... - Не-не-не, подожди, стой! - воскликнул я, увидев как пёс непрозрачно смещается в сторону. - Ты что, куда это собрался, сволота?
''Сволота'', похоже, ничего не слышала и слышать не очень хотела. Четвероногий гигант пугливо, но не менее активно смещался в сторону, пряча от меня свои стыдливые, золотые глаза. Он буквально закрывал их длинными ушами, стараясь, похоже, мимикрировать под окружающую местность - я не сразу заметил, как цвет короткой шерсти ротвейлера сменился с чёрного, вороного, на слегка белёсый, с серой примесью.
Мои брови удивлённо поползли вверх, хоть я пообещал себе, что изумлений с меня достаточно. Собака только что практически смеила оттенок шерсти, и сейчас лежала неподалёку от меня, положив здоровенную башку на лапы. Словно издеваясь, она хитро глядела в мою сторону из-под свои ушей-занавесок, закрывших половину морды. Я готов был поклясться, что в самом начале нашего знакомства, уши у этого ротвейлера были значительно меньше.
Хвост-обрубок отчаянно забарабанил по заснеженной крыше, а из глотки существа вырывался хрипловатый, жалобный скулёж, направленный, видимо, в мой адрес. Дескать, такая я сволочь, бедного ребёнка заставляю с крыши сигать не пойми куда.
- Так я ж это... - попытался найти оправдание я, озадаченно почёсывая затылок. Почему-то сейчас мне даже стало стыдно. - Дык там же портал, чего ты ревёшь?..
Собак взвыл громче, и даже отвернулся от меня, выставив мне на обозрение свой зад с коротким, купированным хвостом, неподвижно замершим на снегу.
Я хотел сказать что-то ещё, но лишь устало махнул рукой, повернувшись к краю крыши.
Снежинки отчётливо пропадали в ''пятне''. А значит - снова пространственная точка. Куда она выведет - неизвестно. Прыгать туда - априори страшно, но других спусков с крыши я заметить так и не смог. А значит... значит нужно сигать вниз, с двухметровой высоты, с надеждой, что я попаду аккурат в ''точку'', а не куда-нибудь ещё. Если это вообще портал, а не гравицентрат, ещё не открытый наукой.
Я зачем-то попрыгал на месте, слушая, как брякает автомат, шуршат подсумки с магазинами. Попрыгал, случайно глянул вниз с высоты примерно десятиэтажного дома, и понял, что жизнь мне, тащем-то дороже.
Последний раз повернул голову в сторону пса, и весело крикнул:
- Увидимся внизу, бояка!
И с этими словами, рассчитав примерный вектор падения, занёс ногу над пропастью.
И поставил обратно, отступив на шаг от края карниза.
Твою же...
Я с горечью осознавал, как трясутся поджилки, как кружится голова и как же хочется сесть на пятую точку, забив на всё и вся. Как же меня всё это достало! Собственная трусость, вставшая поперёк горла в данный момент. И это после всего того, через что я прошёл! Аномалии, взрывы, вертолёты, перестрелки! Почему же сейчас мне так страшно?
Почему-то вспомился момент на Большой земле, когда я отказался прыгать с парашютом. Прямо там, в салоне транспортного самолёта, находясь через одного человека от выхода наружу. Мне тогда просто стало невыносимо страшно. Я видел, как мы набирали высоту - всё это время я просидел вперившись взглядом в иллюминатор. Наблюдал через толстое стекло, как проплывают где-то внизу ниточки дорог, прямоугольники домов и целые километры полей, которые сейчас могли, казалось, поместиться на ладони...
Я поймал себя на мысли, что всё это время наблюдаю ту же самую картину. Пока я придавался воспоминаниям, тело само уже подошло к самому краю крыши. В спину дул ветер, но я расставил ноги, согнув их в коленях - тем самым я хоть как-то удерживал равновесие. Взгляд храбро направлен на неподвижное колесо обозрение. Сейчас мне казалось, что здание, на верхушке которого я стою, намного выше того гигантского аттракциона... Быть может, так оно и было.
