Человек - венец природы. Человек - самое совершенное, что было создано природой. Так почему его жизнь должна быть настолько скучной и однообразной? Да и исход её вполне предсказуем...

Родившись в столице Приморского края, я не провела там и года с момента своего появления на свет. Стремительной и бурной жизни в большом городе родители предпочли идиллию в маленьком городке в трёхстах километрах от Владивостока. Там мне и было суждено провести большую часть своей жизни.

У нас был собственный дом и сад, в котором я часто играла. А совсем недалеко свои просторы раскинула тайга. Русская тайга, сочетающая в себе великую мощь и вместе с тем великолепие. Мой отец, самый решительный человек, которого я когда-либо встречала, часто брал меня с собой на охоту. Он и научил меня всему тому, что мне пригодилось через много лет. Умения устанавливать ловушки, выслеживать добычу, выживать в диких условиях - всему этому я обязана своему отцу. Моя мама, конечно, была категорически против таких увлечений. Она упорно настаивала на том, что цель женщины - сохранять домашний очаг.

Когда мне исполнилось семь лет, родители отправили меня в школу. Большая часть детей жили в центре, поэтому мне, живущей на окраине, было крайне тяжело найти с ребятами общий язык. Нет, меня не обходили десятой дорогой, не обзывали, не тыкали пальцами - просто мало кто желал идти на контакт. Я была сама по себе. Единственная близкая подруга, с которой я имела счастье познакомиться, сидя на последней парте, уехала в другую часть страны после шестого класса. Более наши пути не пересекались и вряд ли это когда-нибудь случится.

Я училась вполне себе нормально. Конечно, не была отличницей, но родителям краснеть не приходилось. Разве что однажды, когда я, заступившись за одного мальчишку, сломала его оппоненту нос. Педагоги говорили, что защищать слабых - дело благое, но надо стараться решать всё словами, без драк. Впрочем, краснела только мама. Папа был доволен.

К восемнадцати годам я подошла к последнему рубежу школьной жизни. Встал вопрос о моём дальнейшем будущем, требующий серьёзного подхода. И было принято решение отправить меня обратно на Родину.

Мне трудно давалась жизнь в большом городе, полном несущихся автомобилей и вечно куда-то спешащих людей. Квартира, которую мне пришлось снимать, к счастью, оказалась не слишком далеко расположенной от места учёбы. Профессию я выбрала связанную с медициной. Моё новое пристанище было крайне скромным, но я и не нуждалась в роскоши.

Но однажды обычная жизнь, серая и унылая до безобразия, переменилась в одночасье, обрушив на меня вихрь тоски и печали.

Одним ясным, погожим утром, торопясь на учёбу и по привычке закусывая на бегу пирожком с капустой, я получила известие о смерти матери. Отец начал пить. Сильно пить. Когда я приехала на похороны, едва его узнала - из крепкого, сильного мужчины он превратился в безвольное существо. Мои утешения оказались бесполезными - он так и не отказался от спиртного.

Сказать, что мой мир рухнул – значит ничего не сказать. Я бросила учёбу. Серая жизнь обрела более мрачные и тёмные краски. Я всерьёз задумывалась о ценности своей жизни. Неужели всё так и должно быть? А моя мать... Нет, понятие "простого бабского счастья" определённо было мне чуждо.

Когда я в очередной раз приехала навестить отца, он выглядел намного хуже, чем в момент нашей последней встречи. Едва войдя в дом, я уловила стойкий запах перегара. Отец сидел за обеденным столом, неподвижно уставившись в одну точку. Одной рукой он держал бутылку с прозрачной жидкостью, другой сжимал гранённый стакан. Крайняя усталость и утомлённость отражались на его морщинистом лице.

"Папа", - дрожащим голосом прошептала я, переступив через порог маленькой кухни.
Услышав мой голос, он поднял голову и удивлённо посмотрел на меня.
"Дана?" - хрипло спросил он, словно едва ли узнавал меня.
"Да... пап", - только и смогла я выдавить из себя.
Неуклюже поднявшись со стула, он побрёл в мою сторону. Не раздумывая, я ринулась на встречу и приняла его в свои объятия, как вдруг отец охнул и схватился за правый бок.
"Что такое?" - в испуге спросила я.
"Бывает", - ответил он.
В этот момент я словно получила крепкую пощёчину. Больше всего я боялась потерять ещё и отца - теперь единственного родного мне человека во всём белом свете. Усадив его обратно на стул, я приготовила для него несколько вопросов и с каждым ответом ужасалась всё больше. Больших трудов мне стоило уговорить его пройти обследование, дорогостоящее ко всему прочему. И мои догадки подтвердились - прогрессирующий цирроз печени.

