1. Карый Владимир Николаевич, “Цепеш”, 1993, город Киев
2. Навыки – Обращения со ручным стрелковым оружием, в основном автоматами и гладкоствольными ружьями, а также уход за ним – Навыки рукопашного боя и обращения с ножом – Неплохая физ. подготовка – Базовые навыки выживания в дикой природе – Практическая медицинская подготовка – Навыки портняжного дела: починка одежды, дополнительное шитье etc – Навык обращения с пиротехникой и взрывчатыми веществами, возможность создавать кустарные бомбы и самопалы при необходимости – Неплохие познания в истории, литературе и энтомологии. – Знание языков: русский, украинский, английский
3. Внешность Рост 173 см, вес 67 кг, крепкой комплекции, достаточно плотно сбитый для своего роста. Благодаря физическим упражнениям, закрепленных со времен службы в армии, поддерживает хорошую физическую форму. Волосы русые, достаточно коротко пострижены, оставляя два-два с половиной сантиметра длинны. Низко посаженный лоб, испещренный несколькими мелкими шрамами, густые брови и глубоко посаженные глаза карего цвета с мрачным пронзительным взглядом. Нос прямой, рот часто непроизвольно сжат, оттого кажущимся небольшим, особенно на фоне сухощавых, узких скул.
4. Характер Многие, при знакомстве с Владом, описали бы его как безразличного и скучающего человека. Он не особо любит болтать по пустякам, предпочитает поддерживать тему разговора, а не вносить свою, и редко начинает разговор первым просто для того, чтобы поговорить. Однако, происходит это не столько от его скверного характера, сколько от нежелания и неумения заводить новые знакомства. Будучи интровертом, ему вполне хватает и его текущего круга общения, составляющего, в основном, его окружение – одноклассников, приятелей по обучению, товарищей по работе. В подобной компании он вполне открыт, и многие могут найти в нём интересного – хотя и слегка категоричного в споре, – собеседника. Имеет склонность к философствованию, драматизации и рефлексии, часто выливающихся в шуточный пессимизм.
5. Личные вещи Большую часть снаряжения Карому обеспечивает армия. Ниже перечислены личные вещи. - Набор витаминов: 3 банки Ревита, 3 Ундевита - Небольшой запас медикаментов: три пластинки аспирина, четыре цитрамона, пачка Алохола, пачка пластырей. - Две пачки сигарет “Киев”, одна – Парламент - Три комплекта сменной одежды: футболки, носки, белье. Один комплект термобелья. - Предметы гигиены, включая протирочные (настойки календулы) - Компас с крышкой. - Зажигалка Зиппо - Часы G-shock - MP3 плеер Astro M2 8 GB чёрный. - Налобный фонарь Кемпинг SB-1058 - Фонарь Bailong BL- S910 и два запасных аккумулятора. - КПК Нокия №810 - Швейцарский нож - 800 рублей
6. Биография В ретроспективе, биография Владимира куда скучнее его жизни. Собственно, как и с жизнями всех обычных людей, возьмись кто-то составить подобные. Родился он в неспокойный 1993 в Киеве. Республики СНГ еще трясло после развала СССР, не слишком положительно влияя на жизнь людей и, тем более, их подрастающей смены. Младшему Карому, впрочем, в какой-то степени повезло: полноценная семья и хорошие родственники порой значат гораздо больше, чем многие думают. Его отец был бывшим военным, на то момент работая старшим инспектором в городском хозяйстве, мать же была врачом городской клиники. Он был первенцем, его сестра – Виктория, - родится спустя пять лет. Неподалёку, буквально через дом, жили родители матери с семьей её брата – его дядей, слегка выпивающим, но добрым мужиком, имеющего нездоровую склонность к различной политической фантастике – c которыми у них были прекрасные отношения. В школе Владимир был ни хуже, и не лучше других. Что-то, вроде химии и истории, он любил больше, что-то вроде математики – не очень. Где-то со второго класса он увлёкся коллекционированием насекомых, собрав, со временем, внушительный стенд существ, вызывавший детское восхищение у друзей, естественное отвращение у матери и задорное веселье у отца, постоянно подтрунивавшего над ней. Один из его друзей, Андрей, поддевал Влада по этому поводу, проводя параллели между его именем, сухим грозным лицом и склонности к “колосажанию”, жутко последнего раздражая. Начиная с девятого класса, Карый, с подачи отца, увлёкся страйкболом. Подначив со временем почти половин одноклассников и даже одну