Первая встреча. Часть 2.
Окаменели на местах,
У шеи лезвие застыло.
В ее глазах животный страх,
Но нет, пощады не просила.

«Ответь четвертый, что у вас?
Где, мать твою, седьмой и пятый?»
Затараторил хриплый бас,
Шипеньем рации объятый.

Но он с ответом не спешил,
И гостью изучил немного.
Что делать с ней уже решил.
Пусть не одобрили б такого.

«Что мелишь, первый, ты едрить?!
У нас тут тишь да гладь, а пятый…
Ему приспичило отлить,
Седьмой молчит? Видать поддатый».

«Четвертый, понял вас, отбой»,-
Шипенье тут же прекратилось.
«Пока есть шанс, вали домой».
Она ни слова. Испарилась.

Остановилась у ворот
Смятенье. Стыд. Недоуменье.
Судьбы нежданный поворот.
Удача или невезенье?

Румянец краской на щеках.
И сердце вдруг заколотилось.
Опомнись, дура, он же враг!
И злоба снова появилась.

«Росток» маячит вдалеке.
Вот ты и дома, дорогая.
А пальцы сжаты в кулаке.
Гордыня шепчет, упрекая.

Прокра´лась тихо на кровать,
Никто девчонку не заметил.
И сразу завалилась спать,
Прям так, в разгрузочном жилете.

Часть 4.
Рукой зажат был крепко рот,
Она и пикнуть не успела.
Такой нежданный поворот
Менял, по сути, курс весь дела.

«Сейчас тебя я отпущу.
Ни звука… Тише… Успокойся».
«Подонок, в жизни не прощу!»
«Переживу. Пойдем… не бойся».

В избушке хаос и бардак.
Сквозняк покачивает ставни.
Его улыбка – белый флаг,
Так смотрит, будто друг ей давний.

«Ну что, меня друзьям вломил?
В сети, я вижу, слухи ходят.
Сюда в ловушку заманил,
А за окном курок уж взводят?»

«Раз так, зачем одна пришла?» -
Чуть шире сталкер улыбнулся.
Она ответа не нашла.
Он взгляд отвел и усмехнулся.

«Вчера ты шуму навела,
Но я молчал, хоть и влетело
За то, что ускользнуть смогла…
Все это глупо, хоть и смело».

«С чего бы это?» – молвит. Вдох
Ей трудно сделать. Что за диво?
Он мнется. В чем же тут подвох?
«А знаешь, ты и впрямь красива».

Слетели с губ ее слова:
«Со мной, приятель, не прока́тит».
Рехнулась, да… схожу с ума…
Он мне приятен. Дура, хватит!

«Прости, не то хотел сказать…
Предупредить хотел и только.
Грозятся наши разыскать.
Да, ты сильна, но не настолько».

Она схватила вещмешок
И к две́ри спешно устремилась:
«Пускай… сотру их в порошок».
А сердце бешено забилось.

«Постой, я имя знать хочу?» -
Застыл, ответа ожидая.
«Пожалуй, лучше промолчу».
«Прошу, скажи…» Сдалась: «Чужая».

Часть 5.
Из Бара вышли ровно в шесть,
Росток остался за спиною
Собаки, скалясь, дыблют шерсть,
Последней не уйти живою.

Ленивый, Монстр и Сайгак,
Чужая группу замыкала.
Маршрут лежал через овраг,
К заводу Свалка примыкала.

Ленивый карту на экран
Неспешно вывел, все склонились.
«Смотрите, где подъемный кран,
Там снорки нынче поселились.

Приказ: зачистить. Новички
Ходить боятся той дорогой.
Троих порвали на клочки».
Душа наполнилась тревогой.

«Ох, не люблю я те места,
Там дозу хапнуть, как два пальца.
Послали точно неспроста».
«Сайгак, ну где же твои яйца?»

«Заткнись, Чужая, не смешно».
«Ни слова, споры прекратили,
За нас давно все решено
Плюс, нас прекрасно снарядили».

«Ну все, рванули». Винторез
Приятной ношей лег на спину.
До ночи времени в обрез,
И ноги шустро месят глину.

Часть 6.
Над Свалкой сумрак, тишь да гладь,
«Электра» лишь вдали искрится.
Она старалась «не зевать».
Покой здесь людям только снится.

Ржавеют тысячи машин,
Средь них «скелеты» вертолетов.
«Ребята, стоп. Не мельтешим».
«Разбор еще устрой полетов!» -

Едва Сайгак договорил,
Как пуля снайпера настигла.
«В укрытье! Живо! Что есть сил!»
Чтоб участь та же не постигла.

Им здравым смыслом пренебречь
Пришлось. Зарылись в куче хлама.
Смогли все трое жизнь сберечь.
Им помогла удача–мама.

