... Путь на вершину сопки выдался невероятно трудным. Под подошвами была сколькая грязь, и чтобы не скатиться вниз, я постоянно хватался руками за выступающие камни и острый кустарник. Рюкзак, - а затем уже и автомат, - я без зазрения совести скинул ещё на середине высотки, чтобы хоть какие-то силы остались. Только небольшая, совсем детская бутылка воды в набедренном кармане штанов, небольшой фонарик, да ободранный листок бумаги.
Противогаз сбивал дыхание, мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание от недостатка кислорода. Стекло запотело, по внутренней части стекали капельки испарений. Я передвигался в слепую, не чувствуя ни израненных рук, ни ног.
Раз, два, три...
Я считал шаги, стараясь синхронизировать их с дыханием, и чтобы хоть как-то отвлечься от мысли, что сейчас я просто упаду, а труп потом обглодает собака.
Сколько людей я повстречал здесь, в Зоне?
Сколько меня связывает с этим местом?
И как покинуть его, чтобы потом не вернуться?
Сталкер, это не про работу, это про настрой. Тот самый, внутренний. Который заставляет тебя раз за разом возвращаться сюда, кидать болты в аномалии, таскать артефакты, стрелять мутантов, зарабатывать копейки, уходить на Большую землю... но затем вновь возвращаться. И даже если у тебя есть счастливая семья, дети, то внутренне ты понимаешь: твой дом здесь, в Зоне Отчуждения. Той самой, на гнилую землю которой ты совершил неосторожность вступить десяток лет назад.
Раз, два, три...
Знакомства, друзья, товарищи, враги.
Я поскользнулся, растянувшись на грязи, и, злясь на самого себя, сорвал противогаз с лица.
Свежий, декабрьский воздух обдал потное лицо холодом. В нос ударил запах сырости и гари. И я, наконец, добрался до вершины сопки. Ступил бы ещё десяток шагов - полетел бы вниз.
С высоты мне открылся вид на ЧАЭС. Серая палитра, вперемешку с болотными цветами, с крапинками искр от «электр» и «жарок»; вроде ничего особенного, но отчего-то оно приковывало взгляд. Такое унылое, но родное... Вокруг царила тишина, хоть внутри себя я понимал, что аномалии должны, нет - просто обязаны! - издавать какие-то звуки. Что сама Зона должна дышать. Ведь никогда ещё вокруг я не слышал настолько гнетущего молчания. Будто бы привычный, наполненный мутантами и людьми мир, потихонечку стирался, уступая место природе.
Искривленные стволы деревьев, чернота непроглядного терновника у подножья холма, и серые угловатые постройки вокруг станции. Всё вдруг стало каким-то блеклым, и не придавало былой эйфории, чего уж говорить о страхе. Ведь - блин, боже, это же ЧАЭС! Радиация, мутанты, сектанты, легендарный Монолит, в конце концов.
Но не было больше мыслей об этом. Обычное, заброшенное место.
Торчащая труба АЭС - та самая, красная в белую полоску, - всё также уходила в свинцовое небо. Её силуэт немного утопал в молочном тумане, но там, за ней, виднелись изрядно потускневшие, отдающие синевой всплески генераторов - округлых громадин, которые должны были то ли вырабатывать электричество, то ли трансформировать его в энергию для ноосферы. Каждый рассказывал своё, а правды не знал никто, кроме создателей, уже канувших в небытье.
До Саркофага добрался быстро, невзирая на дикую усталость от перехода. Моё сознание словно само хотело побыстрее со всем этим покончить, потому заблокировало какой-нибудь «нерв переутомления», не знаю. Я достал бутылку-малышку с водой, отпил немного. И ненадолго заострил внимание на брошенном возле входа в комплекс бронетранспортере. Бурого цвета ржавая туша, она печально стояла без колёс, приперевшись боком к стальным воротам, будто засыпающая собака. Все лючки были настежь раскрыты, но несмотря на толстый слой коррозии, бортовой номер каким-то чудом сохранился и читался даже спустя столько лет: 1 0 2. Также на борту, аккурат под двойкой, я заметил выцарапанную чем-то острым надпись: «здесь был Токс, 2013 г».
Что-то кольнуло сознание, но я помотал головой, прогоняя глупое наваждение.
Убирая бутылочку обратно в карман, я пальцами потрогал лежащий там обрывок бумажки - на месте.
Я вошёл в просторный ангар, заваленный различным мусором. То тут то там валялись армейские ящики, здоровенные катушки без кабелей, обломки сгнивших бетонных перекрытий, обломки почерневших досок. Пахло сыростью и плесенью. Даже откровенно воняло, и настолько, что я пожалел об оставленном на сопке противогазе.
«Ну и черт с ним, - промелькнуло в голове, - я уже почти дошёл. Моя мечта исполнится здесь».
