***

Дорога до убежища заняла около часа времени, довольно немного, учитывая, что Смелов не знал как раскидал аномалии последний выброс. Приходилось прокладывать тропы, делать вешки и заметки на наладоннике. Стоя у ступеней, ведущих к системе залов управления ЛЭП, он надел противогаз и взял в руки обрез. Не смотря на то, что близлежащие территории считались безопасными и свободными от мутантов, опасность для жизни не становилась меньше. В Зоне встречаются люди, готовые убить лишь ради удовлетворения своей больной психики, что уж говорить о тех, кто идет на убийство ради еды и скудного хабара? Привычка всегда быть готовым получить пулю помогала выжить на этих пронизанных радиацией землях.
Грязные коридоры, краска на стенах которых уже давно выцвела, а местами и вовсе облупилась, освещались тусклым светом редких лампочек. Все внутри говорило о полном забвении этого места, что вовсе не было удивительно. Добравшись до одной из комнат, Смелов провел ее осмотр, а затем закрыл дверь, подперев ее старым комодом. Только сверившись с показаниями наладонника о том, что поблизости не обнаружено живых существ и уровень радиации не привышает допустимую норму, он положил обрез на пульт управления и снял противогаз. Воздух был затхлым и несколько противным, но все же пригодным для нормального дыхания. Из прошлых визитов в это место,ю было известно, что вентиляция здесь в исправном состоянии, поэтому, скинув рюкзак и собрав обломки мебели, Валет развел огонь.
В берлоге Сидоровича продумать рейд особой возможности не было, зато теперь, в спокойной обстановке, сидя на спальнике перед весело пляшущими языками пламени, этим можно было заняться. Успешность заранее спланированной вылазки повышалась многократно, особенно если планом учитывались различные непредвиденные обстоятельства и проблемы которые могли бы возникнуть в пути. Так проще избежать сомнений и хаоса в действиях и уверенно идти к намеченной цели. Изучив общую ситуацию в Зоне и некоторое время потыкав в экран наладонника, Смелов проложил маршрут до точки назначения, при чем маршрут был выбран не самый короткий. Во первых, сделать крюк он посчитал более безопасным, а во вторых, хотел попутно подзаработать на поиске артефактов.
Когда с приготовлениями было покончено, Валет открыл рюкзак, организовал себе скромный, истинно холостяцкий ужин и принился есть. Одиночество способствовало размышлениям, а подумать ему было над чем...

Пламя костра постепенно становилось все меньше, уже не так весело потрескивало в нем дерево и совсем уж грустным становился исходящий от него блеклый свет, что отбрасывал на стены беспокойные тени. Смелову от чего-то до жути захотелось спать, стали слипаться глаза, в мышцах заиграло ощущение приятной слабости. Окутывающая словно темной пеленой сладкая дрема стала лучшим чувством из тех, что он испытал за прошедшую неделю. Подложив под голову рюкзак, сталкер растянулся на спальнике и закрыл глаза. Окунувшись в глубины своего сознания он превратил холодную пустоту в красочные образы и с наслаждением уснул.
В Зоне нельзя забывать о безопасности и это давно и всем известная истина. Валет давно топтал Зону, многое знал и мог рассказать, за определенную плату конечно, но все же принебрег тревожным звоночком неожиданности и поддался искушению. Сон был прекрасен, исполнен сочных красок и ярких ообразов. Все казалось таким реальным - старые друзья и подруги, до боли родной дом и непринужденная атмосфера, легкие закуски и холодное пиво. Смелов смотрел в знакомы лица и по настоящему радовался, впервые за долгие годы. Как же хотелось чтобы этот сон был вечен и пробуждение уже никогда не наступило. А может это вовсе и не сон? Все так реально. Может Зона, мутанты, артефакты и прочее были лишь иллюзией, которую породило его сознание? Как же тонка грань между реальностью и вымыслом, грань, которую он потерял.
Все же чувство беспокойства не покидало его, оно как червь медленно ело его изнутри, пока наконец Валет не нашел на него ответа. Смотря как его коллега по работе пьет пиво и смеется он испугался. Ведь этот человек погиб когда во время нападения банды на машину инкасаторов, его тело превратили в решето. Красивая иллюзия пала словно занавес, а на смену ей пришла тягучая боль в руках и спине и жуткий звон в голове.

Сознание Смелова все еще прибывало в несколько туманном состоянии, он с трудом поднял голову, но мутное зрение не смогло дать четкой картины происходящего. В какой-то момент он осознал, что кисти рук его сдавливает веревка или что-то сильно на нее похожее, а ноги не касаются пола. Почувствовал себя свиной тушей, подвешенной на крюк в холодильной камере. Неразборчиво чертыхнувшись сталкер сильно зажмурился, затем быстро проморгался, чтобы вернуть зрению хоть какую-то ясность и понять, что происходит. Вокруг царил слегка жутковатый, но привычный для Зоны полумрак, стены были серыми и невзрачными в этом свете, в некоторых местах на них виднелась плесень. Он заметил какую-то аппаратуру непонятного назначения с множеством кнопок и лампочек, пару металлических шкафов и стол, на котором стоял старый монитор с разбитым кинескопом. В мыслях все никак не находилось вразумительного ответа на все происходящее, пока он не стал прокручивать события прошлого вечера в голове и не сопоставил факты. Через минуту Валет уже не сомневался, что попал на обеденный стол к контролеру в качестве основного блюда, а затем проклял свою невнимательность и безответственность.
Придумать план побега сталкер был не в силах, поэтому постарался просто не шевелиться, чтобы свести болевые ощущения к минимуму и не усугубить свое и без того безнадежное положение. Из коридора за дверным проемом послышались шаги и Смелов тот чам опустил голову, притворился, что пребывает в бессознательном состоянии.