Я ещё раз храбро сосредоточил взгляд на том пятне, в которое мне надо было попасть. Можно, конечно, было представить, что высота тут не десять этажей, а всего два метра - как раз до портала. Однако, сложновато это было.
В конце концов я решился. Пусть будет, что будет. Если разобьюсь - то поделом. Зато не увижу больше эту чёртову Зону с её мутантами, сталкерами, и прочими легендами.
Я вновь занёс ногу над краем. И, оттолкнувшись второй, камнем полетел вниз.

... Я глубоко вдохнул. Затем медленно выдохнул, вглядываясь в серое небо, с которого вдруг резко пропало солнце, а мне на лицо, застилая глаза, вместо весёлых солнечных лучей, падали крупные хлопья снега. Голова кружилась, к горлу подкатывал кисловатый ком. Меня затошнило, и я прикрыл веки, выравнивая тяжёлое, прерывистое дыхание, хриплым эхом отдающееся в ушах.
Руки до сих пор дрожали, ноги были ватными - перед закрытыми глазами всё ещё стояла кошмарная картинка пропасти в виде покрытой туманом площади, с её осколками зданий, торчащими из бетона деревьями, и рваными клоками обезображенных голых кустов. Проморгавшись, я ещё минуту сжимал-разжимал пальцы на руках и ногах, стараясь прийти в себя. В голове всё ещё гулко стучало, но тошнить прекратило. А в уши ворвался далёкий и одинокий вой, разносящийся по крышам домов, заглядывающий в каждые окна и квартиры. Этот вой драл моё сердце острыми когтями и зубами, заставив скорёжится в сугробе, резко раскрыть глаза и подняться.
Теперь я сидел в сугробе, подтянув дрожащие колени к лицу, и тупо глядел на пиксельный рисунок американского камуфляжа на ногах. Одно хорошо - по крайней мере, не так уж и холодно. Слетевший непонятно каким образом автомат с ремнём лежал поодаль - из сугроба справа от меня торчал телескопический приклад, за который я, крякнув, и вытянул своё оружие.
Тормозной дульный компенсатор оказался намертво забит снегом, но меня это сейчас беспокоило мало - для пули калибра пять сорок пять это не такое уж и серьёзное препятствие. Ну в коей-то мере я на это надеялся. Надеялся, что АК не разорвёт у меня в руках при решении нажать на спусковой крючок.
Охнув, я встал на ноги. Тело всё ещё дрожало, но я, щурясь от снега, глянул наверх, почти не удивившись. Надо мной, на высоте примерно метра в три, дрожало всё то же мутное марево почти невидимого портала. Только вот выкинул он меня на сей раз в совершенно незнакомом районе города. Я стоял посреди улицы, в сугробе по колено, в окружении пятиэтажных, пустующих домов. Они буквально пронизывали меня насквозь своими глазами-окнами, в большинстве которых больше не зияли окна. Смотрели на меня со всех сторон. Смотрели и молчали, выражая свой немой укор в отношение живых.
Выл, гуляя, в пустущих помещениях ветер, гоняя радиоактивные частицы, колыхались ветки кустов, верхушки уродливых деревьев, росших вдоль некогда широкого проспекта. Стволы некоторых были скрючены в причудливый витой узор, некоторые просто переплелись между собой включив в симбиоз два или три дерева. Кора на таких имела преимущественно чёрный оттенок, будто обгорела и обуглилась. Местами на них даже проглядывались пятна какой-то сероватой плесени, а ветки казались мне очень гибкими и даже коварно извивались.