одноклассницу, они частенько выбирались вместе с членами местного клуба в соседский лесок. Николай, его отец, иногда выбирался с ними, “погонять молодёжь”, как он сам выражался, порой гоняя один против всей его банды и, обязательно беря половину команды в плен, хохоча обещал расстрелять, выразительно потыкивая оружием в спину. Заканчивалось всё в любом случае тем, что пленникам приходилось бегать и отжиматься, пока он сам с “убитыми” разжигали костёр и готовили еду, проявляя чудеса полевой готовки. После выпуска в его жизнь наступил перелом. Можно сказать, что после школы перелом наступает у всех, ведь часто именно это время определяет будущее человека, но его случай был чуть более особенным. Так уж вышло, что Владимир решил для себя стать военным. Что этому повлияло – отец, изучение истории и глубокое проникновение людьми, сражавшихся в последних войнах, или же просто увлечение оружием, но так уж вышло. Это желание, однако особого отклика у родителей не нашло – мать хотела, чтобы он получил “приличную” профессию, отец же весьма трезво оценивал обеспечение украинской армии и не желающего подобного своему сыну. Не сказать, что последующий скандал особо изменил его мнение, но привлек его к консенсусу – он заканчивает медицинский, а после этого может идти туда, куда хочет. На том и порешив, он поступил в мединститут Богомольца. Не сказать, что ежедневное вымывание мозгов меда действовало на него благоприятно. Он забросил коллекцию насекомых, осунулся и приобрёл свой мрачный пронзительный взгляд, пагубно действующий даже на некоторых преподавателей. Отдушину он находил, забавляя себя показательной проработкой наиболее эффективных и простых способов создать взрывчатку – периодически показывая свои успехи, – и заставляя коситься на себя особо впечатлительных личностей, так же в страйкболе. В это время отношения с семьей, особенно с матерью, у него были слегка натянутые, за исключением сестры, не особо одобрявшей ультимативность матери в выборе судьбы своих чад. Отец хоть и понимал бесперспективность карьеры военного, чувствовал себя не особо в своей тарелке, но всё равно из родительских побуждений продолжал настраивать Влада на “истинный путь”. Отучившись положенный срок и получив диплом бакалавра, Владимир не стал продолжать обучение и бросил институт. Вконец разругавшись с матерью, он, оборвав контакты с родителями, с помощью дяди устроился работать санитаром и начал снимать отдельную комнату. Последний, вместе с бабушкой, дедушкой и другими, до последнего старались отговорить его, но в пустую. Оставив телефон для контакта со строгим указом не давать его матери или отцу – который обязательно бы это сделал – он ушел в своё “вольное плаванье в настоящую жизнь”, к которому его так долго подводили. Что бы кто не думал, он никогда даже в мыслях не держал ненависти на кого-то за судьбу, что не желал. И хотя, будучи гордым и вольнолюбивым, он замкнулся и ушел из дома, Влад до последнего хотел найти в себе любовь к медицине, которой от него так ждали, чтобы нормализовать отношения с семьей. Именно поэтому он пошел работать по специальности, хотя без законченного высшего получить нормальную должность и было почти невозможно. Но – тщетно. Проработав меньше года, ютясь по квартирам или, на худой конец, у друзей, вконец озлобившись на жизнь, он плюнул на свою гордость, узнал телефон отца и встретился с ним. И хотя Влад, которого одноклассники дразнили Цепешем за суровый вид, плакать не любил, в тот день он рыдал, уткнувшись в пальто отца перед домом. Воссоединение было тяжелым, но в итоге блудный сын всё же вернулся и был принят обратно. Помирившись с постаревшей за неполный год матерью – и после основательно забухав с отцом, получив в процессе справедливую затрещину, – Владимир обговорил свою дальнейшею судьбу. Сдавшись под его натиском, мать бросила свои надежды на успешную и приземлённую карьеру сына, и благословила его желание стать военным. Так, дождавшись осеннего призыва, он попал на срочную службу. А там прямиком в место, о котором он до этого времени даже не задумывался – Чернобыльскую Зону отчуждения. Промотавшись пару месяцев на тыловых полигонах, занимаясь, в основном, подготовкой, он, вместе со “свежей кровью”, был отправлен на границу, поддерживать основательно расшатанный Кордон.