«Ребята, я его сниму,
Вы на себя огонь возьмите.
Не бойтесь, я не подведу.
Согласны? Ну же, не молчите!»

Они кивнули. Гром с небес.
Смеется так злодейка-Зона.
В руках бесшумный Винторез,
А воздух с примесью озона.

Себя он выдал. «Вот дурак!»
Курок. Толчок. Свинец. Томленье.
«Давай же, сволочь, дай мне знак».
Стрелок затих, опять везенье?

Отнюдь. «Чужая, уходи!
Прикрою!» Стрекот автомата.
«Нас окружили!» Страх в груди.
Секунда. Две. Летит граната.

Она бежит. Одышка. Взрыв.
Паденье. Все, как на экране.
Сознанье кубарем. Обрыв.
Как не сказала много маме...

Часть 7.
Пришла в себя, вернулась боль.
В раю нет месте для солдата.
На раны словно сыплют соль,
А уши заложила вата.

Черты знакомого лица
Тот самый сталкер из Свободы.
В углу дверь, может, из свинца,
Над головой бетона своды.

«Очнулась?», - облегченья вздох.
«Ленивый?! Монстр?! - встрепенулась, -
Враги застали нас врасплох!»
От спазмов острых изогнулась.

«Не надо... тсссс... лежи... лежи»,
Пропитан голос был заботой.
«Что с ними? Ну же, мне скажи!»
«Мне жаль...» - он молвил с неохотой.

Вмиг слезы хлынули рекой,
Казаться слабой не стыдилась.
Он их стереть хотел рукой,
Лицо Чужой вдруг исказилось.

«Что нужно? Быстро отвечай!
Где я? И что здесь происходит?!
Ломать комедию кончай!
Мы что друзья теперь выходит?

Как ты нашел меня? Постой...
Так это вы на нас напали?!
Вот лицемер! Еще какой!
Что же меня не закапали?»

Он выжидал, молчал, терпел,
Иссякли быстро ее силы,
И после всех упреков-стрел
Ей предложил глоток текилы.

«Коль ты позволишь, расскажу
Как было все на самом деле.
Не хочешь слушать - не держу,
Мое терпенье на пределе».

Она кивнула - добрый знак.
Собравшись в мыслями, он начал:
«Пусть я формально и твой враг,
Помочь тебе - моя задача.

Ты вспомни, я же говорил,
Найти тебя ведь обещали.
Нам твой маршрут разведчик слил,
Убийств Свобода не прощает.

Мы без труда прижали вас.
Стрельба и крики, позже взрывы.
Я предал их... убийцу спас....
Им не понять моих мотивов».

«Здесь, в Зоне, все не без греха!
Кто мне вернет родного брата?
Я мстила. Может, я плоха...
Но за грехи грядет расплата».

«Не властен я тебя судить.
Ответит каждый перед Богом.
Убить ведь проще, чем простить...
Тебе бы выспаться немного».

«Зачем?» - из уст ее слова.
«Смеяться будешь, дорогая.
Дурак я, мать была права.
Влюбился я в тебя, Чужая».

Часть 8.
« Ну все, я как-нибудь сама.
Там дальше наш блокпост и вышка».
Они стояли у холма,
Мангуста мучила одышка.

Он отпустил, отдал рюкзак,
Она вдруг было отвернулась.
«Ты это… если что не так…»
К щеке губами прикоснулась.

От жеста словно онемел.
Она «спасибо» прошептала.
Сверчок ночную песнь запел.
Чужая к базе захромала.

Допрос устроил генерал.
Девчонка это ожидала.
«Что было? Кто на вас напал?»
Чужая вкратце рассказала.

«Родная, дуй-ка в лазарет.
Признаться, выглядишь паршиво.
Давай! Зайдешь ко мне в обед,
И чтоб мне тут не мельтешила».

Всю ночь свои глаза сомкнуть
Не получалось. В горле комом
Застыли слезы, не вздохнуть.
Потери чувство ей знакомо.

Ленивый… друг… меня прости,
Из-за меня вы пострадали.
Вину по жизни мне нести.
Хочу чтоб вы об этом знали.

Она вдруг вспомнила о нем.
И сердце резко встрепенулось,
Вмиг щеки вспыхнули огнем.
Ты не влюбилась, ты рехнулась!

Что скажут все твои друзья?
Ответ был точно очевиден.
Они — не он — твоя семья.
Твой интерес не безобиден.

Раздался еле слышный писк,
И сообщение примчалось.
Чужая знала — это риск.
Она придет. Не колебалась.

Часть 9.
С тех пор мину́ло пять недель,
И стихла малость вся шумиха.
За февралем пришел апрель.
Она боялась. Вот трусиха!

Теперь ей есть, кого терять.
Боялась — каждого раскроют.
Друзьям по клану не понять.
Слепые твари снова воют.

