|
Фомин, Ашер\Анкета
| |
| tox | Дата: Вторник, 29.04.2014, 13:44 | Сообщение # 1 |
Сообщений: 2533
Репутация: 1486
Награды: 3
Статус: Offline
| Анкета относится к старому персонажу по имени Шух. Которого там уже вроде нет. х)
Если администраторам что-то не понравится, я постараюсь переписать в стандартный вид.
*шёпотом добавляет* инновации, инновации!..
Говорят, что если закрыть глаза, и сильно захотеть, то может исполниться желание. К примеру, если ты чего-то очень хочешь – просто зажмурься и крепко вообрази себе это в голове. Пусть духовное станет материальным. Пусть мысль станет явью. Всё в силах и рамках твоей фантазии.
Находясь в кромешной темноте тоннеля, вооружённый лишь прожекторным фонарём, аккумулятор которого работает на последнем издыхании, ты желаешь одного: света. Безопасного, спасительно, дарящего радость света.
Ты крепко зажмуриваешь глаза, и окружающий тебя мир становится нереальным. Утихают все звуки, уши будто бы закладывает, и становится слышно лишь отчётливое биение твоего сердца. Тебе начинает казаться, будто ты даже затаил дыхание – воздуха не хватает, всё становится плотным, и ты не можешь вздохнуть полной грудью. В висках стучит, а в голове начинают с бешеной скоростью проноситься все яркие моменты и аспекты твоей жизни. Первый поцелуй в солнечный день, прогулка, секс…
И ты снова открываешь глаза.
Яркий свет, рождённый в твоей голове, резко меркнет, от былых воспоминаний не остаётся и следа, и ты видишь перед собой всё тот же мрачный коридор, освещённый лишь светом твоего сдохшего фонаря.
А в конце, там, куда не достаёт лучик света, стоит что-то.
Что-то, что имеет человеческие очертания.
Ты понимаешь, что это может быть нечто неосязаемое, что-то неправильной формы, но мозг упрямо формирует это в знакомую фигуру, чтобы тебе было не так страшно.
Чтобы ты знал – это человек.
Фонарь предательски мерцает, давая этому существу подойти ближе на пару метров. Фактически, такие незаметные шаги, а расстояние опасно сокращается.
Ты вздрагиваешь, отходишь назад, с ужасом понимая, что спину тебе холодит бетонная, неровная толстая стена, отделяющая тебя либо от внушительного размера коллектора, либо… Либо от такого же узкого и тёмного заброшенного тоннеля, который по колено заполнен мутной и холодной тёмно-зелёной водой, в которой может прятаться нечто.
Тем временем, фигура, неестественно выворачивая суставы рук и ног, подкрадывается ещё на пару метров ближе к тебе, издавая до ужаса нечеловеческие звуки.
Тебя сковывает страх. Такой же холодный, как вода в тоннеле, достающая до колен. Пот уже течёт по спине, сердце начинает отбивать бешеный ритм, и ты невольно моргаешь.
Окружающий тебя мир погружается во тьму, тонет в рёве нечеловеческого существа, приблизившегося к тебе на расстояние смертельного, как тебе кажется, удара.
С закрытыми глазами ты представляешь себе его отвратительную морду, которую невозможно представить, находись ты в светлом помещении.
Ты орёшь. Орёшь, что есть мочи, размахивая перед собой руками.
И открываешь глаза, ослепляемый светом своего же фонаря, который лежит напротив, метрах в двух от тебя. Сам же ты сидишь в холодной воде, опёршись спиной на стену тоннеля. По вискам струится пот, сердце стучит, а ноги дрожат. С потолка капает вода, противным эхом отдаваясь от стенок, уходит куда-то вглубь, в неизведанную тьму.
Ты опускаешь вспотевшие руки, которыми ты недавно защищал глаза от света, в освежающе ледяную воду, и вновь крепко зажмуриваешься, смотря на разноцветные круги, плавающие в темноте.
***
Узкая, полутёмная и душная комнатушка, посредине которой стояли два невысоких стула, разделённые деревянным обшарпанным столиком, выкрашенным в уродливый, светло-зелёный цвет. Он весь был завален кипами стары, пыльных папок с выцветшим, едва различимым заголовком «Дело №…», а я рядышком, с краю, примостилась серая пепельница, доверху заваленная окурками.
Краска на стенах была также обшарпана и отодрана в некоторых местах и имела выцветший голубоватый оттенок.