Я старался спускаться, как можно аккуратней, внимательно смотря под ноги. Как гласил закон подлости, именно в таких вот тихих и спокойных местах, ты нарываешься либо на человека, остановившегося здесь на ночлег, либо на его растяжку, оставленную возле спрятанного хабара.
Не поймите неправильно, я не собирался разрывать чужой хабар, чтобы обогатиться. Я собрался найти здесь что-нибудь… Ценное. Даже если здесь спрятан какой-либо артефакт, и пусть он даже не мой – то он мне нужен.
Я рассчитал так, что если я хочу найти Шухова, то мне нужен противорадиационный костюм. Свой я порвал, лазая по старым подвалам на Агропроме, а на новый нужны деньги. Грабить новеньких сталкеров было не по мне – у меня ещё осталась совесть, и я совсем недавно был таким же дурачком. Однако я не спорил, что если прижмёт… Совесть можно засунуть в одно место и пожертвовать честностью и воспользоваться своей открытостью. Как бы омерзительно это не было.
Вообще, я не знал, зачем полез именно в комнату управления ЛЭПами. Я уже пока спускался по лестнице, заваленной мусором, уже успел сто раз передумать. А вглядываясь в длинный коридор, голубая краска на стенах которого облупилась ещё с советских времён, я понял, что если я сейчас зайду туда, то обратной дороги не будет. Ну в смысле, пока я всё не облажу.
А лазать мне предстояло по десяти комнатам, расположенным вдоль тёмного коридора. Причём, по моим мыслям, они стояли отвратно: два помещения идут по левую сторону, три по правую. Далее, всё это венчается центральной комнатой управления, где стоят и пылятся пульты с дорогущей эелектроникой, включающей опоры, а затем снова всё это перетекает в коридор. И снова – два помещения по левую сторону, три по правую…
Сделав пару шагов, я, наконец, спустился с лестницы, и включил подствольный фонарик на «Сайге». Коридор осветился ярким светом, вплоть до пультов управления. И тонул во мраке. Взяв оружие на изготовку, я двинулся вперёд, прижимаясь к левой стороне коридора, и, старясь, чтобы глаза не зацикливались на выкрашенной в белый цвет мушке, а контролировали сектор в районе двенадцати и трёх часов. Тыл, увы, мне было не под силу беспристрастно смотреть, поэтому я просто изредка кидал короткие взгляды назад, дабы удостовериться, что за мной никто не идёт. Но я честно скажу – я услышу, если что не так. Здесь достаточно громко и отчётливо раздавались мои шаги, поэтому я знал, что меня также, если что, будет слышно. И посему уповал на свою реакцию и силу «Сайги».
Вот и первая дверь по левой стороне. Выбить, или аккуратно открыть?
Если выбью – будет шум. Но это будет намного действенней, если там противник. Если буду пользовать вторым вариантом, велик шанс, что эта скотина будет скрипеть на весь коридор и меня будет слышно даже снаружи. Да и противник сумеет сориентироваться, пока я буду медленно открывать дверь в его помещение.
Твою мать.
По затылку пробежала холодная капля пота, и я незамедлительно вытер её арафаткой.
Стоп, а зачем я парюсь? Если дверь открывается на меня, то я не смогу её выбить. А значит, выход только один. И это меня ни разу не успокаивало.
Посмотрев на расположение петель, я сплюнул и поднял с пола увесистый камень, размером с половину ладони.
Дверь открывалась на меня, а это значит, что всё плохо и неудобно. Значит, надо штурмовать.
Я встал возле стены, спиной прижавшись к двери, и взял за ручку. Камень находился в правой руке, ствол «Сайги» на левой, что держала ручку. Я до сих пор не верил, что вот этот способ может сработать. Мышцы напряглись и я рванул дверь на себя, одновременно разворачиваясь, и, швыряя камень внутрь помещения.
- Своя! – Крикнул я, изображая, будто кинул гранату. Подождав секунду, и поняв, что никто не выйдет, я вбежал в комнату, молясь, чтобы пластины бронежилета выдержали пулю... Если что…
Луч подствольного фонаря осветил небольшое, заваленное старыми столами, помещение. Никого. Пыль, поднятая сквозняком от открытой двери, летала в свете фонарного луча огромной стаей белых, крошечных, мушек. Я аккуратно прошёл дальше, на всякий случай глядя назад – вдруг из дверей на той стороне коридора ещё кто высунется. А я ему – плюху из «Сайги». Двенадцатый калибр – это вам не хухры-мухры.
Я обошёл помещение целиком, но кроме сваленных изломанных столов, похожих на школьные парты, за которыми я сидел в молодости, ничего интересного не видел. Даже в разломы между столами подсветил, – вдруг там кто рюкзак оставил? – но тщетно.
Выйдя из комнаты и прикрыв за собой дверь я ещё раз бросил взгляд на пусковую ЛЭП – мне на миг показалось, что там кто-то прошёл. Но нет. Тишина и ничего кроме шума начавшегося дождя на поверхности. Конечно, враг мог затаиться, но… В конце-концов, почему сразу враг?..
Я перешёл на противоположную сторону коридора, готовясь то же проделать и с этой дверью, как вдруг увидел, что она начала медленно открываться.
Такое ощущение у тебя бывает, когда ты смотришь хороший ужастик: вроде это фильм, и ты находишься у телевизора, но… Неприятно. Мурашки ползут у тебя по спине, и тебе кажется, что плотно закрытая дверь в твою комнату также может открыться в любой момент.
Натужный скрип двери будто рассёк тишину, а заодно и мои барабанные перепонки. Я будто оглох и слышал всё через слои ваты. Оружие на изготовку… Указательный алец на спусковой крючок, а большим снимать с предохранителя...