Повсюду, помимо аромата холодного, но слабого мороза, царил мерзкий запах затхлости и старости. Он выходил из раскрытых подъездов домов, из окон с побитыми деревянными рамами, где отсутствовали стёкла. Всё напоминало о тех людях, что жили здесь когда-то. Жили, и вдруг, сорвавшись, внезапно уехали. Дальше по улице я видел занесённые снегом ржавые машины-легковушки, коих на дороге стояло лишь несколько штук, местами эту дорогу перекрывали ''жарки'', поваленные деревья-исполины, на которых уже были видны следы обитания аномалий. Белым снегом были занесены и электрические провода, фонарные столбы и пожарные лестницы. Пара телефонных будок также в сугробах, а возле них - почти свежие, но ссохшиеся тела. На мумиях - выцветшие остатки современного военного снаряжения, а также странно хорошо сохранившиеся ботинки с высоким берцем. Чёрные, блестящие, словно павшие воины из могилы продолжали ухаживать за своей обувью.
Я невольно поёжился и отвернулся, чтобы не смотреть на тонкие, обтянутые желтоватой кожей ручки одного из них, нежно прижимающие к телу оплетённый ''ржавыми волосами'' автомат.
В городе стояла жуткая, давящая тишина. Нет, конечно выл ветер, а где-то через парочку домов надрывно трещала ''электра'', но в остальном - мёртвая тишь. Словно я снова походник, забредший на давным-давно заброшенный объект. Словно я снова посягнул на вечный покой давно упокоившихся.
Похрустывая снегом, я двинулся вверх по улице, видя перед собой лишь один ориентир: высившуюся за домом впереди многоэтажку с красными буквами на крыше. Это могло означать, что я кручусь возле площади, куда мне и нужно.
Проходя мимо кустов, я отломил веточку, и, сунув её в дуло автомата, покрутил-повертел, очищая от набившегося в компенсатор снега. Я не сомневался, что оружие выстрелит и так. Скорее, это было дополнительное предохранение, дабы укрепить уверенность. На всякий случай.
Ещё раз разорвалась ''электра''. Следом за этим треском раздался дикий человеческий вопль. Я вздрогнул, вскидывая АК, и, оглядываясь. Даже на колено сел, приготовившись к стрельбе - щёлкнул селектор огня, переводя оружие в режим одиночной стрельбы.
Ничего.
Плотная, осязаемая тишина. Слышно даже, как шелестит снег, ложась на поверхность тёмного бетона, участки которого отчётливо проглядывали в некоторых местах - это места нахождения ''жарок'', чьё аномальное поле иногда шипело, как масло на сковородке, когда снежинка, гонимая ветром, попадала в область действия.
И тут...
Резко, неясно захрипел мегафон, находящийся на одной из торцевых стен здания. За ним подал голос ещё один, и ещё. Я растерянно завертел автоматом из стороны в сторону в тщетных попытках найти виновника.
- Вни..ание! - женским голосом вдруг заорало из мегафона. - Го...оит ...краинское мун...ципальное уп...вление го...да ..нобыль! Вам... ...зано...
Я волчком завертелся на месте, но улица по-прежнему была пуста. Мегафон заговорил что-то ещё, но слов было уже не разобрать. А если начать вслушиваться, то получалась несуразная околесица.
Я вскинул голову, окинув взглядом ближайшее здание, и заорал от охватившего меня ужаса, подавшись назад: во всех оконных проёмах стояли фигуры. Сухие, уродливые обладатели тонких конечностей, лысых голов с жутким, желтоватым лицом, с чёрными ямками на глазах, они стояли и молча глядели на меня из всех окон пятиэтажного дома. Я видел, как некоторые опёрлись длинными, тонкими руками в оконные рамы, подоконники. Некоторые стояли на карнизе, рискуя сверзиться вниз.
Меня передёрнуло от страха и отвращения, я едва не упал в снег, но равновесие удержал. И стрелять я не стал. Палец будто парализовало на спусковом крючке, но дело было не в контролёре. Я чётко видел, что эти существа просто стоят у окон, и наблюдают за мной. Что случится, если я выстрелю, мне думать не хотелось. Поэтому, я просто молча двинулся вдоль дома, стараясь не смотреть в его сторону. Рупоры, расставленные по столбам и стенам домов, продолжали исторгать из себя нечленораздельные звуки, хрипы. Расслышать среди них отдельные слова было сложно.