Из небольшого, давно немытого окошечка, обрамлённого тёмно-зелёными плотными шторами, в комнатку проникали яркие лучики света, в которых медленно плавала, словно в невесомости, потревоженная сквозняком из-за открытой двери, пыль.
Я вошёл в помещение, щурясь от яркого света – окошко находилось сразу напротив двери и лучи летнего солнца били прямо в глаза – и остановился, ожидая, когда же, наконец, сотрудники прокуратуры, удосужатся снять мне наручники. Однако, вместо этого, сзади донеслось вполне невежливое «на стул садись», и мне пришлось повиноваться.
Так как руки находились в блокированном положении спереди, я без труда дошёл до стула и аккуратно сел на него, с опаской вслушиваясь в раздавшийся протяжный скрип старой, деревянной мебели.
Следом за мной вошёл сотрудник, в чёрной кожанке и с папкой моего «дела» и сел напротив меня. Так как по массе он был намного больше, его стул заскрипел чуть громче, и я подумал, что сейчас предмет обихода не выдержит и сломается прямо здесь, а толстяк в кожанке комично завалится на пятую точку, огласив матом помещение и ближайшие коридоры.
Однако, мебель стойко выдержала нагрузку, и мужик, предварительно расчистив место на столике, возложил туда папку с моим личным делом. Затем, поковырявшись где-то возле ножки стола, он чем-то щёлкнул и в помещении тихо заиграл марш «прощания славянки». Я с любопытством заглянул под столик и увидел там старенькое, чёрное радио, на антенне которого был намотан весьма заметный шмат синей изоленты.
Долгую паузу нарушил сотрудник прокуратуры, снова скрипнувший стулом:
- Так, товарищ Фомин. Давайте что ли, приступим к заполнению анкетки? – С этими словами, он внимательно посмотрел на меня – его карие, большие глаза буравили меня взглядом, смотрели будто прямо в душу. Капельки пота на его большом лбу блестели на солнце, а крылья носа постоянно расширялись в стороны.
Я поспешно кивнул.
- Итак, - продолжил толстяк, раскрыв папку и приготовив ручку, - первый пункт, фамилия имя отчество? А также год и место рождения.
Пожав плечами, я протараторил:
- Фомин, Артём Игоревич, 23 октября, 1993 года рождения, место рождения – Российская Федерация, город Санкт-Петербург.
Пока «прокуратурист» записывал мои данные, я окинул взглядом помещение и заметил новый предмет обихода: с центра потолка, на короткой, немного ржавой цепочке, свешивался красный пыльный абажур, и я понял, что сюда не заводили никого уже лет этак… Десять?
- Фомин, не отвлекаемся. Кличка, прозвище или позывной имеются?
Опа. А вот такого вопроса в «анкетке» я уж точно не ожидал. Однако, дерзить дядьке я не стал и, снова пожав плечами, ответил:
- Так точно. Ашер. Это вам и позывной, и кличка и прозвище… А ваше имя можно узнать?
«Прокуратурист» посмотрел а меня и, подняв одну бровь, поиграл жвалками.
- Дмитрий Александрович меня звать. А что за «Ашер» такой? Почему нерусское такое?
- Еврейское имя. Означает «счастливый» вроде. – И в подтверждение этого, я широко улыбнулся. Вышло по-дурацки, «прокуратура» не оценила жеста и шутки, поэтому я быстро убрал гримасу с физиономии, оставив лишь лёгкую полуулыбку. – Друзья назвали так.
Дмитрий Александрович тяжело вздохнул, и начал записывать мои слова на бумаге. Я видел, как его губы шевелятся, выговаривая то ли маты в мой адрес, либо он просто проговаривает то, что пишет. Через минуту, он оторвался от занятия, и, не глядя на меня, задал следующий вопрос:
- Возраст, вес, рост?
- Двадцать лет, вес около семидесяти килограмм, рост – сто восемьдесят сантиметров.
Не знаю, почему – может из-за того, что я интонацией выделил свои «около семидесяти», одновременно намекая на внушительный вес «прокуратуры», - но Дмитрий Александрович, засопев, тихо проговорил:
- Ну и урод ты, Фомин.
Я промолчал, но внутри уже возбухало моё «я»: ну какой же я урод? Вполне себе красавец. Русые, коротко стриженные волосы, небольшой нос, плотно сжатые губы, волевой подбородок, выделенные скулы… Да даже мои тёмно-зелёные глаза были в один цвет с теми пыльными занавесками на окне! Сами вы «урод», товарищ «прокуратура»!.. Но вслух я задал лишь единственный вопрос:
- Следующая часть анкеты будет?