Дверь раскрылась наполовину и остановилась.
А я занял позицию на колене, контролируя и коридор и открытое помещение, проём которого был занавешен каким-то плотным материалом грязно-бежевого цвета – видимо какой-то сталкер решил сделать шатёр, или у него тоже открывалась дверь и он решил сделать ей замену… Я, чёрт возьми, не знаю!
Руки и ноги дрожали, и я рисковал попросту упасть с колена, потеряв оба сектора обзора. Поэтому, я встал на ноги, и смело сделал два шага по направлению к колышущейся на каком-то своём сквозняке, материи.
- Тут кто-нибудь есть? – Мой голос в ответственный момент сорвался, поэтому звучал совершенно не от того человека, который ничего не боится и может дать таких люлей, что мало не покажется. – У вас пять секунд на ответ, или я открываю огонь! – В эту реплику я вложил всю жёсткость, которую мог.
Правой рукой я держал «Сайгу» за рукоять, держа палец на спуске, а второй отчаянно вытирал мокрую от пота шею. Было очень страшно. Особенно потому, что материя действительно шевелилась так, будто кто-то стоит за ней. Но посмотреть так ли это, возможности не представлялось – ткань уходила от верха косяка до пола. И вариантов было два – либо войти внутрь, ДТКшником отодвигая материю, либо стрелять. Ни того, ни другого не хотелось. Но стоять так тоже не было никакого желания. Слева от меня, со стороны пульта управления, тонувшего во мраке, снова раздалось шевеления, и я, крутанувшись на одной ноге влево, наставил оружие на центр, бросая короткие взгляды в сторону открытой двери. Тишина. Только где-то вдалеке, за пультами, я услышал едва слышный звон. Он был похож на те самые «ветерки», которые каждый человек когда-то вешал снаружи своей дачи, например на веранде. Металлические лёгкие трубочки, которые издавали такой же мелодичный звон, при лёгком порыве ветра. Мне в детстве говорили, что именно так поёт ветерок…
Тьфу, чёрт!
Я вынырнул из тёплых детских воспоминаний, мигом возвращаясь в тёмную реальность, освещённую лишь подствольным фонарём. И звон прекратился. Я кинул взгляд вправо – материя так же колыхалась в мою сторону, словно подталкивая меня к опрометчивым решениям типа «давай стреляй уже».
Плюнув на всё, я повернулся и просто закрыл дверь.
Нефиг мне тут.
Так как двери были расположены в шахматном порядке, я снова двинулся к правой стороне коридора.
Опять камень, поднятый с пола, я взял в правую руку, ствол «Сайги» лёг на левое запястье. Большой походный ILBE тёрся о дверь, лямки бронежилета давили на плечи… В общем, было не удобно.
Резкий рывок двери на себя, и камень, с криком «своя» полетел в помещение.

В далёких советских временах, при штурмах аулов в Афганистане, бойцы спецназа использовали крик «своя!» при броске гранаты «Ф-1». Этот крик означал «прижмись к укрытию!», а также означала, что граната брошена членом своей группы.
Конечно, моя тактика была небезупречна: я действовал один, а значит проводил штурм в одно рыло, без команды прикрытия. Но другого выхода я просто не замечал. Был вариант аккуратно открывать двери в каждое помещение, но это было бы слишком медленно и подставляло бы мою драгоценную тушку под огонь зазря. А тут всё чётко, быстро, за исключением одной простой вещи: настоящих гранат у меня не было и поэтому в два предыдущих помещения летели камни. Но я честно стоял и отсчитывал про себя «раз 22, два 22»… И к моменту, когда «взрыв прогремел», я резко открывал дверь, залетая в помещение и в одиночку осматривая сектора – от правого угла комнаты, до левого. Также, я старался не выпускать из вида тыл.
Одно только «но» было у бойцов советской армии – они не всегда вычисляли в штурмуемых помещениях протянутую врагом растяжку, а брошенная вперёд граната далеко не всегда избавляла от этой натянутой проблемы. Соответственно, спецназ, который входил внутрь, напарывался на довольно неприятный сюрприз, и первые номера зачастую лишались не только конечностей, но и жизни.
Так и я, влетев во второе помещение, «за секунду «до» почувствовал, как носок берца задел и натянул тонкую проволоку. И в мгновенно наставшей тишине, помимо собственных мысленных матов, виня свою невнимательность и расторопность, я услышал тихое «дзиньк», которое в ушах отдалось не хуже выстрела в упор.
Уже мысленно попрощавшись с жизнью, я зажмурился, так и замерев в дверном проёме.
«Раз 22, ДВА 22…»
Однако, взрыва не последовало. Пять секунд, шесть, семь – я оставался жив.
Спохватившись, и, осознав, что растяжка была ненастоящая, а меня жестоко обманули, я перехватил «Сайгу» и уже начал разворачиваться, но было уже поздно: подствольный фонарик, прошедший по траектории снизу-вверх, выхватил из темноты сначала ноги в полу-рваном синем комбинезоне, в чёрных потрёпанных берцах, а затем человеческую фигуру в таком же синем неприятного вида комбинезоне, с доской в руках. Эта самая доска и прилетела мне в голову, сбив с ног.
Падая на холодный пол, выстрелить я так и не успел – «сайга» была подло поставлена на предохранитель, так что техника безопасности выполнена на пять с плюсом. Выстрелить не успел, а вот понять, откуда вышел враг я сумел. Дверь на противоположной стороне коридора была приоткрыта… И конечно, твою мать, эта та дверь, проём которой был занавешен чёртовой тряпкой, и которую я просто закрыл!..
Всё это я додумывал и осознавал уже лёжа на бетонном полу – оружие нападавший всё той же доской отмёл в сторону, и возможность дотянуться до него окончательно пропала.
