя винтовка должна остаться чистой. Бронежилет, шлем – всё это тянет тебя вниз, мешает подняться на ноги и пойти дальше, до победного.
- Давай же, ссссука! – Прорычал я, вытаскивая ногу из очередной топкой ловушки.
Болото было совсем рядом – покрытые зелёной ряской и мхом тёмные воды манили меня своей знакомой атмосферой, но вот то, что это было не совсем обычное болото я был уверен. Во-первЫх строках, местами, оно светилось. Фосфоресцировало тусклым зелёноватым светом, давая мне отличную наводку, куда идти. Во-вторых, от него пахло совершенно по-другому. Не могу описать, как именно, но то, что моё подсознание вопило, что «этим дышать нельзя!» - факт. Посему я был вынужден сделать ещё одну остановку, чтобы достать из рюкзака на спине противогаз и напялить его на лицо. И удышаться к чертям собачьим.
Мои охи-вздохи стали тяжелее. Отличный, казалось бы противогаз, обзор не перекрывает, картинку тусклее не делает. А вот дышать в нём было как-то неудобно. И очень, очень тяжело. И наверняка виной этому были дурацкие, выжатые как лимон фильтры. Конечно, зачем их закрывать…
Шаг, ещё шаг.
Движения стали даваться проще – я уже находился практически на границе между болотом и топкой грязью, которая, по всей видимости, ограничивала всю его площадь. То бишь, сначала шло коварное месиво из грязи, а затем ты вступаешь на «гладь» не менее коварного болота. Мда, замечательно всё было.
Наконец, нога моя наступила на мягкий, пока что не проваливающийся, моховой ковёр. Бункер находился метрах в пятидесяти от моего неподвижно замершего тела и я надеялся, что дойти до него не составит труда. Всего лишь пятьдесят метров…
Однако вой, раздавшийся сзади меня, оборвал все мои светлые надежды. Ага, как же. Дойду я.
Осторожно поднимая автомат, я резко крутанулся на сто восемьдесят, и, потеряв равновесие, грохнулся пятой точкой на мягкий мох, одновременно выискивая глазами цель. Да только хрен там плавал – позади меня были лишь деревья и грязь. Тогда откуда вой?
Я быстро, как только мог, переместился на мягком ковре вправо, чуть не утопнув в бочажке, и уставился в сторону мёртвого бункера. Никого. Я видел только парочку медленно бродящих и наверняка смердящих тел. Во. Вот как я буду теперь называть трупаков – смердящие. А почему бы и нет? Такого ни в каких фильмах не было.
Таким образом отталкивая подступавший к горлу страх, я двинулся вперёд, к бункеру.
И снова вой. И снова непонятно откуда. Я заозирался по сторонам, выцеливая каждую тень, каждую корягу, но так ничего и не нашёл. Болото сто процентов было мёртвым – ну помимо, разве что, двух смердящих возле бункера.
Подсознание, наверняка в виде Токса, говорило мне: не стреляй. Будет только хуже.
Надо ли было слушаться? Почему бы и нет…

Чувствовал я себя уже не ахти. Мой мозг будто бы сжали в здоровенные тиски такой чудовищной силы, что казалось, ещё секунда – и… конец. В ушах шумело. Да и не просто шумело – ревело. Будто бы я голову пихнул куда-то в работающий двигатель грузовика, или танка. Шум отгонял все мысли, посему уйти сразу, находясь на крыше бункера – не представлялось возможным.
Неужели мой двойник-зомби был прав? Что если нужно было двигать туда, а не искать девушку? Ну её к чертям.
Как бы то ни было – уже поздно. Невидимые клешни сдавили моё тело, руки с автоматом опускались, ноги подкашивались. Голову будто накрыли ватным одеялом, что заглушило большинство звуков. Весь окружавший меня мир окрасился в бесцветные тона – именно так видят мир зомби… Или смердящие… Именно вот в таких чёрно-белых тонах.
Тело само перемахнуло через защитный бортик и устремилось вниз, к земле. Падение было неизбежно. Жестокое, последнее падение в моей жизни. Вот так вот окончилась она. Падением с большой высоты, ударом об землю, о лежащие рядом камни. Тело ощутимо тряхнуло, но боли я не почувствовал – какая к чёрту тут боль?
Я слышал лишь хруст своих собственных костей, собственной шеи.
И всё еще находился жив, наблюдая от первого лица серое небо Зоны. В последний раз осмысленно глядя в небеса.