Дмитрий Александрович поёрзал на стуле и довольно буркнул: «конечно!».
Под следующим вопросом оказался мой характер. Его я расписывал уже под «марш танкистов», оглушительно заигравший после «славянки».
Борзой, наглый, смелый – когда позади тебя стоит толпа таких же как ты. А вот в одиночку, я становлюсь более адекватным. Могу что-то заявить, но уже в полголоса, дабы не никто кроме меня не услышал. Однако, моё чувство собственной важности довольно высоко, поэтому я смогу борзеть даже при важных людях. Так я однажды нахамил начальству на работе.
Я с детства искал во всех действиях выгоду. Выгоду, конечно же, для себя. Никто в этом мире не идеален, и я не собирался смотреть глубоко в себя, чтобы искать там минусы в первую очередь. Нет. В первую очередь, я всегда искал минусы и отрицательные черты в других людях. Ведь сам не скажешь, человек никогда и не узнает, какой же он гнилой. Пусть пятьдесят процентов сказанного тобой будет неправда, но ты будешь прав. Это, кстати, тоже плохая черта моего характера – я упрям и могу часами доказывать, что прав именно я. Даже если уже понятно, что я не прав. Однако, я шутник. Люблю посмеяться, особенно если это будет в тему – отсюда мне и дали кличку. Но я знаю тонкую грань между шуткой и серьёзностью. И это значит, что на похоронах я не буду улыбаться во все тридцать два зуба.
Всё это я рассказывал размахивая скованными руками. А потом, набравшись наглости, попросил расстегнуть браслеты. На мгновенный отказ освободить конечности, я попросил просто принести попить.
После стакана воды, принесённого мне «прокуратурой», я был готов отвечать на следующий вопрос. И он оказался самым… странным.
- Фобии, страхи имеются?
- Конечно… У каждого человека они есть. Тем более, я же диггер. Темноты боюсь. И русалок.
На последнем слове, у Дмитрия Александровича губы невольно расплылись в улыбке – я говорил это с такой серьёзной миной, что не улыбнуться было невозможно.
- А леших? – Спросил он насмешливо, - или Бабу-Ягу, к примеру?
- Не смешно, - я покачал головой, - вы были в Тукинских коллекторах? Там, где по легендам обитают русалки? Когда вы опуститесь в тесный тоннель, в холодную воду, достающую до пояса, вы будете бояться всего. Вы будете молиться за свет фонаря и за крепкость хватки вашего товарища, идущего сзади. У меня был случай, когда я банально «не успел». Из-за этого погиб мой хороший друг. Утонул. Вы представляете себе смерть утопленника? Насколько это страшно?
«Прокуратурщик» стёр с лица ухмылку и покивал головой, начав записывать мои слова.
- Ещё что-нибудь?
- Паранормальщину всякую, - я пожал плечами. - Этого все бояться. Может быть смерти. Своей, конечно, ну и чужой.
Чужой смерти я боялся после того, как потерял своего друга и товарища год назад. В подмосковной заброшенной котельной, куда мы ходили… ради интереса. Ради красивых фотографий. Когда мы приходили принести его жене похоронку, она кричала. Она плакала. Она подвела всё под то, что он умер ради фотографий. Что мы уроды. Моральные, недоношенные уроды, которых надо закопать при рождении. В тот день, я плакал.
***
Глаза открылись самостоятельно.
Темнота и подозрительная тишина, стоявшая вокруг, ошарашивала, глушила. Я с трудом поднялся на ноги, и застонал, схватившись обеими руками за голову. Виски пронзило будто острым штырём, челюсть свело, язык я прикусил, и теперь захлёбывался кровью, откинув голову назад.
Фонарь, лежавший напротив, я с силой пнул, и он раскололся, ударившись о стену. И мир померк.
Что я взял с собой из снаряжения в тот день?
В тот злополучный день, когда сел на самолёт Петербург-Украина? Когда взял с собой лишь пневматический пистолет, когда полез за проводником в Зону Отчуждения? Тогда, когда меня звали Шухов.
А что со мной сейчас?
Потрёпанный, оливового цвета комбинезон, американские пустынные берцы и походный рюкзак ILBE, в котором лежит термобельё, три ИРП, три магазина к ПМу, и два магазина к «Сайге-12К», доставшейся мне от мёртвого сталкера, лежащего неподалёку от входа в коллектор.
Зелёные перчатки, достающие почти до локтя и в том же цвете арафатка, замотанная на шее. Шлем остался где-то на поверхности.
Сама «Сайга» стояла, прислонённая к стене, в ней был магазин, уже наполовину опустошённый.