Не пропала лишь способность мыслить и разговаривать. Это я понял сразу, как упал.
- Ссссссука!..
Голова болела а протянутое мной ругательство вылетело само. И привело в замешательство моего нападавшего. Я не видел его лица, потому что подствольный фонарь под «сайгой», как и само оружие, лежало слева от меня, в метрах двух-трёх. И светил луч куда-то в стену, покрытую облупленной зеленоватой краской.
Но освещения, в принципе, хватало, чтобы понять, что его фигура стоит надо мной, в полусогнутом состоянии а его глаза, жутко фосфоресцирующие в темноте, с интересом смотрели на меня, беззащитно лежащего на меня, и, закрывающего руками лицо.
- Ну и какого ты здесь забыл, сталкер? – Голос у нападавшего был низким, хриплым. Будто с надрывом говорил. И курил много. Очень много. Что подтверждал отвратительный запах табака, витающий в воздухе. – Я тебя спрашиваю, мудило ты пиндосское.
И с этими словами он коротко, без замаха, ударил меня мыском берца по корпусу, прямо под пластину SPC.
Я скрючился, про себя истерично думая, как же дать ответку. Хоть какую-то. Ножа у меня не было, пистолета тоже. Вторички я никогда не признавал, думал, что я смогу дать отпор основным. Но вот когда настал момент, я пожалел, что не купил предлагаемый мне кем-то ПМ за семьсот рублей.
Между тем, нападавший наклонился ко мне и, сев на корточки, ослепил меня своим фонарём, направленным прямо в глаза:
- Или ты тоже за артефактом пришёл?
Я судорожно закивал головой. Если уж это и был вариант спасения, то почему бы им и не воспользоваться.
Поглядев на меня с пару секунда, сталкер убрал от моих слезящихся от яркого света глаз фонарь, и отпустил меня. Он распрямился, послышался едва слышный хруст позвоночника.
- Я тут месяц торчу, – начал он, отходя метра на два. Представляешь, что за место такое проклятое? Одни входят, сука, и выходят, а я даже не вышел! Бери автомат свой, чего разлёгся?
Молча повиновавшись, я встал сначала на колени, подтянув за приклад свою «сайгу», а потом и на ноги; нетвёрдо, конечно, голова кружилась и поэтому я опёрся на стенку, с хрустом отломав здоровенный кусок засохшей краски.
Что значит он бродил здесь месяц? Тут от одного конца коридора до другого метров двадцать от силы. Помещение вообще ни о чём… Бредит, что ли?
- Сюда артефакт, говорят, сам Шухов запрятал! – продолжил сумасшедший, высвечивая фонарём помещение и коридор. Его плотная, коренастая фигура в синем драном комбезе, заслоняла дверной проём, так что выйти без его ведома не удавалось. А я уже пожалел, что вообще сюда пришёл, однако, услышал знакомую фамилию, напрягся. Мой ли это был Шухов, или та зоновская легенда, которую рассказывают сталкеры у костров по наступлению ночи? Я просто не слышал баек о том, что именно здесь Шухов артефакт прятал. А если не слышал, не значит, что этого не было. Только вот какой это Шухов? Антон или Дима?
- А что за Шухов? – Вопрос слетел с моих губ невольно, как и то ругательство, которое я выдавил лёжа на полу.
- Что за Шухов, что за Шухов… – Недовольно прохрипел нападавший, и, смачно сплюнув мокроту, продолжил: - Чмырло необразованное, мля. Дима Рэд, может слыхал о таком? Мля, ты с какой планеты свалился, парень? Молодые, мля. Ой молодые, не могу…
После этого сталкер зашёлся в приступе кашля, чуть согнувшись, и, опершись об косяк. Тут меня и посетила мысль грохнуть сумасшедшего из «сайги» - он стоит в метрах двух, я не промахнусь даже, однако… рука не поднималась. И дело было не в моей боязни крови, а в чём-то… человеческом?
Да бросьте, в Зоне уже давно нет ничего человеческого. Лишь фигуры сталкеров бледными призраками бродящие по её выжженному радиацией нутру, да отродья типа мутированных собак и кабанов… Всё, что здесь осталось и едва ли напоминает прежний человеческий мир.

Через некоторое время сумасшедший сталкер, который представился Клаусом, рассказал мне немного об этом месте. Он действительно пришёл сюда около месяца назад, но таинственное место не отпустило его, заставив бродить здесь, по тёмным коридорам. Из конца в конец в буквальном смысле этого выражения.
Как только Клаус спустился вниз, вооружённый лишь пистолетом Макарова, и дошёл до центра управления, это стало его отправной точкой из мира «А», в мир «Б». По его словам это выглядело именно так.
Никаких странных порталов, свечений – выход наверх просто бесследно исчез, оставив вместо себя лишь два коридора, оканчиваемых тупиками.
В помещениях, как мне было сказано, никаких следов человека не было – и там нас ожидали либо завалы из столов и мебели, либо пыльные металлические лабораторные шкафы, полки которых были заставлены потёртыми документами, а также давно засохшими реактивами. В этом я убедился, пооткрывав двери, оставшиеся в этом коридоре.
- Шухов, говорят, оставил артефакт где-то в комнате управления, – проговорил заметно развеселившийся Клаус, проходя мимо старого и ржавого пульта управления, из-под которого торчал моток красно-синих проводов, топорщащийся, словно иголки морского ежа. – А спрятал знаешь почему?
Я покачал головой. Мне было реально пофиг на слова этого сумасшедшего. Однако, такой ответ ничуть не смутил Клауса. Поглядев на меня, он продолжил:
- Потому что был нагружен ещё большим количеством артефактов и прочих ништяков, которые притащил с самой АЭС.