"Значит, так! - командным голосом говорила я. - Никакого спиртного".
"Дана..." - с унынием начинал отец, но я не давала ему возможности вставить слово. В конце концов, невозможно смотреть на то, как увядает человек, которого ты всегда считал самым сильным.
"Будем лечиться. Слышишь? Будем лечиться! - твёрдо настаивала я несмотря на то, что мои губы дрожали, а в глазах поблёскивали слёзы. - Только ради Бога, - я нечаянно всхлипнула, - Никакого спиртного больше. Пожалуйста".
"Хорошо", - немного поразмыслив, он согласился.

Так и не получив специальность, я выкручивалась, как только могла. Лекарства требовали больших денег, по крайней мере, по моим меркам. Утром - расклейка объявлений, днём - раздача листовок, вечером - мойка полов. Заработанного едва ли хватало. А если учитывать то, что отец, не внимая указаниям, продолжал употреблять спиртное, пусть и в меньших количествах - лечение можно было считать бесполезным, а равно и мои старания. Это не на шутку меня огорчало и даже раздражало, но я не могла просто плюнуть и бездействовать. И вот однажды во мне проснулась надежда.

С привычным мне печальным и задумчивым видом я открыла пластиковую дверь аптеки. В тот день было немноголюдно, что казалось крайне необычным. Из посетителей помимо меня была лишь одна старушка, старательно высматривавшая подходящую мазь от боли в суставах. Подойдя к кассе, я монотонным голосом проговорила название вожделённого лекарства, как заученное правило, и протянула деньги девушке-кассирше. Несомненно, она уже выучила и название нужного мне лекарства, и точную стоимость, и мою внешность. Она с тоской в зелёных глазах взглянула на меня и, посмотрев по сторонам, наклонилась к окошку кассы. Сквозь сомкнутые губы, она произнесла на грани возможностей моего слухового аппарата: "Не там ищете". Я вопросительно посмотрела на девушку, но она торопливо удалилась, скрывшись за стеллажами с лекарствами. Вернувшись, кассирша протянула мне маленький пакетик и загадочно улыбнулась. Поблагодарив, я покинула аптеку, пребывая в полном недоумении. И лишь дома, заглянув в пакет и достав коробочку, я обратила внимание на прикреплённую красной резинкой записку. На ней значились только три заглавные буквы: "ЧЗО". С этого момента всё изменилось.

Куски информации, вырванные мною из газет, Интернета или случайно подслушанные фразы складывались в моём мозгу, как пазлы, в единую и ясную картинку. Таинственная "Зона" - вот объект моего пристального внимания. Жадно ловя крупицы информации, я даже не жалела драгоценных денег для осведомлённых лиц ради каких-нибудь фактов. Мне рассказывали и о странных артефактах, умеющих исцелять недуги. И вот однажды в моём воспалённом сознании мелькнула совершенно безумная мысль и прочно там укоренилась. "Мне нужно туда".

Стоило мне прослышать о реальных поездках, как я тут же принялась откладывать деньги на дорогу. И наконец, день настал.

Перед поездкой я приехала повидать отца. Каково же было моё удивление, когда я застала его не за стаканом водки, а за поливанием комнатных растений. Завидев меня, он радостно улыбнулся, скрывая за улыбкой усталость.

Сидя за столом и попивая горячий чай, я мысленно готовила подходящую речь. Но отец успел заговорить раньше меня, будто чувствуя неминуемую разлуку.

"Знаешь, эти цветы, - он закашлял, - Твоя мама очень любила их. Помнишь?"
"Да, я помню. Она любила их, - я невольно отвернулась к окошку, смахнув с щеки слёзы. Просидев в тишине с минуту, я с серьёзным видом взглянула на него. - Мне нужно уехать. За... за новыми лекарствами".
"Дана, - он виновато отвёл глаза. - Слишком поздно".
"Нет, не поздно", - я закрыла глаза и сжала губы.
"Мы поздно обратились к врачам. Шансы не..."
"Это сильное лекарство. Оно поможет, честно. Только обещай больше не пить. Мама не хотела бы, чтобы ты так страдал".
"Не буду, Дана".
"Правда?"
"Честное пионерское", - он беззвучно рассмеялся, я тоже не смогла сдержать улыбку.
Пару минут мы молчали. Затем я решила, что время пришло.
"Ну, мне пора, пап. Надо ещё вещи собрать... - я протянула ему свёрток. - Здесь немного денег и лекарств. Думаю, этого должно хватить на первое время".
"Дана... спасибо тебе. Я рад, что у меня есть ты".
По моей щеке пробежала слеза.
"Пока не за что, пап. Ну, пора", - я бодро поднялась и, обняв отца, направилась к выходу.
"Всё будет хорошо", - уверенно сказала я перед тем, как переступить порог дома.

Позади - отчаяние. Впереди - неизведанное. Я понимала, насколько призрачен успех, но продолжала цепляться за надежду подобно кошке, вцепившейся в рукав пожарного, спасающего её из всепожирающего пламени. И, знаете, я нисколько не сомневалась, что поступаю правильно.