А я, стараясь не оглядываться, почти дошёл до перекрёстка. Аномалий по пути практичеки не было - я с лёгкостью обошёл пару ''жарок'' и ''воронок'' - спасибо падающим с неба крупным снежинкам и утихшему ветру. Из снега получилась замечательная замена болтам и прочему мусору, которым можно было бы обкидать аномалии. Да и Зона миловала.
Выйдя на перекрёсток, я решительно двинулся вправо, огибая практически разрушенное здание, обесённое ржавым, металлическим забором. За преграду мне лезть не хотелось - почти обрушенный дом отдался во власти бушующей природы. Мощные, толстенные корни оплели бетонный фундамент, змеились по ещё целым стенкам вверх, и смыкались над разрушенной крышей, образуя собой нечто вроде кокона внутри которого, прямо из воздуха, то и дело вспыхивали и тут же гасли зелёно-голубые огни.
- Увага! - надрывался женским, хрипливым голосом мегафон. - Радиация! Радиация! Опасно! Ува...емые... А...ер! Арт...м! Ашер!
Я замер, дрожа всем телом. Я молился, чтобы мне послышалось.
- Ашер! - орало устройство на всю улицу. Так громко, что, казалось, на весь город. - Ашер! Артём, подожди! Не уходи, пожалуйста! Обернись!
''Нет'' - промелькнуло в голове, но я всё-таки это сделал. Невольно, но повернулся. И обомлел, так и не вскинув автомат.
По улице, на которую я вышел, кутаясь в какое-то несуразное тёмно-зелёное пончо, шла, огибая мусор под ногами, она. Длинные, каштановые волосы трепетали на встречном ветру, спутывались, закрывали лицо, но Катю, мою бывшую девушку, не узнать было невозможно. Уж слишком долго я зарывался в эти волосы, целовал эти щёки и эту открытую шею.
Автомат так и не поднялся.
Ветер убрал спутанные волосы с лица девушки, и она взглянула на меня. Голубые, большие глаза, залитые слезами. Пухлые губки без помады. Мне даже на миг показалось, что они растянулись в усталой улыбке. Боже ж ты мой, родная моя!.. Я был готов броситься ей навстречу. Обнять, прижать к себе и забыть обо всём. Хотелось так много сказать ей, согреть тёплыми словами, извиниться. И больше не врать. Не оставлять её...
Плевать, как она здесь очутилась, все вопросы потом, а сейчас...
Я сделал два шага по направлению к Кате, как вдруг она остановилась. Резко, будто вкопанная. Остановилась, и испуганно посмотрела на меня. Губы её задрожали, залепетали что-то, а руки потянулись в мою сторону, ожидая помощи. Как будто я вытащу её из какой-то ловушки, в которую она сама себя загнала.
Позади меня, словно огромная плеть, хлестнул выстрел. Громко, оглушающе.
Я вздрогнул, но более никак не среагировал. Удар предназначался не мне.
Я просто иступленно наблюдал, как от окровавленного черепа моей девушки отделяется незначительный кусок, скрытый в красном облаке, и голова резко откидывается назад, будто увлекая за собой щупленькое тельце, укутанное военным непромокаемым пончо.
И тут мегафон, заорал. Громко, пронзительно, страшно.
Я не нашёл в себе сил двигаться, бежать куда-то, и даже чтоб пошевелиться. Я просто наблюдал за тем, как только что живая Катя теперь лежит на снегу, окропив белоснежное рыхлое полотно своей кровью. Ветер, будто бы даря ей последние прикосновения, осторожно трогал каштановые локоны, тянул мёртвую девушку за складки зелёного пончо, словно говоря: ''Эй... ты спишь? Вставай, хватит притворяться... Пожалуйста...''
Я не сразу понял, что последние мысли принадлежали мне. И что на глазах выступили бессильные слёзы. Ведь больше я ничего не мог сделать.