С этими словами он встал перед пультом на корточки и залез в его вывороченное и пыльное нутро.
Комната управления ЛЭПами оказалась небольшим округлым помещением, по периметру которого стояли более никому ненужные советские машины. Тумблеры, диоды, динамики – всё это больше никому было не нужно. Генераторы больше никогда не зашумят, подавая бесперебойную подачу энергии; свет, который давали битые лампы с надетым на них плотным колпаком, больше никому не пригодится. И больше он не зажжётся.
Посредине стояли металлические стойки с наваленными на них документами и разнообразными мелкими деталями – от маленьких шурупчиков, до здоровенных корбюраторов, под которыми тёмным пятном выделялась кроваво-багровая высохшая жидкость.
Мой подствольный фонарь выхватывал из темноты доски, припёртые к стенам, кучи маленьких железных ящичков, в которых когда-то хранили реагенты, а также пару поломанных стульев, спинки которых был выгнуты назад.
Центральное помещение отделялось от коридоров массивными некогда белыми застеклёнными дверьми, одна из которых валялась на полу, перед входом, – оттуда мы как раз пришли - а вторая перекрывала проход во второй коридор.
Чтобы нарушить тишину, я решил задать хоть какой-нибудь впорос, изредка посматривая в коридор, из которого мы пришли – мой фонарь едва доставал до проёма, в котором виднелась лестница наверх.
- То есть Дима пришёл сюда, чтобы облегчить свою ношу и… Эээээ… Сбросил один артефакт?
- Нет, – Ответил Клаус после долгой паузы.Он сбросил здесь половину рюкзака и рассовал всё по коридорам и комнате управления… Однако… – Сталкер встал на ноги, оттряхивая серые от пыли руки, и посмотрел на меня. – Однако, всё уже растащили.
«А этот артефакт, блин, не вынесли!» – подумал я про себя, и окончательно понял – пора отсюда уходить. Чем дальше я буду находиться в одном помещении с этим сбрендившим идиотом, тем больше возможности, что я вообще поверю в хоть какую-то рассказанную им байку.
Было очень странно, что мой нападавший резко сменил гнев на милость. С самого начала он меня убить был готов, а сейчас… Услужливо рассказывает о всех легендах, которые либо где-то слышал, либо сам придумал. Непонятненько… Хотя что ещё ждать от сумасшедших.
Между тем Клаус повернулся ко мне спиной и на негнущихся ногах направился открывать дверь, закрывавшую проход в другой коридор.
- Когда я отворю врата, я впущу в этот мир зло, – пробормотал сталкер, берясь за железные ручки.
Я приподнял одну бровь и на всякий случай наставил на сталкера «Сайгу». Уже было понятно, что ничем хорошим это дело не кончиться. Я либо буду вынужден вырубить его, либо застрелить.
Вообще, за то время, как я спустился сюда, уже слишком много раз я принимал решения типа «либо-либо»…
- Так может… И не надо открывать?
- Надо… Я должен открыть… Ты не понимаешь…
Дверь натужно заскрипела, отодвигаясь в сторону. Я поправил арафатку, сняв с предохранителя «Сайгу». Пот холодным ручейком прокатился от виска к щеке.
Причина моего внезапного беспокойства была ещё не определена, но я знал, что лучше не стоит открывать дверь.
Из-за толстого стекла из темноты на меня смотрело что-то… Плохое. Я чувствовал его тяжёлый взгляд. Физически. Он давил на меня, заставляя садиться на колено, а затем поднять оружие на Клауса. Его спина в комбинезоне мелькала в луче моего фонаря – он старался отодвинуть дверь.
«На колени!!» - возвопил кто-то внутри меня, и я нажал на спусковой крючок.
Выстрел.
Пуля двенадцатого калибра ударила Клауса в спину, прижала его к двери, я видел, как его тело медленно начало опускать на пол. Словно в замедленном режиме, я с ужасом наблюдал, как на его спине расплывается тёмное багровое пятно.
Сталкер умер, даже не издав не звука. А я так и сидел на полу, прижавшись лицом к холодной, освежающей стене помещения. Меня била крупная дрожь.
Глаза закрылись сами, а руки прижали к вспотевшему телу «Сайгу».
Тишина, и только шум дождя, идущего снаружи.

Яркое, белое пятно, неподвижно застывшее на серо-жёлтой, покрытой коррозией и трещинами плоскости. Первую ассоциацию, которую вызывало это пятно, было с солнцем. Я ещё не успел вспомнить, что такое солнце, а в голове уже нарисовалась картина белого, слепящего глаза диска, шум чаек и залива… Запах морской тины, забившийся в нос. В детстве, я боялся мест, где скапливалась эта зелёная отвратительная пакость. Думал, что в ней кто-то живёт, что она способна утащить тебя на дно…
В глазах зарябило, а яркий, освещённый солнцем мир из моего далёкого прошлого, внезапно потух. Крики чаек и шум воды сменила гробовая тишина, давившая на мозг.
Пятном оказался включенный фонарь, луч которого, непрерывно смотрел в потолок, покрытый сетью глубоких трещин, а также на ржавые тонкие трубы, по которым когда-то давно струилась вода, питавшая подземный комплекс.
Подземный комплекс.
«На колени!!..»
С осознанием произошедшего, пришла боль в области затылка, а также неприятное покалывание по всему телу. От новых ощущений я резко дёрнулся и зашипел: в виски будто бы загнали два острых штыря, и медленно прокрутили, заставив опустить голову, давая волю затёкшей шее.