«Голова пуста твоя, мыслей больше нету,
Молишься ты Зоне вдруг, вопрошая к свету…»
Действительно, я молился Зоне. За всех. Именно сейчас, вот так глупо погибнув.
Сознание медленно гасло, и скоро оно должно переродиться в нечто бестолковое, безмозглое и… зачем много думать перед смертью? Зачем посвящать себя в «рыцари» или другие благосклонные чины, надеясь, что ты попадёшь в лучшее место и ты пал смертью храбрых? Нихрена подобного. Умер по собственной тупости.
Я как сейчас видел, как в кинотеатре включается свет, люди встают со своих мест, а картинка на большом белом экране медленно погружается во тьму. Хэппи, мать его, энд.

Тишина, темнота, отсутствие мыслей в голове, а также не существует больше мира, полного боли и страданий. Это то, что характеризует смерть организма и отмирание мозга. Ты больше не чувствуешь ничего, ни как лежишь на холодной земле, ни как твои мысли проносятся в голове со скоростью света, больно стучась о стенки черепной коробки. Но я мыслю – следовательно существую. Могу думать, значит, ещё не умер.
Любые попытки что-либо вспомнить оканчиваются полнейшим провалом и болью в голове. Страшной, тягучей болью, будто бы я делаю что-то плохое, и меня хотят наказать, будто непослушную собаку с помощью электрического ошейника. На данный момент я будто бы витал где-то высоко в небесах, но меня окружала лишь темнота. Непроглядная, жуткая, мерзкая темнота, в которой скрывалось нечто. Я не мог понять, что это было именно за нечто, знал лишь, что оно опасно и подходить к нему слишком близко не стоит. Но откуда я знаю, где это самое «близко», если не вижу саму опасность?
Быть может, это и есть Ад?
Голову прострелила внезапная, острая боль и я взвыл, зажмурившись. А может я и не зажмуривался, меня всё равно окружала сплошная чернота. Да и своего крика я так и не услышал – видимо окружающее меня пространство поглотило его, превратив в безмолвный стон или предсмертный хрип. Во мне не было страха, не было той тоски, но я, хотя бы, знал, что это за слова, что они значат, и я был уверен, что уже испытывал эти чувства. А больше ничего не помню. Любые попытки вспомнить что-либо оканчиваются провалом и болью в голове… Стоп. Подобное уже звучало в моём бедном мозгу, повторов мне тут не надо. А особенно дурацких напоминаний – и без них жить плохо. По крайней мере, я помню, что такое хорошо и что такое плохо – приходила некая уверенность, что жизнь после этого станет лучше.
А жил ли я вообще? Родился ли? Может быть именно так чувствует себя новорождённый в утробе матери – полное непонимание, где ты находишься, что вообще происходит вокруг тебя. Когда на смену полному спокойствию вдруг приходит страх и одиночество. И если причины одиночества ещё более-менее понятны, то вот страх… Страх – это относительное понятие. Он не реален, он является лишь плодом твоего воображения. Страха не существует – есть ты, наедине с реальностью, и тут два пути: либо начинать обращаться в глубину своего подсознания, дабы выковырять оттуда куски этого самого страха, закутать в них как в одеяло, надеясь на то, что если ты боишься, реальность тебя не тронет. Или же, второй путь, противоборствовать этой самой реальности, противоборствовать своему же страху…
Чёрт, о чём я вообще думаю? О чём размышляю?
Теперь я точно знаю, что существую, но в каком мире? В мире ли физическом или я лишь плод своего воображения? Если это и есть пытка – осознавать себя лишь плодом воображения, каким-то неполноценным человеком – то это Ад. Ад, позволяющий понять, кто ты на самом деле, что ты можешь, а чего нет. Все люди, порой, забывают, кто они на самом деле, прячутся за повседневными проблемами, надеясь, что это решит их судьбу, поможет им справиться с реальностью. С жизнью.