Я долго петлял по узким коридорчикам, венткамерам, заглядывая в каждое помещение. Луч фонаря то и дело высвечивал из темноты старые, пузатые мониторы, клавиатуры без кнопок, мотки проводов и какие-то большие приборы для связи или чего-то подобного. Обломки столов и стульев, покрышки и запах гнили - вот как стала выглядеть реальность. Будто просто пустое, необжитое помещение.
А существовали ли аномалии? Ещё там, на холме, я видел искры «жарок» и тоненькие молнии «электр». Замечал при спуске зелёные пятна «холодца» в лощинах у подошвы холма, а также космы «пуха», свисавшие с веток деревьев. Но... быть может я ХОТЕЛ это видеть? Хотел представить себе ту самую Зону Отчуждения, которой она была много лет назад. Жутких мутантов, отвергнутых даже самым больным воображением. Было ли это всё?..
«Здесь куковала Ланка» - гласила очередная надпись на стене одного из тупиковых помещений. Фонарь уже будто бы садился - свет стал тусклее, а темнота - гуще. Ноги начали заплетаться, но я, едва удерживая равновесие, брел дальше по коридору, одной рукой придерживаясь за стену, чтобы не упасть.
Поворот.
Ещё поворот.
Раз, два, три...
На одном из столов лежали армейские жетоны. Я машинально посветил на них фонарём, протёр металлическую гладкую поверхность от пыли и прочитал: Найрух, Фальконер.
Через некоторое время я нашёл выход из этих катакомб, выбрел в небольшую залу. Почему-то мне показалось, что здесь должны были стоять капсулы с людьми - так называемыми членами О-Сознания. Именно отсюда, подключённые к единой Системе они управляли Зоной...
Я помотал головой: с десяток поломанных столов, стулья, сваленные в углу. Рядом пара ящиков со старыми, дисковыми ещё телефонами и витыми проводами. Несколько коробок, в которых свалено железо и различные ЗИПы. С невысокого потолка свисают чёрными лианами провода и толстые кабели. Чуть дальше в потолке дыра, сквозь которую видно серое, тяжелое небо и чувствуется зимний холодный воздух. Я подошёл туда, и, закрыв глаза, сделал несколько вдохов.
Открыл глаза. Никакого О-Сознания. Ничего.
Пройдя дальше, высветил ещё одну царапку на неровной стене: «дракон делает ар-ар». И смайлик.
Зал с Монолитом - самый большой зал. Там стоял реактор, стержни и вот это вот всё. Огромное количество пультов, мебели, бетонных заграждения из-за обвалившихся стен и колонн. В потолке этого зала тоже была дыра, как и в предыдущем помещении, но тут она была огромной. Часть потолка также не выдержала многолетнего простоя и попросту ввалилась внутрь, раздавив часть стоявшей тут гнилой аппаратуры. Из-под бетонных завалов торчала раздолбанная плитка, куски гнутого металла, фрагменты корпуса какой-то вычислительной машины, болты, гайки, текстолитовые платы и прочий мусор.
Здесь также я увидел уже приевшиеся надписи: «здесь творили Аннигилятор, Ворон и Сенсация». Приевшиеся, потому что я хочу это забыть?..
Но вот чего здесь не было, так это Монолита.
Потому что придуманная тобой вселенная не может существовать вечно. То, чем ты увлекался много лет приедается, то, во что верил - отмирает. Появляются другие занятия, наступает взросление. Тот кто раньше был охотником за головами, уважаемым сталкером, теперь - примерный семьянин с женой или мужем и детьми. Или директор крупного предприятия.
Канистру с бензином удалось найти в подсобном помещении - хоть что-то не успели украсть. Я распалил небольшой костёр на остатках советской деревянной мебели, сел возле него, вытянув зудящие ноги. Этот переход в прошлое дался мне с трудом. Но я знал: уход в настоящее покажется адом.
Я достал из кармана воду и тот самый лоскут бумаги. Воду немедленно выпил, выкинул пустую бутылку в огонь. Посидел немного, чувствуя на лице и ладонях приятное тепло. От обычного костра, не от аномалии «жарка» конечно.
Прислушался: все та же тишина, только слышно как щёлкает и потрескивает пламя, пожирая сырую древесину. Представив, где должен был быть Исполнитель желаний, я с удовлетворением отметил, что как раз на том самом месте, где я разжег костёр.
Я развернул бумажку. На ней красивым почерком были крупно выведены буквы: ДдЗ.
И прежде, чем успел подумать, приблизил краешек к огню, отчего тот немедленно загорелся, и тут же выкинул в пылающее, вонявшее бензином, пламя.
Прислушался к ощущениям: тепло, хорошо. То, что дарили мне эти буквы, сохранилось приятным воспоминаем, плотно засев где-то в подкорке.
Отпустив это, я научился жить дальше, не думая о том, как дожить до завтра.