Я находился в полулежачем состоянии – спина прислонена к стене, а руки до сих пор поддерживали мою «Сайгу». Правая нога полусогнута, левая вытянута вперёд. Сколько я так пролежал понятия не имел, но тело уже успел онеметь а я про себя отметить, что ампутацией мне заниматься не придётся. Пока что…
Ноги и руки слушались плохо – это я списал на длительное бессознательное состояние. Затылок болел, но и этому нашлась причина – когда падал, ударился об стену. Всё, вроде, обосновано…
Я приподнял голову, и так и замер, тупо глядя вперёд.
Впереди, почти в метре от, меня, привалившись лицом к стене, также полулежало тело.
В мозг, подобно циркулярной пиле, которая на раз разрывала своими острейшими зубьями мягкие ткани, впилось воспоминание последних минут перед тем, как я окончательно провалился в небытие: мелькающая где-то впереди меня мощная фигура Клауса, облачённая в синий драный комбинезон, которая пыталась упорно открыть двойные двери, надёжно перекрывающие проход в следующую часть подземного комплекса, а также его жуткое бормотание, тихим шёпотом отдающееся в моей голове:
- Когда я открою врата, я впущу в этот мир зло…
Сейчас я чётко вспомнил свои ощущения: из ниоткуда взявшаяся тревога и первобытный страх обуяли меня, заставив перехватить оружие поудобней и хорошенько пропотеть.
- Надо… Я должен открыть… Ты не понимаешь…
Клаусу, кстати, почти удалось открыть свои «врата». Дверь, скрипнув, отъехала в сторону. Не на много – всего на пару-тройку сантиметров. Но мне уже тогда стало понятно, как это всё закончится.
В тишине раздался громкий, бьющий по ушам, щелчок предохранителя моей «Сайги».
Я вздрогнул, и снова вернулся в реальность.
Вот только тут я уже был не один, в закрытом пространстве ощущалось присутствие ещё какой-то живой души.
Тихие, вкрадчивые шаги, раздавались из-за двери, которую Клаус так упрямо старался открыть…
Постаравшись встать, я лишь испустил глухой стон – тело затекло и ни одна мышца, казалось, мне больше не повиновалась.
Голову будто бы накрыло ментальной, тяжёлой подушкой, заглушив все остальные звуки, кроме шагов, источник которых подходил всё ближе.
Дверь, с натугой скрипнув, резко отъехала в сторону, и помещение приняло нового гостя: одетую в чёрное фигуру, лицо которого было спрятано в тени.
Быть может, глаза мои привыкли, ибо в такой кромешной тьме разглядеть труп и лицо вошедшего, было нереально. Слабое, совсем скупое освещение, давал фонарь, лежавший в метре от меня и светивший в потолок. Отсвет от него и давал возможность видеть… Это.
Всё это пронеслось в моей голове, параллельно с безуспешными попытками совладать со своим телом и наставить на тварь «Сайгу». Но руки, будто парализованные, отказывались подчиняться своему хозяину.
В глазах рябило, к горлу подступал ком, хотелось блевать…
- Не стоит… – Тихо вдруг молвила фигура, остановившись в проходе. Голос звучал глухо, из-за надетого на лицо респиратора, и как-то… Успокаивающе.
Я не мог разглядеть лица, не мог увидеть у фигуры оружия, потому что как только я наводил взгляд на Него, то голова начинала болеть, а зрение падало, наверное, до минус десяти…
Тем временем, Он продолжил говорить, и из-за его умеренного, негромкого голоса, хотелось верить, что всё будет хорошо…
- Я тебе не враг… Надеюсь. Всё будет зависеть от тебя.
Последняя фраза, как мне показалось, прозвучала с надеждой. Но гость говорил совершенно безэмоционально, так что расслышать хоть какие-то нотки в его голосе и тоне не представлялось возможным.
Я совершенно не знал, что мне делать. Я был растерян. Подавлен.
Однако, говорить мне всё-таки позволялось, поэтому я спросил первый вопрос, который пришёл мне на ум:
- Кто вы т-такой??
Получилось немного истерично, с заиканием, но мне было плевать. Я был уверен, что фигура знает, что мне страшно. Это создание – я не определил ещё, кто это был – было на сто процентов уверено, что его боятся.
А я теперь был уверен, что это Он разрешает мне говорить...

Мой вопрос, казалось, повис в тишине. И от этого жуткого молчания и безмолвной фигуры передо мной, было ещё страшнее. Я сначала подумал пустить себе пулю в лоб, чтобы не мучиться, а затем я подумал про то, что всё это галлюцинации, а какие-нибудь подельники Клауса зашли сзади и ударили меня чем-то по голове…
Много мыслей пронеслось в голове, пока, наконец, незнакомец не подал голос вновь:
- Кто я такой… Гораздо важнее, кто ТЫ такой… – он замолчал, задумчиво глядя на меня из тени. Словно хищник, оценивая жертву, выискивая слабые места.
Спустя почти минутную паузу, он продолжил:
- Вы задаёте вопросы другим, а сами… Не знаете ничего о себе. – Фигура гостя начала рябить, дёргаясь из стороны в сторону. Со стороны это было похоже на изломанную изуродованную голограмму, из тех фильмов и книжек про фантастику. НО мне почему-то как никогда было страшно, хоть в его голосе и не было злобных ноток. Казалось, фигура таким образом двигалась куда-то в сторону.
Я проморгался и понял – незнакомец сел. Невидимо, неосязаемо. Я не мог разглядеть этого. Но был стопроцентно уверен, что теперь его тихий голос доносился слегка со стороны.
- Но это неважно. Для каждого дойдёт очередь в понимании этого вопроса. А сейчас… Меня интересуешь именно ты.
Голова моя взорвалась болью, но лишь на жалкую долю секунды. Я зажмурился и заорал... Но мне это лишь показалось – на деле я испустил, наверное, едва слышный стон. А когда открыл глаза снова, мой крик растворился в тихом и монотонном жужжании включённого пульта.