Мог лишь медленно развернуться. Развернуться, чтобы увидеть позади, в шести метрах от себя, выходящую со стороны разрушенного здания фигуру в пыльнике и со снайперской винтовкой Драгунова в руках. Оружие у фигуры было уже направлено длинным дулом в землю, а глаза на изуродованном шрамами лице, устремлены на меня. На голове у стрелка был глубокий капюшон, но мне не составило труда узнать в незнакомце Шуха.
- Зачем? - шёпотом только и спросил я, глядя на неподвижно стоящего сталкера.
Тот, конечно же, не ответил.
- Почему так? - вновь как-то отстранённо задал я вопрос. Тихо, словно в пустоту или, обращаясь к самому себе.
Оружие я вскинул на автомате, как на учениях. Вот кто-то громкий в голове командует ''цель!'', и палец сам снимает АК с предохранителя, и флажок селектора замирает на режиме одиночной стрельбы. В это время приклад уже надёжно упёрт в плечо. Дальше невидимый командир приказывает: ''Огонь по готовности!'', и я, соразмерив линию ''целик-мушка-цель'', не раздумывая, нажимаю спусковой крючок.
Пуля, словно гонимая моей ненавистью, находит свою мишень уже меньше, чем через полсекунды. Шух даже не успел уйти с линии выстрела. Или не хотел уходить, это неважно.
Я попал. Пуля вошла в грудь моего бывшего лучшего друга, толкая его тело назад. Шух упал на спину. Я услышал сдавленный стон. Винтовка Драгунова теперь лежала в снегу - я зачем-то невольно наблюдал её деревянный приклад и цевьё.
Резкими движениями я подошёл к затихшему телу сталкера, поднял винтовку, валяющуюся возле. Движимый чем-то, отстегнул от неё магазин - он был пуст.

... Я никогда не расскажу как научился пользоваться переходами. Только что я был на болотах, и тут, воспользовавшись силой пассивного Выброса, подзарядил артефакт, отобранный у Ашера, и сгинул в ярком голубом круге, внутри которого, словно зеркальное отражение, виднелись заброшенные многоэтажки. Без страха, без боли и других немилостливых ощущений, которые тяготили мою душу с момента, когда я узнал о нахождении своего друга в Зоне Отчуждения.
Я поверить не мог, что он пришёл за мной. Ради меня проделал такой огромный и опасный путь, промотался в Зоне около двух лет, пока в Лиманске я сам не захотел ему показаться. Мол, дружище, я всё ещё жив. Но одновременно с этим мёртв. Теперь меня подпитывает сила этой гиблой земли, и без неё, выйдя на Большую землю, я попросту умру. Первые мометы я ещё помогал начинающим сталкерам пробраться за ''колючку''. Пересекался с ними в барах за Периметром, и даже вёл диалог. Но через некоторое время понял, насколько быстро это убивает меня. Оставалось только догадываться, сколько я протяну, пока не стану марионеткой на поводу у Зоны. Или у её Хозяев.
Каково же было моё удивление, когда следом за Артёмом, через два года, сюда пришла его бывшая девушка, которая бросила его из-за нетерпения и ревности к военным увлечениям. Катя набралась смелости, и решилась на отчаянный поступок. Она искала провожатого. И конечно, вызвался я. Сам, с помощью связей, вышел на контакт. И провёл к диким территориям, к Плутону. Там она побыла у него некоторое время помощницей: выхаживала раненого какими-то чудиками излома, таскала всякий ширпотреб для барахольщика, да и просто развлекала старого своим присутствием.
Я иногда заходил к девушке. Проверял, как она. А как только мне удалось спасти Ашеру жизнь в Лиманске, я решился. Рассказал, что знаю где он.
