| Буденный | Дата: Среда, 02.07.2014, 12:59 | Сообщение # 1 |
Сообщений: 567
Репутация: 861
Награды: 1
Статус: Offline
| 1. Имя, Фамилия, Прозвище, год и место рождения.
Гольцев Владимир Сергеевич. Позывной: Буденный. Родился 15 августа 1976 года в городе Куйбышев. Позывной был дан еще во время прохождения срочной службы в ВС РФ и связан он был вот с чем. В молодость свою, Владимир очень любил фильм «Караван Смерти», где отважного прапорщика играл Александр Панкратов Черный. Вот собственно и отпустил он прямо перед армией черные усы, желая показаться более мужественным, конечно же не зная, что усы в армии прерогатива исключительно офицеров и прапорщиков, и, если закрывать глаза на устав, солдат «последнего года службы», говоря проще – дембелей. Так вот, когда ротный старшина узрел эту надо сказать внушительную растительность, он заорал так, что задрожали железные, многоярусные кровати в казарме. «Ты, что совсем охренел, Буденный, мать твою?!» Усы конечно были сбриты в ту же минуту, но кличка Буденный с тех пор преследовала его до самого дембеля, и даже много позже за посиделками с бывшими сослуживцами, что непременно случались как минимум раз в год, к нему иначе как Буденный не обращались.
2. Навыки и способности.
Еще в «учебке» Владимир проявил не малые таланты в стрельбе, за что был отмечен командованием. Позднее, уже на гражданке он приобрел свой первый «гладкий» ствол и регулярно практиковался в заброшенном песчаном карьере, коих было в изобилии на просторах Самарской области. А позднее, когда такой вид спорта как IPSC, добрался и до России, взялся и за пистолет, что предоставляли в аренду хозяева местного стрелкового круга, хотя, будем откровенны, по совершенно грабительским ценам. Отдельно нужно упомянуть о медицинских навыках, как-никак до того как Владимир попал в доблестные вооруженные силы, он худо-бедно отучился в местном медицинском университете, по специальности лечебное дело, аж 4 курса, после чего с треском вылетел за хроническое не желание учится, предпочитая учебникам пиво и общество девушек с младших курсов.
3. Внешность
Среднего роста, коренастый и широкоплечий мужик, из за серебристых молний рассекающих аккуратную лужайку коротко постриженных волос цвета вороного крыла, кажется на десяток лет постарше своих лет. Широкое скуластое лицо с типичным рязанским носом – картофелиной, серые, большие глаза, которые могли бы показаться наивными, если бы не сеточка морщин обрамляющие веки, морщины из тех, что приходят с большим жизненным опытом. Высокий лоб, заканчивающийся уже наметившийся клиновидной залысиной. На запястье несколько синеватых квадратов – старательно закрашенное имя девушки – отголоски буйной и беспечной дворовой юности. Если Вы часто общаетесь с этим мужчиной, то наверняка заметили, что он часто потирает шею, словно только-что получил оплеуху. Это впрочем объяснимо, если присмотреться, то станут заметны десятки мелких белых шрамов на шее и затылке – окатило бетонной крошкой во время обстрела. Острые, выщербленные пулеметной очередью камешки вошли в кожу совсем не глубоко, а смертельный свинец и вовсе прошел в сантиметрах от Владимира, с тех пор, у него осталась привычка тереть пораженное место, будто так и не свыкся с мыслью что ему тогда повезло и он опасается в один прекрасный день, вместо рубцов нащупать разбухшую рваную рану с торчащими осколками собственных позвонков.
4. Характер
Что же о личных качествах этого сержанта запаса? С юности был замкнут, подпуская к себе лишь избранных, тех в ком чувствовал родственную душу. Но к сожалению таких людей были единицы, и даже родные брат и сестра не входили в этот круг, традиционно считая его «Братцем со странностями». Меж тем изгоем назвать его было сложно, в школе учился на твердые (а иногда и не очень) четверки, занимался спортом, посещал литературный кружок. Однако на ряду с этим не чурался и подъездных компаний, пил как водится портвейн, даже знал пару аккордов на гитаре и несколько около блатных песен, от которых млели дворовые недалекие девчонки. Однако близким другом у него был всего один человек, впрочем об этом после… Чего он боялся? Да! Как и любой человек он испытывал множество страхов, но один был совершенно иррациональным, он панически боялся и ненавидел пауков. Арахнофобия была совершенно беспричинной, но часто вызывала оцепенение и отвращение, вплоть до подкатывающей тошноты, хотя к другим насекомым, подчас более мерзким и опасным он относился спокойно. В общении был вежлив, обладал не плохим чувством юмора, сдобренным по немного и долей цинизма и иногда даже чисто солдатских сальностей не чурался, все зависело от компании людей его окружающих. Он мог отлично держаться как среди приема в Кремле, так и в обезьяннике местечкового милицейского околотка, однако толковый психолог без труда вычислил бы фальшь и в том и в другом случае.