В комнате управления стало немного светлее – это заработали давно выключенные лампы, работающие от основного питания. По пульту забегали разноцветные огоньки, щёлкнула парочка тумблеров, и снова всё стихло.
- Если тебе интересно кто я, – вдруг раздался Его голос. - то я однофамилец твоего друга… Которого ты ищешь.
С огромным трудом, я перевёл взгляд на одетое в чёрное фигуру. В голове лениво зашевелились какие-то мысли, стараясь вылезти из-под наваленных на них воспоминаний последних событий. Очертания стали немного чётче, однако в глазах также рябило. Казалось, что я смотрел на солнце, которое не слепило. Именно такое у меня возникло ощущение. Тем временем, незнакомец опять углубился в философию:
- В Зоне говорят, что встреча со мной несёт путнику или счастье… – Гость как будто сделал ударение на паузу. – Или смерть. Но многие не понимают, что результат этой встречи определяется самим сталкером…
Незнакомец говорил загадками. Или выбирал те выражения, которые на данный момент не воспринимал адекватно мой изнасилованный мозг. Говорить мне по прежнему не разрешалось, я просто открывал рот и часто дышал, как выброшенная на берег рыба. Но несмотря на мой комичный внешний вид, гость не подавал вообще никаких признаков жизни. Он сидел, глядя на меня из-под чёрных окуляров очков, надетых на него поверх респиратора.
По моей взмокшей от пота спине пробежал вдруг неприятный холодок.
Не только от ощущения чего-то угрожающего моей жизни… Он сказал «однофамилец»? Моего друга? А не Шухов ли часом…
Мозг пронзила острая и тонкая ментальная игла и я дёрнулся от боли, снова испустив стон едва слышный стон.
«Это он!! – Резко возвопило мне моё сознание. – Это Дима Шухов!!! Тот, о ком ходили легенды… Да он сам, вашу мать, легенда целой Зоны!.. Поверить не могу, что он существует…»
Величайший Чёрный Сталкер… Я не мог поверить своим глазам и ушам. Выходит что байки, рассказанные пьяными ветеранами-калеками в Баре были правдой… Он действительно существует.
Казалось, Дима улыбался моей догадке, но из-за очков, в отражении которых было видно отблеск от давным-давно неработающей лампы, было не видно его глаз, а респиратор надёжно скрывал всё мимику, и, вдобавок, как казалось, поглощал всю интонацию в голосе Сталкера.
Вот о ком говорил покойный ныне Клаус, торчавший в этих катакомбах месяц. О Диме Шухове, который спрятал здесь свой артефакт…
Тем временем, чёрная фигура, подтвердила мою догадку:
- Да, я Чёрный Сталкер. Надеюсь, тебя это не пугает. Клаус был слишком слаб психически, поэтому справедливо было полагать, что он сойдёт с ума… – Сделав паузу, Дима ответил ещё на один мой немой вопрос: - На самом деле, он тут всего-навсего дня четыре. Это лишь ему казалось больше… Но сейчас не об этом.
В помещении, наконец, стало ещё ярче – лампы горели в полную силу, ни одна из них не мерцала. А страшно было потому, что почти все лампы в комнате были битыми.
Тихо зажужжала советская машина, изредка повизгивая сервомоторами и древними стержнями. Всё это Шухов запустил ведь не просто так. А чтобы показать свою силу. Чтобы показать, что он может не только убивать, но и давать жизнь.
Однако вернувшаяся в этот мир ржавая техника меня практически не интересовала. Диме напомнил мне о моей настоящей цели прибытия в Зону – найти моего друга. А я ведь про него даже не вспоминал… А вдруг он…
- Я знаю, где находится твой друг. – Немедленно отреагировал Шухов. Он будто читал мои мысли. - И я помогу тебе добраться до него… Но не просто так. – После этих слов я взглянул на него. Рябь, покрывавшая фигуру Чёрного Сталкера исчезла, и он приобрёл чёткую форму. Теперь я смог разглядеть худощавую, длинную фигуру, замотанную в чёрного цвета плащ. Лицо было закрыто чёрным респиратором с двумя огромными фильтрами по бокам. А на глаза натянуты чёрные круглые очки-гоглы, окуляры которых блестели от света. Сервомотор в пульте управления зажужжал чуть громче, и я чувствовал, как шестерёнки в старом механизме крутятся быстрее.
- За всё время твоего поиска, я буду находится рядом. Я буду говорить с тобой на привалах… Из этих разговоров, ты должен будешь составить представление о целях, которые я преследую в отношении тебя и твоего друга… Если ты сделаешь всё верно, то и ты и он, будете вознаграждены так, как никому и не снилось… Если нет…
Механизм в пульте управления затарахтел так громко, что хотелось закрыть уши руками, но тело по-прежнему не подчинялось мне… Понесло палёным, и пульт резко затих. В помещении повисла тишина. Я почувствовал, как Шухов снова слегка улыбнулся через маску респиратора.
- Я заберу твою и его жизнь. Всё очень просто.
Чёрный Сталкер замолчал, словно давая обдумать своё решение. Но я знал – он просто констатирует факт. Это его игра, которая ведётся по его правилам с моим участием…
Я не понимал, о чём он говорит, что всё это значит… Я просто хотел домой…
Я не хотел так умирать. Даже Антон, казалось, не стоил этого. Он вообще сам сюда пошёл!..
Всё это я хотел сказать вслух, но Он не давал мне такой возможности.
- Мне нужно идти. У меня есть немало дел, которые также требуют внимания…[u/]
Поднявшись во весь свой рост, Шухов развернулся и начал уходить обратно в коридор. Без мерцаний и своих спецэффектов, которые были вначале…
Лампы, издав негромкое жужжание, стали медленно тухнуть, возвращая помещение в законные владения тьмы. Механизмы в пультах остановились окончательно, а давление на голову и уши стало немного меньше.