Большинство из них, в том числе и я сам, прятались за своими мелкими неудачами, самобичевали себя, параллельно с этим, больно ударяя по родным и близким. И мы не понимали, долгое время не понимали, что так жить не выход. Нанося удар себе, ты наносишь удар родному человеку, который любит тебя, живёт, казалось бы, под боком. Самобичевание есть низость, до которой может снизойти люд, поддавшийся откликам современных реалий. Что значат последние слова? Я сам толком не понимал. Это все понимают, вестимо, как хотят. Кто-то примется критиковать, а кто-то поддержит. А у кого-то будет своя точка зрения. Все в мире – личности. Но таковых ведь мало…
Я почувствовал, как пустота за моей спиной обрела твёрдые грани, твёрдость материи. По лицу вдруг, из ниоткуда, пробежался лёгкий, холодный ветерок, который подарил странную надежду. Что такое надежда? Это тот огонёк в душе. Который теплится до самых пор, даже если вокруг него бушуют бешеные ветра и заморозки? Надежда, это неугасаемый огонёк, маленький огонёк, который даёт тебе тепло суровых холодных условиях. Странно…
Вмиг я осознал, что лежу на горизонтальной поверхности, но всё ещё на бескрайнем фоне из тьмы. Из холодной, мрачной завесы, окутавшей меня подобно одеялу. Я тут, я в безопасности. Со мной ничего плохого больше не случится.
- Куда уж хуже?
Я не сразу понял, откуда раздался голос. Ни справа, ни слева, ни даже подо мной ни кого не было. Только через минуту я понял, что его задал я сам. В пустоту, в неизвестность. И неудивительно было, что никто не ответил.
А смогу ли я подняться с колен, на которые я сам же себя и поставил когда-то давно? Смогу ли противостоять реальности, противостоять самой жизни? Я не помнил, кем был раньше, но точно уж не очень хорошим человеком, раз на попытки что-то выдернуть из глубин своего подсознания мне отвечали строгим «нет» и разрядом боли, который бил прямо в мозг, распространяясь глухими отголосками по всему телу?
«Учив других, не забывай сам частенько следовать своим советам» - вдруг отчётливо проступила в моей голове когда-то слышанная мною фраза. Но откуда, когда – не помню.
Но, в принципе, я был согласен с автором. Ведь ты можешь давать неправильные советы, и так ничему и не научиться. Правильные советы ты можешь научиться давать лишь с опытом. А набраться опыта можно лишь… Живя. Вместо того, чтобы прерывать такую ценную вещь как жизнь, на её середине, нужно использовать её по полной. До последнего. Точно так же, как и с воздухом, перед неминуемым концом перед утоплением – нужно надышаться…
Вообще, странные на ум приходят мысли. Но опять же – я мыслю, следовательно – существую. И это не может быть плохо. Дело осталось за малым – осознать, где же я всё-таки нахожусь.
И поставить себя на ноги, вместо того, чтобы прогибаться под жизнью. Ведь намного лучше идти по ней с гордо выпрямленной спиной, модернизируя свои навыки, чтобы снова не упасть на колени?..
Или может проще остаться тем, кто ты есть на самом деле – блеклой тенью своего былого величия? Праведен тот путь, что тяжёл, верно? Но вот в таких сугубо мысленных вопросах лёгкий путь ничем не отличается от тяжёлого. Мучиться, разве что, меньше. Так не мала ли разница в моём окончательно выборе? Признав тот путь, где не надо ничего делать трудного, противостоять жизни и реалиям – я не потеряю ничего. Всегда легче поддаться течению, верно? Однако, выбрав второй путь, я удивлю всех свой противоречивостью системе. И буду трактовать мысли остальных людей по своему…
А вот главный вопрос: а оно мне надо?..

Зона присела рядом со мной, прямо на краю отвесного обрыва, с которого открывался наикрасивейший вид на кажущееся бесконечным тёмно-синее море. Она свесила ноги, и также уставилась на уходящее в багровый закат солнце. Казалось бы, сколько раз я наблюдал за этим золотистым диском, поднимающимся и опускающимся, но налюбоваться всё же не мог – от этого всего разило какой-то своей красотой, ирреальностью происходящего. Хотя, быть может это для меня, для которого сейчас всё было в новинку, который помнит не ахти, чтобы много.
Самое интересное, что я когда-то раньше боялся высоты. Не мог я просто сесть на краю обрыва, высота которого составляет… Ого-го, сколько! Но сейчас я понял, что боюсь только нескольких вещей: то, что не успею – куда именно, я понятия не имел, но был уверен, что если куда-то не успею, что-то не сделаю, будет очень плохо. И вторая вещь, это глубина этого самого моря, что расстилалось подо мной. Она немного смущала меня, но отодвигаться назад я не хотел. Страх – это нематериальное вещь. Он у тебя в голове.