5. Личные вещи
Все что у него находилось в обычном рюкзаке, можно было бы без труда приобрести в военторге или магазине «Охотник – Рыболов» любого города нашей необъятной страны. Старая, вытертая и местами даже заштопанная «Горка-4» болотного цвета, яловые сапоги с самостоятельно обрезанными на треть и перешитыми голенищами, вязанная шапочка такого-же болотного цвета и рюкзак «Шанс» на 50 литров. Если заглянуть в рюкзак, то опять же ничего интересного там не будет. Солдатский котелок, непромокаемые спички, несколько китайских зажигалок и китайский же дешевый мультитул, смена белья и портянок, походная аптечка, которую он еще даже не вскрыл от магазинной упаковки, два перевязочных пакета и кровоостанавливающий жгут, офицерская плащ-палатка и несколько презервативов (не для того о чем все подумали). Рыльно-мыльные принадлежности и скромный набор продуктов, дня на три были упакованы в целлофан, предохраняя их от влаги. С боку на лямках приютились свернутые с тугой рулон бахилы от ОЗК, а в боковом кармане простенький респиратор У-2К. На поясе в ножнах «Финка-3» - добротный нож от Златоуст АиР, а в брезентовом чехле, как положено по закону, разобранное ружье ИЖ -43 КН с коротким на 510 мм стволом. Две коробки дробовых патрон 12/70 по 25 штук так же хранились в рюкзаке отдельно. Паспорт, охотничий и военный билет, запаянные в целлофан, были спрятаны в нашитом внутреннем кармане на груди.
6. Биография
Родился Владимир как не трудно догадаться из вышесказанного в городе Куйбышев в почившем ныне СССР, и детство вспоминает с особым теплом. Было в те, как сейчас приняты говорить «рабские и кровавые» времена что-то большое и светлое. Он помнил большое и светлое помещение игровой в детском саду, маленькие деревянные стульчики, раскрашенные под «хохлому», запах манной каши и улыбчивые лица строгих, но в общем добрых и любящих свою профессию и детей воспитателей. Ужины с родителями по вечерам в крохотной кухоньке «хрущевки», где родители вели совершенно непонятные для него разговоры о работе и новостях просмотренных в зале на стареньком «Рубине». Он отлично помнил, как пошел в первый класс, выкрашенное красной краской блочное здание школы и первые корявые записи в разлинованной тетради. Потом, родился брат Дима. Владимиру едва исполнилось девять лет, когда в квартиру внесли пронзительно вопящий сверток, опоясанный голубой лентой. Он всегда испытывал самые теплые чувства к брату, хотя внутренне осознавал, что они разные, словно два берега одной реки. Конечно внимание родителей мгновенно переключилось на маленького Диму, но в прочем Владимир от этого не страдал, а скорее наоборот, он всегда находил для себя занятия, и в основном это были книги. Твэн, Лондон, Дойль и Дюма– проглатывались целыми томами отправляя его разум то в заснеженную Аляску, то в мрачный Лондон, то в Европу 17го века. Особенно он любил книги про Великую Отечественную Войну, он донимал расспросами деда-фронтовика, но тот вяло отмахивался, а иногда, выпив грамм сто пятьдесят, даже плакал, что-то шепча себе под нос. Для мальчишки, который считал людей прошедших войну самыми смелыми и беспощадными к врагу, это казалось неправильным и даже постыдным, осознание того что скрывалось за так пафосно описанными в книжках подвигами пришло потом.
Дальше случилось ЭТО. Конец Апреля 1986го, выдавшегося необычайно теплым он запомнил навсегда. Родители во все глаза уставились в экран телевизора, где с вертолета оператор снимал исполинское бетонное здание с черным провалом, и громадной трубой рядом. Взрыв на ЧАЭС сотряс весь Союз, кадры героев в просвинцованных фартуках и респираторах, что жертвуя собой бросались в самое пекло тлеющего реактора, шахтеров рывших туннель, под энергоблок выполняя за сутки недельнюю норму не сходили с телеэкранов. Во время новостей, даже неугомонный Димка затихал, и тихо лежал в кроватке, подсознательно осознавая важность происходящего. А Владимир навсегда запомнил страшное слово, после которого казалось на языке оставался кислый металлический привкус – радиация.
Юношество Владимира озарилось очередным прекрасным событием. В 1990ом году, когда Союз уже трещал по швам, в продуктовых уже не исчезали очереди, в семье Гольцевых произошло новое пополнение. Сестра Даша разбавила чисто мужскую компанию Димы и Володи. Родители вновь переключились на маленькие беспомощное существо, а воспитание Димы взял на себя пожилой но еще крепкий дедушка. Владимир вновь остался предоставленный сам себе. Ближе к шестнадцати годам, он открыл для себя новое увлечение – медицина. Он яростно атаковывал областную библиотеку имени Ленина, просиживая в читальном зале за анатомическими атласами, как следствие пришлось изучать латынь, подтягивать биологию, которую в школе преподавала бестолковая и безалаберная учительница, пришедшая сразу после педагогического института, из всех её занятий Владимир мог вспомнить разве что волнующий разрез её юбки.