Внезапно фигура в чёрном, резко остановившись в дверях, повернулась ко мне, пронзив меня своими незрячими глазами.
- [u]Да, ещё одно. Жди пополнения. И не забудь вынести из дома пострадавшего.
С этими словами Шухов окончательно растворился в темноте, оставляя меня наедине со светом подствольного фонаря.

Не заметил я, как закрыл глаза, не заметил, как снова отключился.
Мне приснилось яркое летнее солнце и Финский залив. Стоящая по колено в тёплой воде Катя, счастливо улыбающаяся и поправляющая длинные русые волосы, которые, гонимые встречным ветром, постоянно ложились на лицо… Она весело улыбалась, тянула ко мне свои руки и кричала: «Давай в воду, ко мне! Тут хорошо!..»
Я был счастлив.

Открыв глаза, я очутился в полной темноте.
Густая, кромешная тьма окружила меня со всех сторон, и я чувствовал, как холодные и липкие пальцы Страха лезут под арафатку и куртку, заставляя двигаться. Двигаться, чтобы жить.
Я резко дёрнулся вперёд и мне это удалось.
Стоя на коленях, я поднялся, удерживая тело в вертикальном положении, а также автомат в горизонтальном. Истерично дёргающийся палец в панике искал кнопку включения подствольного фонаря и я только потому вспомнил, что тот валялся на полу.
Прислушавшись и не услышав ничего вокруг, я рукой пошарил по осыпанному мусором полу и нашёл фонарь.
Щелчок.
И громкий мат, означавший продажную женщину, огласил помещение.
В фонаре сели батарейки, а запасные, вроде, были в рюкзаке за плечами. Или не было. От страза, я не помнил, что вообще лежало в рюкзаке.
Поднявшись на ноги и охая от боли в затёкшем теле, я двинулся к выходу, правой рукой держа «Сайгу», а левой – опершись на стену, и используя её в качестве путеводной нити.
Мне мало было интересны советские машины, оставленные позади, а также труп Клауса… Чёрт.
Я остановился.
Разговор с Чёрным Сталкером мне не приснился, в этом я был уверен. Тогда, лёжа в бессознательном состоянии «овоща», я не думал, что не запомню, что он мне сказал. Не запомню, что он знает, где находится мой друг. И что в случае моих неправильных действий, он убьёт нас.
А спастись от Димы Шухова на его территории было… нереально.
«И не забудь вынести из дома пострадавшего».
Таковыми были его последние слова? Я ведь ничего не путаю?
То есть… мне надо вытащить Клауса отсюда? Или я запутался и ничего не понимаю.
Млять.
Я резко развернулся, чуть не упав, и медленно побрёл обратно к комнате управления, не совсем понимая, как буду тащить тело мёртвого сталкера.
Дверь, куда ушёл Шухов, была заперта наглухо и меня немного передёрнуло от страза, когда я вспомнил, как он открыл её даже не касаясь…
Тело Клауса лежало, приваленное к стене, на спине уже застывало кровавое пятно от пули, которую именно я всадил ему, находясь сзади. Прости, мужик… Не знал я тебя. Прости…
Подойдя к мёртвому сталкеру, я кое-как закрепил «Сайгу» на своём большом рюкзаке, на спине., просто просунув оружие через лямки на дне этого самого рюкзака. Теперь, в случае чего, я мог быстро достать её либо за ДТК, либо за приклад.
Потянув тело за руки я понял – дело дрянь.
Эта сука была больше меня, факт. И весила раза в два больше. И как я его вытащу наружу… Хрен знает.
С громкими матами, в темноте, благодаря стене и ближайшему стеллажу, мне таки удалось закинуть грузное тело Клауса себе на плечи. Причём я сам толком не понял, как я это сделал, но осознал, что оно начало пованивать.
Пока я шёл по коридору, я думал о том, как мне страшно. Я знал, что я несу самый настоящий труп. Знал, что он не дёрнется уже, ни пристрелит меня, но ощущение отвращения от его запаха, да и то, что ноги уже подкашивались от тяжести.
Если бы не страйкбол, на который Игорь таскал меня по выходным, то я бы точно оказался неподготовлен. В бронике, с рюкзаком и оружием таскать раненого – увольте. Но я смог пересилить себя, как когда-то пересиливало себя на тренировках, выкладываясь на сто десять процентов.
Тем более, здесь были реальные условия, а там – игра.
И тем более, тут был Дима Шухов.
А он – всегда будет рядом…

Мне удалось дотащить Клауса до выхода на ступеньки, и тут я столкнулся с новой проблемой: когда я ставил ногу на лестницу, «Сайга», торчащая в разные стороны, зацепилась за дверной косяк и от неожиданности я дёрнулся назад, теряя и до этого шаткое равновесие.
Когда я упал, я заорал. В рюкзаке явно было что-то тяжёлое, так как в спину мне воткнулся какой-то предмет, который причинил мне такую боль, что я даже боли от падения не почувствовал. А всё потому, что упал на Клауса. А Клаус издал слабый стон. А я сказал ему: «прости, мужик, я аккуратней буду».
И заткнулся. И замер.
Тело подо мной закопошилось, зашевелилось, и стало дёрганными движениями выбираться из-под меня и моего рюкзака.
И тут я заорал по-настоящему громко, и, вскочив на «раз-два», метнулся к двери, где виднелся слабый свет, озарявший бетонные ступеньки наверх.
Выбежал на свет Божий я быстро. А споткнувшись о какую-то корягу – упал и на четвереньках посеменил прочь от входа в треклятый комплекс, проклиная про себя обоих Шуховых.