Грязный, заросший, я шатался по этим затопленным катакомбам ища то, чему названия точно и не знал. Был ли это артефакт, сталкер, или я просто сам по дурости зашёл внутрь, облучённый в конец.
В голове всё ещё играли марши советских времён, а перед глазами иногда появлялся того мужика в кожанке. Но кто это был, и когда это было, я точно не знал. Я сам это всё себе придумал, чтобы начать новую жизнь. Наверняка я всё это время шёл и разговаривал сам с собой, заполняя невидимую несуществующую «анкетку»…
- Ты в комнате, видишь на полу люк.
- Я осмотрюсь.
- Э... ты видишь дверь и э... окна.
- Я подойду к двери и дерну за ручку.
- Она э... дверь закрыта.
- Я подойду к окну и посмотрю что там.
- Окна грязные, ты ничего не видишь.
- Ладно, б*ть, я полезу в люк. © Драгомир.
Анкета Тернового
__
So you can give your heart to Jesus, but your ass belongs to the Corps! ©
Сообщение отредактировал tox - Вторник, 29.04.2014, 16:59 |
| |
| |
| Nikolay | Дата: Вторник, 29.04.2014, 14:38 | Сообщение # 2 |
 Ko’zderdi ash
Сообщений: 412
Репутация: 185
Награды: 0
Статус: Offline
|
Здравствуйте, вам сюда.
Wherever you go, keep going
|
| |
| |
| tox | Дата: Вторник, 29.04.2014, 14:50 | Сообщение # 3 |
Сообщений: 2533
Репутация: 1486
Награды: 3
Статус: Offline
| 1. Имя, фамилия, прозвище, год и место рождения.
ФИО
Фомин, Артём Игоревич
Дата рождения
25 октября, 1993 года
Место рождения
Россия, г. Санкт-Петербург
Друзья, ещё со времени походов назвали меня Ашером, что значит «счастливый», в переводе с иврита. Но эта кличка прикрепилась ко мне не только из-за того, что я улыбался во все тридцать два зуба, но и из-за того, что я был евреем. Всего чуток, во мне не было и трети израильской крови, но по характеру я был самым настоящим гадом. По крайней мере так считали лишь некоторые люди.
2. Навыки и способности.
До некоторых моментов моей жизни, я не знал толком, к чему был готов чисто физически, к чему был устойчив морально.
Наверное, хождение в походы на длительное время, сделали меня более выносливым, давали плюс терпеть все тяготы походной жизни на дикой местности. Умение нарисовать кривую карту за пару минут идут в небольшой плюсик, но по этим «картам» никто, окромя меня, ориентироваться больше не мог. Мгновенно у людей возникали вопросы типа «а что это пунктир?», «а что это за точечка?», «а это вообще на непотребность какую-то похоже… Фомин, дурак ты что ли, или как?».
Также, от моего друга диггера, я научился оказывать первую медицинскую помощь, однако если дело вдруг дойдёт до «заткни мне рану, кровь литрами вытекает!», я мгновенно замкнусь в себе и не смогу ничего сделать. Не переношу вида крови, оголённого мяса, а тем более открытых переломов, когда видно сломанную желтоватую кость, покрытую красными прожилками и кровяной плёнкой.
Ношение с собой кучи ненужной фигни – вот это мой конёк. Помню так когда-то делал мой друг по имени Шухов. Я от этого человека взял всё, что было ненужно. Желание всё время ходить первым, таскать с собой разнообразный хлам, а также одеваться как настоящий милитарист, одевая всё самое военное в жаркий летний день.
3. Внешность\пол\возраст\вес\рост
В свои двадцать лет у меня ещё не было достаточного опыта общения с женским полом, несмотря на то, что ко мне девушки подходили сами. Я был достаточно замкнут, неразговорчив, однако, если кому-то удавалось развязать мне язык, то я становился полностью открытым, и мог даже сболтнуть лишнего.
Русые, коротко стриженные волосы, выделенные скулы, волевой подбородок, а также следы вечной небристости, как мне казалось, никогда не подходили к тёмно-зелёным глазам, в которых вечно витал какой-то огонёк задора. Мне всегда казалось, что к такому выражению лица, как у меня, подходят больше карие глаза. Но природа пожала плечами и у меня теперь мамины глаза и папины волосы.