На Зону смотреть не хотелось – обезображенный вид девушки всё ещё мельтешил у меня в голове обезумевшей птицей. Но страшно, опять же, не было. Просто было нежелание смотреть на девушку, которая олицетворяет собой всю эту Зону… Ну и бред же. Конечно, молчать тоже не совсем прилично, но говорить нам также не о чем. Я до сих пор ничего важного не вспомнил и она могла воспользоваться возможностью, и превратить меня в слугу того же Монолита. Во. Однако, не всё забылось. Кусками, зараза, что ли теперь вспоминаться будет? Откуда я знаю, о чём именно надо думать, чтобы открыть в своём мозгу старую информацию? В общем, я был без малейшего понятия. Внезапно, первой заговорила Зона:
- Ты скоро вернёшься назад, так как ты заслужил шанс снова жить. – Произнесла она тихим, не терпящим возражений, голосом.
Я лишь пожал плечами – возражать я не буду, но и в чём здесь радость я тоже не видел. То, что мне уготовано жить дальше, оно конечно хорошо, но почему девушка смотрела на меня таким взглядом, будто бы я сам был виноват в своей смерти?.. Да, я не видел, но чувствовал пронзительный взгляд её жёлтых, больших глаз. И чувствовал также то, что надо хоть что-то ответить, вместо того, чтобы тупо молчать, тем самым, показывая своё индифферентное отношение к ирреальному происходящему. Но я всё равно почему-то продолжал молчать, глядя, как медленно и тягуче опускается за горизонт солнечный диск. Тем временем, Зона продолжила:
- Я уверена, что тебе просто нечего сказать. Что на самом деле ты другой. Более… человечный. За твою жизнь в данный момент борется очень хороший человек, и ты просто не имеешь право так просто уйти – надеюсь, ты понимаешь это?
Кивнув, я понял, отчего вся эта нереальность происходящего. Оказывается, всё-таки, моё тело умерло, тогда, как я сам сейчас сижу на краю обрыва, рядом с человеческим олицетворением Зоны, которое так похоже на… Аню.
В груди что-то ёкнуло, при упоминании этого имени. Я пока не понял, что же именно было, да и кто эта девушка я тоже не помнил, но был на сто процентов уверен – кадр для меня довольно важный. И то, что Зона была похожа именно на неё, я тоже был уверен. Да что там похожа – один в один. Для достоверности, я ещё раз глянув в миловидное личико с пухлыми губками и выразительными жёлтыми глазами, что сейчас смотрели на меня с интересом; тёмно-русые волосы, связанные сзади в коротенький хвостик… Рядом со мной словно Аня и сидела, сомнений не было. Но вот знать бы, что это за девушка, и что она значит для меня… Вернее, значила, раз я практически не помню свою жизнь.
Будто бы угадав мои мысли, Зона улыбнулась:
- Я приняла облик той, с кем ты был последний раз. С той, с которой тебе было суждено встретиться.
- Так я видел её раньше, – задумчиво произнёс я, глядя перед собой, прямо на бегающие волны тёмно-синего, и наверняка глубокого, моря. – А что она сделала для меня особого? Почему воспоминание о ней сохранилось, а обо всём другом нет?
Значительная пауза – Зона будто раздумывала с ответом, и я невесело усмехнулся про себя – как обычная девушка… Не просто та, которая может управлять всем в своём немаленьком мирке, а именно та… «человечность», наверное, это тут больше подходит. Знать бы, что это значит…
- Это то свойство, что делает тебя похожим на человека, а не на зверя, - вдруг промолвила девушка. – Опасения за жизнь другого, страх, размышления – это то, что делает тебя… тобой же. Каждый человек индивидуален. Но многие – просто масса. – Зона задумчиво поглядела на солнце, зажмурила один глаз и протянула вперёд левую руку, глядя, как лучики света проходят, будто, сквозь пальцы. Девушка словно пыталась поймать лучик руками, но не могла. Заметив мой взгляд, она улыбнулась, и пояснила, не поворачиваясь: - Я же девушка… У меня также есть свои интересы, любовь и притязания. Ну и причуды. Я стараюсь понять людей, стараться взаимодействовать с ними. – С этими словами она сжала ладонь в кулак, и звонко, весело, усмехнулась. – Однако они не хотят взаимодействовать со мной. Воевать они хотят. В моём мире…
Багрово-золотой диск уже наполовину опустился за горизонт, окрасив пролетавшие мимо пористые облака в кровавый цвет. Почему именно кровавый? Почему не алый, почему не тёмно-розовый?
- Ты обезумел, – констатировал я известный факт, не сразу поняв, что сказал это вслух.
Зона вновь улыбнулась, и опустила руку, посмотрев куда-то в сторону от меня.