Я понимал, что мне осталось недолго. Я узнал у Доктора один секрет, позволящий мне жить вечно. Артефакт, что таскал с собой Ашер, был ничем иным, как ''поглотителем душ''. При использовании, он похищал жизненные силы хозяина, впитывал в себя рассудок, мысли, страхи - ''копировал'' человека, пока тот был жив. А как только умирал, становился рабом ''поглотителя''. Доктор долго объяснял мне, как это работает, но я не стал запоминать. Пусть каждый думает, как хочет.
После смерти человека, шар заполняется его душой, и отпускает другую. Взамен ''хранитель'' - как называют душу того человека, которая находится в артефакте - получает невиданную силу. Также, он может контролировать волю и разум своего носителя. И заставить его идти куда угодно. Например, к Монолиту. Ибо только этот могущественный артефакт способен исполнить любое желание ''хранителя'' правильно. Доктор говорил, что возможно, этот шар - преобразованная частица Монолита, но мне было плевать. Меня обуяло чувство жадности. Я знал, у кого находится этот артефакт, и мне он был нужен.
Я нашёл Артёма на лесопилке, рядом с огнеглазой, незнакомой мне девицей - но она также находилась под покровительством Доктора, поэтому трогать её не имело смысла. Старик заранее предупредил меня о ней.
Активировать пространственную дыру было делом скольких секунд - это не было способностью артефакта, я просто попал в блуждающую временную аномалию. Туда же попал и Ашер, но за это время я понял суть перехода. Познал, как с помощью артефактов проходить сквозь время. Зона даёт людям дар а они продают его за тысячу рублей. Называют ту же ''медузу'' - простой бирюлькой. Якобы великие учёные умы изучили её вдоль и поперёк, и этот артефакт почти бесполезен. Глупцы.
Когда мы вышли из временной петли, то по глупости попались на ловушку военных. Но Зона и тут спасла меня - пассивный Выброс локально, в некоторых точках, остановил время, и дал возможость отправить Ашера подальше. Я знал, куда он пойдёт, и мой путь лежал в Припять.
''Хранитель'' в артефакте никак не влиял на мой рассудок - он был слишком слаб, напуган, и не понимал что делать. Зато прекрасно понимал я - мне нужно было срочно сместить его оттуда. А способ был только один - смерть с зажатым в руке чудесным образованием... Но не суицид. ''Хранитель'', оборвавший так свою жинь, получит вместо власти лишь муки и страдания. Возможно, как и предыдущий владелец - друг Чёрного Сталкера, один и тех что замуровали Диму Шухова в стене Саркофага.
Ещё один минус - смерть должна быть от руки близкого тебе человека. Якобы мозг умирающего сохраняет всю эту информацию в памяти, передаёт её в Ноосферу и там, влиятельные господа разрешают дать бедняге силу. Конечно, всё было не так. Доктор также говорил про это много и занудно, поэтому слушал я лениво, в полуха.

Друг. Им был Ашер. Но просить его о подобной услуге я не мог - Артём бы не согласился, а заставлять его силой было нельзя - мешал какой-то бред, связанный всё с тем же информационным полем Земли.
Но какая же удача - в Зоне была Катя. Девушка, которую Артём по-прежнему любил. И вначале я собирался только свести их вместе, и, возможно, им бы удалось пересечь Периметр в сторону Большой земли. И я бы сам с этим помог, но... жадность власти, искреннего выполнения любого желания, взяла вверх.
С девушкой мы телепортировались с Диких территорий прямо в Припять. Затем - найти следы Ашера, который появился ровно к тому моменту, как я и предсказывал. Найти, и разделиться с девушкой, якобы это сузит поиски. Конечно, я не сказал, что она в какой-то момент будет подходить к нему со спины. Я в точности описал одежду и снаряжение её любимого, а сам двинулся в противоположную сторону - к зданию, которое, по всей видимости, когда-то было школой. Сейчас его оплетали толстые корни невиданного растения с яркими всполохами огней внутри корневого купола, что оно образовывало.