7. “Персонаж числится в рядах армии и, технически, Периметр не пересекает, но я добавлю небольшой рассказ, чтобы дать больше инфы по персонажу.”
Владимир стоял под фонарём, кутаясь в плащ-палатку в тщетной надежде спрятаться от вездесущего промозглого холода. Низкое серое небо, раскинувшееся над ним, давило своей свинцовой тушей на окрестности Зоны, подавляя волю к жизни и обволакивая мрачной белесой дымкой закоулки складских блоков. Сплюнув, он зло посмотрел в ближайшие кусты. Его напарник, Пётр Слугов, известный под кличкой “Сморчок”, который справлял там нужду, не вызывал у него ничего, кроме раздражения. Впрочем, даже если бы Сморчок и не был мелкой подколодной гадиной, вечно ноющей и абсолютно бесполезной, Влад бы все равно чувствовал то же самое. В конце концов, ничто так не поднимает настроение, как новости с фронтов, особенно когда ты – затычка для брешей, пробитых вонючими валами дерьма. А брешей, как он слышал, было достаточно много. Наконец, показалась неуклюжая туша Сморчка. Воистину, смотря на него, невольно вспоминаешь несчастного рядового Лоуренса, понимая, что этот человек оказался не в то время не в том месте. Пожалуй, его можно было бы даже жалеть, не будь он таким болваном. На ходу застёгивая ширинку, пытаясь оттолкнуть с груди мешающий этому важному занятию АКСУ, он подошел ближе. - Отлично сходил! – блаженно сообщил он, - Ну, продолжаем? - Угу .– угрюмо кивнул Влад и, взявшись за штатное оружие, пошел по маршруту. Поддерживать разговор не хотелось. Да и не с кем было. - Может и ты сразу, раз уж начали? Я покараулю. – не сдавался эрзац-Куча, явно надеясь, что на него обратят внимание и удостоят разговором, о котором он потом долго будет трындеть. Он просто смолчал. Сморчок, оскорблённый, посеменил за ним. Впрочем, он уже привык к такому, так что, при некоторой доле удачи, повторять попыток завести знакомство не будет. Нельзя было упрекнуть Влада в том, что он презирал Сморчка просто по факту его презрения остальными. Стадность – мощный стимул, но ему он всегда был чужд. Нет, Слугов заслужил своё отношение вполне справедливо. До того, как их переместили ближе к Кордону, Сморчок состоял в другой роте, где стал знаменит в первый же свой месяц. Кто случайно или “случайно” сдаст заначку сержанту или начроты? Кто доверено сообщит про вылазку? Кто прикроется твоим именем в случае опасности или просто по необходимости? Первое время вряд ли бы кто решился точно назвать имя, но потом… Если помножить это на неприятную манеру и настырность разговора с общей глупостью – портрет будет готов. У начальников, впрочем, он был на нормальном счету, какая неожиданность…