- Ты если ещё что-то узнать хочешь, спрашивай, пока время есть.
- Что было раньше? Какой была моя жизнь? – Это первый вопрос, который пришёл мне на ум, и на который хотелось знать ответ. Однако девушка лишь таинственно улыбнулась и взгляд жёлтых глаз остановился на мне:
- [u]Ишь, хитрый какой. Неет, сталкер, это ты должен узнать самостоятельно. То, что было, и что будет – твоя личная прихоть. Это твоя судьба, и в неё лезть я не имею права. Хоть для меня и не существует законов, – Зона посмотрела на меня, и глянув в её глаза я понял, что она права. Какие для такой девушки законы? Она просто уничтожит тех, кто ставит её в какие-либо рамки.
Вопросов, в таком случае, больше не имею. Ведь моя старая жизнь – единственное, что меня интересовало на данный момент. Я уже знал, что сейчас моё тело находится на территории Зоны, но что тут делать, кроме того, как выживать…
- Нельзя тебе искать Монолит, Антон, – вдруг прошептала девушка, оторвав меня от мыслей. – Им управляют очень нехорошие люди. Да-да, он находится под контролем членов группы О-Сознания, которые… которые уже давно не являются людьми. Да и что они вообще такое – я тебе вряд ли сейчас скажу. Сама не знаю, представляешь? – Зона чуть улыбнулась уголками рта, глядя на солнечный свет, который потихоньку сходил на «нет», ведь солнечный диск почти уже весь находился за горизонтом. А это значит, что и наш разговор подходит к концу. Это было понятно без лишних вопросов.
Монолит. Вот она – цель моих исканий. Вряд ли такие дураки, как я, отличаются друг от друга. Говоришь им, не искать, не делать – но они же на то и дураки, будут делать по-своему. И без толку плакать, умолять или даже угрожать. Но девушка, видимо, знала это. Или другого выхода просто не было.
- Единицы человек добирались до священного камня. И ещё меньше возвращалось. Никто не вернулся, понимаешь, Антон? Единственный способ остановить бесконечный поток сталкеров, бессмысленные войны и убийства – уничтожить те земли, на которых производится кровопролитие…
- То есть тебя, – озвучил я недосказанную мысль.
Девушка едва заметно кивнула:
- То есть меня… Если ты очень хочешь этого, хочешь, чтобы родные тебе люди, такие как Аня, к примеру, остались в живых – ты должен дойти до Центра, пробиться к Монолиту и пожелать, чтобы Зоны не было. И священный камень исполнит это. При условии, если ты действительно этого хочешь.
Упоминание об Ане больно кольнуло где-то в районе груди. Конечно, я хотел, чтобы она жила, ещё бы! Плевать мне было на ораву сталкеров, которые пришли сюда, чтобы гибнуть направо и налево! Сейчас, на данный момент, для меня важен лишь один человек. Однако… Я не мог уничтожить Зону. Не мог я такого пожелать в принципе. Уничтожив её, я останусь один, навсегда. Ничего не помнящий, одинокий сталкер… Куда я вернусь? Зона мой единственный родной дом.
- И, находясь в ней, есть возможность спасти Аню. – Без тени улыбки подытожила девушка. –У тебя есть выбор: уничтожить меня, чтобы наверняка спасти родного твоему сердцу человека, и остаться одному, идти неизвестно куда… Либо сохранить мне жизнь, чтобы стараться самому удерживать Аню в живых, как делает сейчас она для тебя. Но чем быстрее ты доберёшься до Монолита, тем больше шансов, что девушка останется в живых.
Я начал осознавать что это дешёвый развод. Что всё это – балаган и цирк только ради того, чтобы впрячь меня в слуги Монолита. Но подброшенные дрова в костёр воспоминаний напоминали мне, кому я обязан жизнью, и кто точно должен будет выжить…
- Время, Шух, время… – Зона впервые за время разговора напомнила мне мой позывной. Решила сделать это в конце, дабы я запомнил наверняка… Чтобы я, очнувшись, понял хоть что-то.
Солнечный диск скрылся за линией горизонта полностью, погрузив окружающий меня мирок в темноту и холод. Девушки рядом со мной больше не было, лишь её шёпот заполнял пустое пространство в моей голове:
- Время пошло, сталкер…
Моё тело окончательно поглотила ледяная тьма.

* * *

Холодно.
Зябко.
Больно.
И сыро.