Она сидела за столом
И предвкушала томно встречу.
Буржуйка в комнате теплом
С Чужой делилась в этот вечер.

Мелькнула полночь на часах.
Пора Мангусту объявиться.
Тревога вспыхнула в глазах.
Он мог во тьме и заблудиться.

Они меняли позывной,
Как и места своих свиданий.
Встречались ночью под луной
И не давали обещаний.

В дверь постучали. Только раз.
Она вздохнула с облегченьем.
Не нужно было пышных фраз,
Лишь поцелуй имел значенье.

И утолив любовный раж,
До самой зорьки говорили.
Из окон красочный пейзаж
Был виден. Обо всем забыли.

Пора. Их ждал обратный путь,
Вот только разные дороги.
Тоска сковала сильно грудь,
И еле волочились ноги…

***

Сегодня в Баре был аншлаг,
Какой-то парень проставлялся
По кличке вроде бы Башмак.
Он так обычно представлялся.

Чужой был дан прямой приказ:
Следить здесь за правопорядком.
Девица не спускала глаз
С юнца, что хвастался достатком.

«Эй, прелесть, хочешь угощу?
А может вместе потанцуем?
Не дрейф, в постель не потащу.
Мне хватит просто поцелуя».

«Я досчитаю до пяти
И если ты вдруг не исчезнешь,
Тебя придется унести.
Такой ответ, мой друг, приемлешь?»

Мужчина поднял белый флаг,
Ретировался восвояси.
Она расслабила кулак.
Вдруг кто-то крикнул:« Нифига-се!»

«Ребят, айда скорей во двор!»
Все пропустили Альпиниста.
«Там это… долговский дозор
Поймал шпиона-анархиста».

Часть 10.
Она протиснулась вперед,
От страха подкосились ноги,
Нутро сковал тревоги лед,
А интерес коснулся многих.

Удары в челюсть. Вновь и вновь.
Дождь омывал следы асфальта.
Потом тащили. Его кровь
Впитала крошка из базальта.

Стал явью худший страшный сон,
Надежда пулю в лоб пустила
Самой себе, ведь пленник — он
Гримаса боли исказила

Ее лицо. Он поднял взгляд.
Секунда. Встретились глазами.
Из «должников» сочился яд:
«Пшел дальше, что тебе сказали!»

«Уже успели допросить?»
«Чужая, что тебе за дело?
Шпиона велено казнить».
Внутри все вновь похолодело.

«Сейчас к нам выйдет генерал,
И представление начнется», —
Еж усмехнулся и сказал, —
«Надеюсь, раньше не загнется».

Прошли за северный блокпост,
Собаки разразились лаем.
«Вон видишь за холмом погост?
Вот там тебя и закопаем».

Явился старый генерал,
По меркам Зоны. Стойка смирно.
Приказ на казнь кивком отдал.
Чужой вдруг стало так противно.

Где наш рассудок? Что творим?
Ведь это люди, не мутанты!
Инстинкт убийц необъясним.
Дождь скрыл слезинки-бриллианты.

«Чужая, подойди сюда.
Давай же, отомсти за брата.
Он враг наш. Это навсегда.
Всех анархистов ждет расплата».

Она достала пистолет,
Сказала громко: «На колени».
И повести печальней нет
На целом свете, нет сомнений.

В глазах Мангуста лишь печаль.
Губами шепчет: «Сделай это».
На части сердце, как хрусталь.
Собака дико взвыла где-то.

Часть 11.
Она усвоила урок:
Все в жизни этой справедливо.
Ей преподал его злой рок.
Скребутся кошки. Так тоскливо.

Она все мстила, но кому?
Имен повинных ведь не знала.
Она впустила в себя тьму,
И без разбора убивала.

Тот первый, что он сделала ей?
Решила все его нашивка.
Она — одна из палачей,
Лишь лицемерка и паршивка.

Признать ошибки — верный путь,
Вот только было слишком поздно,
И время вспять не повернуть.
Полковник смерил взглядом грозным.

Решилась. Спущен был курок.
Еж получил в награду пулю.
От напряженья лоб весь взмок.
Полковник получил вторую.

«Чего застыл? Беги. Беги!
Я следом». Только бы успела.
Ее семья — теперь враги.
Плече касательной задело.

Раздался выстрел. Шесть часов.*
Вдруг «за Свободу» прокричало
С десяток бравых голосов,
Сквозь тучи солнце заиграло.

В бою схлестнулись в сотый раз,
А наши главные герои
Сумели скрыться, дав отказ
Держаться клановых устоев.

Что сталось с ними? Что потом?
Расскажет вам другая сказка
О том, как встретились с Котом,
И как спасли из плена Ласку.

Мораль сей басни такова:
Не стоит верить идеалам,
Чтоб отличить добро от зла.
Не понял? Так читай сначала.

Конец.