Я в задумчивости почесал затылок. Вопросы родились в моей голове как по дуновению ветра. Почему именно моя персона идёт в патруль с девушкой? Или отправимся мы в составе боевой группы? Почему мне оказывают такое доверие? Патроны, что ли, у меня холостые, или у того, кто потерял память, отпадем возможность банально «психануть» и вогнать пулю промеж спины предводителя? Откуда у сектантов дорогое зарубежное оружие и что у них ещё есть?
В КПК я вычитал, что у «Монолита» на вооружении видели несколько бронемашин и самый настоящий танк. Верить в это я конечно не собирался, однако штурмовая винтовка, которой снабдили меня как новичка… Доказывает, что экипируются «монолитчики» отменно. Конечно, комбинезона мне не дали, но я был готов повоевать даже в своём тряпье – тем более, сидит оно удобней.
Я со вздохом забрал пустые магазины и, повесив «скар» на плечо, – благо имелся даже одноточечный оружейный ремень, - распечатал пачку патронов. Вопросы в голове продолжали роиться и жужжать, словно злобные пчёлы, но произносить их я не спешил. Что ещё раз доказывает, что в прошлой жизни я, возможно, был солдатом или что-то навроде того. Приказ – выполнение – а потом уже обсуждение. Вот и весь простейший алгоритм.
Конечно, вопрос всё-таки назрел. Не суть какой важный, но я чувствовал, что надо спросить хотя бы что-нибудь.
- После патрулирования… если выживу, конечно, будет ещё несколько испытаний для… - я замялся. Как у них это называется? – для вступления в группировку?
Я поискал глазами Светлячка, но девушки пока не обнаружил. Лишь этого самого жреца, да двух безжизненных стражников, подпиравших собою стену в дальнем конце коридорчика, у металлической двери.

Почему-то я подумал, что в дополнение к противогазу, мне обязаны дать что-то типа ИПП-11 – противохимического пакета для очищения кожи, если вдруг на неё попадёт какое-нибудь нехорошее химическое вещество. Мало ли в Зоне Отчуждения опасной гадости на несколько квадратных метров. Но по тому, как Светлячок развернулась и пошла по направлению к выходу, я понял, что ничего подобного мне не полагается, и сложность, видимо, заключается в этом.
Поэтому, на ходу снаряжая магазин винтовки, я двинул за ней, не переставая удивляться, насколько привычны для меня подобные действия.
Бесконечные коридоры, наконец, вывели нас на первый этаж помещения.
На полу с побитой плиткой валяются куски штукатурки и прочего мусора. Неровные стены поросли мхом или другой опасной гадостью очень на неё похожей. Вообще видно, что в этом месте природа взяла своё, а если глядеть в лишённые стёкол окна, то можно и вовсе осознать, что ты находишься в покинутом городе. И воображение сразу же начинает рисовать тебе постапокалиптические ужасы, которые могут происходить в этой реальности.
На улице, откуда тянуло сквозняком и морозом, ни кого не было. Пустые тротуары, лишённые жизни дороги и бетонные многоэжтажки. Погнутые фонарные столбы, мёртвые, ржавые остовы легковых и грузовых машин, оставленные хозяевами в далёком 1986 году…
В коммуникаторе, который дала мне Светлячок в самом начале знакомства, я успел достаточно почитать историю этого место. Бывший город Припять, находящейся где-то в Украине, неподалёку от Чернобыля и атомной электростанции. В апреле восемьдесят шестого года, ночью, когда мирные жители спали, на станции произошёл взрыв и выброс радиоактивных частиц в воздушную среду. О тяжёлых последствиях аварии сообщили не сразу.
Припять была эвакуирована 27 апреля, к вечеру.
Военный городок Чернобыль-2 эвакуирован военными и милицией этим же днём.
Жителям строго-настрого тогда запретили брать с собой вещи – только самое необходимое: документы, запасную одежду, средства гигиены. Им сказали, что они вернутся сюда в ближайшее время, как только город очистят от радиоактивного заражения.
Я смотрел на покинутые дома, что сейчас бетонным балластом стояли на улице. Пустые, угрюмые. Мы со Светлячком как раз проходили по прямой, забирая влево. Мы шли мимо ржавых и оплетённых кустарником универмагов, телефонных будок и заборов. На языке чувствовался отчётливый вкус металла, и моё чутьё уже минут пять било тревогу – ещё с того момента, как мо покинули здание бывшей школы.
Второй взрыв на АЭС произошёл в Чернобыле спустя много лет. 2005 или 2006 год, этого я точно уже вспомнить не мог. Аномальный, принёсший с собой страшные последствия.
Периметр начали спешно укреплять дополнительными военными контингентами, и на новую Зону Отчуждения смотрел уже весь мир.
В Интернете гуляли ролики о мутантах и аномалиях, но большинство люди считали фейком. Однако о тех, кто уходил за колючую проволоку, больше не писали газеты и не снимались репортажи. Эти люди более не существовали.
Зона стала прибежищем для различного сброда – уголовников, бандитов и мародёров, которые осели тут после грабежей квартир в Припяти и Чернобыле-2.
А Периметр, к этому времени, укреплялся, рос в размерах и диаметре. Бывшие тридцать километров закрытой территории увеличились почти вдвое. Сообщения о чудищах, порождённых радиоактивным излучениям, снова поползли в СМИ и Интернет. Снятый любителями видеоматериал пугал или отторгал, вызывая негативную реакцию и крики типа «это всё подделка!». А потом, в конце концов, он просто исчезал с просторов Сети.
Где-то вдалеке взвыла дикая собака, и я напряжённо схватился за рукоять и цевьё винтовки. С предохранителя, к слову, снимать оружие не стал – выучка, значит.
Однако идущая рядом Светлячок на животное внимания не обратила, и я, со временем, успокоился.
А мы уже почти покинули пределы города, и вышли к чёрной поверхности протекавшей здесь реки. Длинная полоска берега уходила куда-то влево, изгибалась и пропадала в белёсом тумане.