Мысли медленно, очень медленно ворочались в наливающейся болью черепной коробке, выходя на свет по одному, будто арестанты из темницы. Кто такие арестанты, и что такое темница я вроде как понимал, но сформулировать их описание не смог бы. Первое, что я понял, это то, что глаза находились в закрытом состоянии и лежу я на мягкой земле, с чуть приподнятой головой. На языке отвратительный, горький и мерзкий привкус, который заставил меня хорошенько прокашляться, и заорать от боли в горле, которую я почувствовал после первого же приступа. Ну заорал я, по всей видимости, лишь у себя в голове, а наружу вырвался сдавленный, почти предсмертный хрип. Но мой хрип означал, что я ожил.
В горло полилась вода, я почувствовал у губ холодное отверстие, которое я осторожно принял, аккуратно глотая ледяную, с противным привкусом воду, от которой хотелось блевать.
Однако пить хотелось намного больше, и я всё хлебал и хлебал, пока сознание не возвопило «харэ!». Только тогда, оторвавшись от питья, я откинул голову назад, прислушиваясь к новым ощущениям: например к боли, медленно растекающейся от мозга по всему телу. Я хотя бы почувствовал свои руки и ноги – и то хлеб. А вот подвигать конечностями не получалось – их будто бы парализовало. Что-то явно мешало мне двигаться. Лоб горел огнём – видимо, у меня был жар. Точного значения этого слова я также не знал, и понимал лишь относительно.
Глаза получилось открыть минутой позже, и я сразу же проморгался, стараясь стряхнуть мутную пелену на глазах. Прямо перед моим лицом расплывалась жуткая, нечеловеческая маска, глаза которой находились практически навыкате и смотрели на меня в упор. Небольшой округлый беззубый рот, и огромная тёмная блямба сбоку выпирает, имеющая точную форму круга.
Хрипло вскрикнув, я подался назад, вскрикнув ещё раз, но на этот раз увидев в нескольких метрах от себя ещё одного такого же. Он стоял во весь рост, глядя на меня. В руках, дулом вниз находилось непонятное оружие. В то, что это именно оружие, сомневаться не пришлось – на ум сразу же пришли несколько ассоциативных с ним объектов, которые выплёвывали из себя огонь, поражая цели на далёких расстояниях. В общем, не судьба убежать, если что.
Надо не бояться. Нельзя показывать себя напуганным, иначе тебе конец.
А вдруг убить хотят? Или просто обокрасть?..

Если не убили, значит твоё тело ещё кому-то нужно, и, желательно, живым и тёплым. Но зачем я понадобился этим… в масках? Это вопрос.
То, что это маски, а не изуродованные страшные лица, я понял минутой позже, когда один из нависших надо мной тонким, красивым голосом – совсем не под стать его мерзкой и жуткой внешности, что давала ему резиновая чёрная маска – произнёс, глядя мне в глаза:
- Лежать! Куда собрался?.. Тебе двигаться нельзя. Так что сохраняй неподвижность, как твоя дохлая гусеница, дружок.
Возможно, всему виной та самая маска, что чуть приглушала голос говорившего, но последнее слово «дружок» прозвучало как-то совсем… нехорошо. Я знал определение этого слова, как, впрочем, и слова «гусеница»… Но при чём тут она? На ум пришла картинка с этим самым насекомым: длинное, продолговатое тело синего цвета, передвигается медленно, но в большинстве своём сидит на большом грибе и курит кальян, изредка отправляя струю сизого, едкого дыма в сторону маленькой девочки… Так. Это не та гусеница. Вроде бы это из какого-то произведения, но вспомнить бы… Эх.
Тем временем, пока я думал, кто такая гусеница, один из вооружённых людей, чуть приподняв руку, тихо пробурчал из-за своей маски:
- Лось – я. А по поводу дополнительно подряда - зависит от суммы и самой работы, как и раньше.
Я клянусь, что не сразу расслышал слова, которые он произнёс, но слова, что он – лось немного… смутили. Я также знал, кто такие лоси – довольно крупные животные, из разряда копытных, с огромными рогами, венчающими выпирающий лоб. Или это опять из произведения? Как бы то ни было, его слова немного позабавили меня, и я, нехотя, улыбнулся. Надо же. Лось.
Однако, улыбку моментом пришлось спрятать – внушительное вооружение самого «Лося», а также его бойца, сидящего поодаль, у дерева, слегка напугали.
Говорить ничего не хотелось – «эти» разговаривали между собой, и вмешиваться не особо хотелось, дабы не привлекать к себе особого внимания