Карый тоскливо поглядел вверх. Небо опустилось еще ниже, воздух стал влажным и густым. Он бы сказал, что это к дождю, но рядом с Зоной никогда ни в чём нельзя быть уверенным. Это он понял с первых дней, как прибыл сюда. Нарезая круг за кругом, в голову сами лезли разные мысли. В нормальной ситуации он бы отмахнулся от них, превратив дежурное патрулирование в механический процесс, при котором его тело само совершало все нужные движения, отработанные бесчисленное количество раз, но над ухом постоянно зудел Сморчок. Волей-неволей, приходилось прислушиваться. - Скоро отправят с постов на самую границу. – меланхолично пронеслось в голове. – А там зверье. И еще кое-что похуже, если верить слухам. Зато кормить будут лучше. ИРПы давать. Начинаю ненавидеть тушенку. – последняя мысль пронеслась панически, ибо вообще-то тушенку он любил. Как низко он пал! – Могут послать вглубь, но вряд ли. Посылают только с девяти месяцев. Хотя ситуация… ну да. Пошлют, наверно. Надо будет с Ваней перетереть. Что бы иметь запаску, на случай. – Иваном звали их сержанта, славного парня. Ходили слухи, что он был бывшим сталкером, заочно записавшимся в вояки для тренировки личного состава, что бы не пристрелили. Однако Влад знал, что всё это было бредом чистейшей пробы. Просто Иван не был идиотом и, одновременно, умел принимать ценные советы со стороны других умных людей. Редкость в наше время. Порой он мог подсобить в каком-то деле, вроде протаскивания отдельных предметов, передачек, прикрыть кого-то, если нужно. Платили ему полным повиновением, дисциплиной и, что важнее, доверием. Это, в последнее время, ценилось куда больше. Сморчку опять приспичило. Владимир всерьез подозревал, что причиной этому стал его взгляд, кинутый мельком на Кучу после тирады про кормёжку “мерзкой тухлятиной” в адрес тушенки. По иронии судьбы, произошло это на том же самом месте, где и в прошлый раз. С усмешкой отметив про себя этот нелепый каприз судьбы, он прислонился к тому же столбу, проводив взглядом Слугова. - Мутанты, предатели, еретики. А огнемета нет, да и не поможет он. Впрочем, разве не этого я хотел? – со злой усмешкой спросил себя Карый. Бойся своих желаний, друже, о да. Попытавшись отвлечься от депрессивных мыслей, он достал пачку сигарет. Курить он не любил, но после приобщения к армейской дружине пришлось перенять общие повадки. К тому же, тут без успокоительного действительно было тяжко. - Готов ли я? Идиотский вопрос. Раз уже здесь, значит готов. Сам подписался. Состряпать отписную было бы несложно. Знал, на что шел. Но не думал. Хех, знать, но не думать о знании – парадокс. – продрогшими пальцами в перчатках он потянулся к сигарете. – Скоро. Я это чувствую. Что-то случиться. Это не грёбанная погода, это предчувствие. Нужно распотрошить заначку. Спасибо бате, КПК прислал что нужно. Надеюсь, старая добрая Нокия и тут не подведет. – чиркнув зажигалкой, он поднёс её к сигарете. Подождал, пока табак не загорится, и захлопнул крышку. – Черт… это место дурно на меня влияет. Похоже, я становлюсь параноиком. Едва приготовившись втянуть вонючий дым дешевого “Киева”, он получил по носу каплей воды. Вторая капля упала точно на кончик сигареты, мгновенно её затушив. Удивлённо глянув на потухшую сигарету, он раздраженно выбросил её в ближайшую лужу. И, через секунду, захохотал, открыв лицо начинающемуся дождю. - Я сам этого хотел. – вслух произнёс он, и пошел в соседние кусты.
8. Я подтверждаю, что прочел правила и согласен с ними. Анкета - Старт игры КПК
Сообщение отредактировал Bestraer - Суббота, 05.11.2016, 14:35