В общем не успел отгреметь последний звонок, а Владимир уже бежал подавать документы на поступление в местный (к слову далеко не самый плохой) медицинский университет. Поступил он без особых проблем, а вот учеба…. В группе из двенадцати человек парнем оказался он один, и тут он испытал все прелести женского внимания по полной. Бессонные и страстные ночи в общежитиях, пьяные застолья затмили и постепенно вытеснили учебу и как результат проучившись четыре курса он завалили сессию, и не имея возможности платить непомерные на тот момент деньги за платное обучение вылетает из ВУЗа со справкой о неоконченном высшем.
Повесток от военкомата он не стал ждать, а направился туда сам, едва начался призыв. В это время разорванный на части союз тлел на Северном Кавказе, где получившие свой кусок свободы гордый горный народ, начисто позабыл о совсем недавнем дружном и едином прошлом. Со справкой из Медицинского Института, Владимира не долго думая, пропустили через жернова учебки в одном из приграничных с Кавказом мест и кинули санитарным инструктором в мотопехотное подразделение, где он благополучно и проторчал, меся грязь и давя вшей, «наслаждаясь» пейзажами разрушенного почти до основания некогда курортного городка, где к кислой пороховой гари отчетливо примешивался сладковатый смрад гниющих тел. Месячный отпуск он конечно провел дома, где отъедался маминой стряпней, и часами отмокал в ванной стараясь избавиться от, как ему казалось, въевшейся под кожу вони. О службе своей он нагло врал и родителям и брату с сестрой. Говорил о хорошей чистой части в Закавказье, где свежий горный воздух и целебный источник рядом, а война далеко так, что даже новости до них долетают спустя несколько дней. Однако судя по тому, как прятала мама полные слез глаза и по суровому лицу отца, они, скорее всего догадывались.
По увольнению в запас, Владимир закончил один из коммерческих ВУЗов, которые к тому времени росли как грибы после дождя, по модной и никому не нужной специальности Менеджмент. Решив не стеснять родителей и брата с сестрой, он съехал с родной квартиры. Устроившись работать в небольшую компанию по продаже оргтехники, он снял небольшую однокомнатную квартиру, и дни полетели своим чередом, пугая своей однообразностью и монотонностью. Рабочие дни, выпивка по пятницам, иногда даже излишняя, не менее двух раз в месяц ездил за город стрелять, частенько, хотя и не регулярно бегал и даже упражнялся на ржавых брусьях одиноко стоявших во дворе. Конечно увлечение всей жизни - книги осталось, а с появлением домашнего интернета так вообще занимало практически все свободное время. Все изменилось, когда он сидя за монитором душной и как следствие бессонной июльской ночью 2006 года случайно наткнулся на сообщение в информационной ленте с пометкой «Молния». Текст едва умещающийся в десяток строк обрывисто, без конкретики рассказывал о то ли очередной аварии то ли теракте на территории ЧАЭС. Владимир в этот момент почувствовал необъяснимый холод, будто кто-то подкрался и растер снегом голую спину. Память любовно вытащила с самых темных уголков то самое ощущение которое Владимир испытывал сидя за экраном старенького «рубина» и разглядывая исполинскую трубу реактора. С того памятного дня, он не пропускал не единой крупицы информации просачивающуюся в сеть, любовно копировал, сохранял, собрал целый альбом фотографий разного качества и скорее всего даже подлинности. А еще стали приходить СНЫ. Необычайно реалистичные и яркие, не пропадающие из памяти через минуту после пробуждения, а запоминающиеся во всех подробностях. Он видел покинутый почти тридцать лет назад город, брошенную военную технику посреди заваленного хламом поля, причудливо закрученные стволы вековых сосен, старые вагоны на рельсах окутанные причудливыми голубоватыми молниями и множество жутких, диковинных существ. Зона звала его, звала с каждым годом все сильнее, и вскоре сны не отпускали его, стоило только закрыть воспаленные глаза. Он принял решение отправиться туда, в надежде избавиться от назойливых мыслей и образов. Посидев немного в интернете он быстро нашел человека за небольшую сумму готового его провести через периметр. На работе взял отпуск, обналичил банковскую карту, и вскоре прикупив билет до Киева, с собранным рюкзаком и уложенным по всем правилам ружьем, был готов отправиться, если бы не его назойливый и непоседливый братец, каким-то образом пронюхавший о его сборах. Впрочем это другая история и будет не мало времени её рассказать….
Я подтверждаю что прочел правила и согласен с ними.
Сообщение отредактировал Владимр_Пепел - Вторник, 15.07.2014, 15:36 |
| |
|