Момент счастья, увиденный мной в перекрестии прицела; он промелькнул в глазах девушки, когда она увидела своего Артёма. Это даже на мгновение растопило лёд на сердце. Всего на мгновение. Затем я, оставаясь за спиной у сталкера, выстрелил в Катю из старой СВД, в магазине которой находился лишь один патрон. Более мне не требовалось.
Крик Артёма, полный боли и отчаяния, разлился по заброшенной Припяти.
Я медленно вышел к нему из укрытия. Оставалось лишь ждать, пока сталкер обернётся...

... Я коротко и горестно взвыл. Меня переполняло грызущее чувство утраты.
К лежащему трупу девушки я подходить не стал - лицо её было залито кровью, части головы не было, а кусочки мозга на снегу отторгали. Я просто хотел думать, что это была не она... Пусть это будет галлюцинация, навеянная контролёром.
Я с ненавистью взглянул на мёртвого Шуха. Хотелось оживить его, и убить ещё раз. О вместе с тем приходло осознание, что я собственными руками убил своего друга. Человека, спасавшего мне жизнь здесь, в Зоне.
Что дальше? Сидя в сугробе на коленях, меду трупами двух родных мне людей, я понимал, что превращаюсь в какого-то зверя. Может у Антона были причины так поступить? Может сидящий рядом контролёр действительно затуманил мне разум, заставил поверить, что приближающийся ко мне со спины мутант - моя Катя. А Шух... он просто оказался рядом, и...
Я точно знал, что это не так. Слишком уж явно для наваждения.
Внутри будто что-то щёлкнуло, и я, встав с колен, подошёл к телу мёртвого друга. В голове было пусто, ветренно. Но что делать я знал и так.
Обыскать карманы мёртвого проводника было делом полминуты. Обыскать, и вытащить из внутреннего отделения пыльника ярко светящийся голубой шар, приятно гревший ладонь.
Я долго смотрел на утерянный артефакт, словно видел ег в первый раз. Внутри мягкой податливой, словно пластилин, оболочки, едва заметно пульсировали синеватые прожилки, отчётливо совпадая с ритмом биения человеческого сердца.
Всё мое естество кричало бросить эту дрянь в ближайшую ''жарку'', но я даже не шевельнулся. Я точно понимал, как нужно поступить. Мне нужен был Монолит.

... Каждый новый шаг, казалось, придавал силы, а не отнимал их. Я двигался по заснеженным улицам заброшенной Припяти,обходя аномалии одну за другой. По пути встречались ''жадинки'', ''изнанки'', ''воронки'' и много других практически невидимых и коварных образований, но моё шестое чувство - в виде артефакта, крепко зажатого в руке - помогало найти верный путь в вереницах аномалий, аки нить Ариадны.
Свисающий с ремня на шее автомат бил по ногам, усилившийся ветер хлестал в лицо снежинки, а я равномерно двигался вперёд, одержимый решимостью выйти из города уже сегодня - я уже нашёл путь до площади, осталось лишь пересечь её, и я покину Припять, двинувшись в сторону станции.
''ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ В ЭТОМ ГОРОДЕ, СТАЛКЕР!''
Эти жуткие, неестественные слова звучали у меня в голове, стоило уйти от трупов родных мне людей. Я достаточно долго петлял по незнакомым переулкам, натыкаясь на тупики, завалы, непроходмые аномалии и прочие преграды. За примерно час блужданий - у меня не было часов, и я не знал сколько прошло времени - я не встретил здесь ни одной живой души. Пара ссохшихся тварей, которые упорно двигались за мной - не в счёт. А могут ли они вообще нанести мне вред? Они выглядят настолько беспомощно, что, казалось, мне вообще не требуется тратить патроны. Но они угрожали мне. Кричали мне вслед, что я не смогу покинуть город. Так пусть подавятся.
Я оглянулся, не сбавляя темпа ходьбы.
''Может уже отстали?'' - лениво заворочалась в мозгу мысль, но быстро встрепенулась и улетела, когда я, обернувшись, увидел позади всё те же медленно бредущие за мной фигуры. Как бы быстро я не шёл, или даже не пытался бежать, ОНИ всё равно двигались за мной с той же скоростью. ИМ подвластна Припять. ОНИ загонят меня в ловушку, рано или поздно. И кто знает, будет ли это через час, два или три.
Два тонущих в лёгком тумане силуэта были одеты в лохмотья военного цвета. Это были те самые мумии, которых я видел у прикопанных в глубоком сугробе телефонных будок. Тогда я не подумал, почему же при таком снегопаде тела также не занесло снегом. Оказалось лишь потому, что они охотятся.
Я снова обернулся - тот, который был в вычищенных берцах немного ускорил свой шаг, сжав покрепче неработающий автомат. Или мне лишь казалось?.. Это было похоже на ночной кошмар, в котором я не могу убежать от медленно наступающего страха.
Но ведь я не боюсь. Или?..
''СТОЙ, СТАЛКЕР! ОСТАНОВИСЬ И ПРИМИ СВОЮ КОНЧИНУ'' - это снова ожил мегафон, висевший на фонарном столбе. Ожил, всхрипнул пару раз, и затих вновь.
Я даже не оглянулся. Даже не замер.
Я вышел на площадь внезапно. Только что я крутился по главным улицам, окружённый девятитажными высокими домами, и краем сознания понимал, что во дворы мне путь заказан. Я хмуро шёл вперёд, пока проспект превратился в дорогу, а дорога, в свою очередь, в тропинку, петляющую в сумраке нависших над ней голых деревьев и колючих кустов. Где-то в переплетениях стволов и веток я видел обросшие растениями машины, прикаркованные на обочинах, а также деревянные лавочки и ларьки, также ржавевшие тут ещё с советских времён.
Тропинка снова превратилась в дорогу уже через половину километра. И я словно очутился в другом мире. Будто бы опять сиганул в портал, но не заметил этого.
Я даже обернулся, но за мной всё также уходила во мрак деревьев тропа, которая вывела меня сюда. Вывела и бросила, как бы говоря: ты, парень иди своей дорогой. Я довела тебя до сюда, а дальше сам...
Мысленно поблагодарив про себя узкую тропку, я двинулся по широкой и непривычно открытой местности, превращённой в парковую зону. Куда не кинь взгляд, раскинулись небольшие болотца, расположенные в окружении нескольких небольших деревьев. Где-то что-то жужжало, иногда возникало ощущение, что над городом пролетает невидимый самолёт. Доносился до ушей слабый разрыв ''электры''.
Деревья, кусты, витиеватые тропинки, скамеечки, редкие фонарные столбы. Где-то впереди небольшой памятник Прометею, держащему над головой огонь. Прометей - образ для энергетиков, которые работали тут, и также безвозмезно дарили простым людям огонь. Росли вокруг почти круглой площади те же уродливые деревья-мутанты, стояли несколько невысоких зданий, крыло одного из них шло небольшим полукругом, огибавшим площадь. За памятником можно было увидеть одноэтажное, горбатое здание с надписью ''Кинотеатр "Прометей". Буквы были красными, красиво сделанными. Прямо вспомнились сразу фотографии советстких времён, когда город для энергетиков процветал и имел хорошее перспективное будущее. В теории. На практике всё обернулось иначе.
Я обернулся - два силуэта в истлевшей униформе продолжали свой печальный и тоскливый поход. Тот, который с автоматом - вскинул оружие в мою сторону. Кажется я даже слышал звуки щелчков, когда мумия вжимала спусковой крючок, и, понимая, что выстрела почему-то не последовало, передёргивала затвор и всё продолжалось по простому алгоритму.
Я отвернулся. Ну и пусть. Они от меня на почтительном расстоянии.
Перед моим взором предстала она - главная площадь города. И она заслуживала большего внимания, чем те медленные, но упорные ублюдки. От площади до АЭС - километров сорок с небольшим. Так что мой путь ещё не закончен.