При весе в семьдесят килограмм, мой рост составлял сто восемьдесят сантиметров. Ещё в школе я был выше всех, а потом, после восемнадцати, перестал расти вовсе. Но фигура у меня была что надо. Не качок, конечно, но, как говорится, рельеф есть. Это не было поводом для гордости, ведь я никогда не открывался, всегда, как Курт Кобейн ходил укутанный в кучу слоёв одежды, но зато я был уверен, что сдачи я дать смогу, хоть никогда и не приходилось.
4. Характер.
Я всегда комплексовал из-за своей внешности. В молодые годы думал, что мне никогда не подойдёт ни одна девчонка у которой модельная внешность. То есть все красивые девушки, с длинными ногами, с большой грудью были для меня уже под своеобразным табу собственной закомплексованности. У меня не было никогда высокого чувства собственной важности, какое было присуще моим знакомым диггерам, с которыми я познакомился где-то в семнадцать, было лишь желание молчать и слушать, что говорят другие люди. Но мной никогда никто не управлял – ещё бы, с таким-то ростом! – ведь человеком я был хорошим. Мог и пошутить, когда это было в тему, мог кому-то посочувствовать, мог развеселить. К каждому человеку, как говориться, свой подход.
Конечно, были у меня и плохие стороны – во-первых, я никогда не искал недостатков в себе. Все люди не идеальны, и лучше будет, если они первые узнают о своих недостатках, чем будут копаться в моих. Ведь нет уже того, кто без греха, да?
Во-вторых, я всегда искал во всех делах выгоду для себя. Но делал я это так умело, что никто никогда и не догадывался, что мне вообще это может быть выгодно. Только зелёные глаза блестят жаждой наживы.
Я был не из боязливых, особенно после того, как попал в Зону. Выстрелы, взрывы – всё это я прошёл на учениях, пока был на гражданке. Вот только когда в тебя стреляет вполне настоящий автоматчик – становится действительно страшно. Когда мина взрывается там, где не должна, когда она может убить – это тоже страшно. Но мне просто везёт.
5. Фобии и страхи.
Все люди чего-то боятся, и я не исключение из правил. Я также боюсь смерти, разных мелких насекомых, змей, которых я повидал за то время, пока ходил по лесам и ДОТам, но самый страшный враг – это незнакомый человек. Особенно здесь, в Зоне, ты видишь его и не знаешь, на что он настроен чисто психологически – всадит ли он тебе пулю в спину, или просто перережет тебе горло, пока ты спишь. Лично я, после таких мыслей, никогда не спал под одной крышей с путниками, которых я встретил по дороге и пригласил их к огню по наступлению ночи.
Но мне интересно, ведь не все ведут себя «либо-либо». Некоторые могут вообще удрать пока ты спишь, или просто исчезнуть ни с того, ни с сего. «Зона проглотила» - говорили мне в ответ на мои байки, когда я на утро в баре рассказывал о том, как четыре человека, остановившиеся в моём лагере, без вести пропали среди ночи за пару минут, под кошмарный вой невиданных чудовищ.
6. Личные вещи.
Из всего, что я брал с собой вслед за Антоном, когда приехал сюда с Большой Земли, остался лишь военный складной походный нож и мультитул в чехле. Да пустынные цифровые штаны, сделанные специально для КМП США, которые были мне на размер больше, а значит удобней. Старая, геликоновская куртка порвалась и мне пришлось её выкинуть и купить новую, почти такую же, но уже цвета хаки. Также с Большой Земли мною был привезён большой походный ILBE, в котором приехали перчатки, американские пустынные берцы, три чёрных длинных шнурка в одном витке, паракордовая нить метров пять длинной, старый, потрёпанный бронежилет SPC с боевыми пластинами, который мне достался от страйкболистов, а также три упаковки ИРП с истёкшим сроком годности.
«Сайгу-12К» я нашёл уже здесь, в Зоне, когда обшаривал канализацию и наткнулся на изуродованный труп сталкера. Три магазина к ней, удобно расположившиеся в подсумке под сброс на поясе, я уже докупил опять-таки здесь, у торговцев.
Также, на шею была повязана зелёная, почти под цвет глаз, арафатка.
7. Биография.
Говорят, что если закрыть глаза, и сильно захотеть, то может исполниться желание. К примеру, если ты чего-то очень хочешь – просто зажмурься и крепко вообрази себе это в голове. Пусть духовное станет материальным. Пусть мысль станет явью. Всё в силах и рамках твоей фантазии.
Находясь в кромешной темноте тоннеля, вооружённый лишь прожекторным фонарём, аккумулятор которого работает на последнем издыхании, ты желаешь одного: света. Безопасного, спасительно, дарящего радость света.
Ты крепко зажмуриваешь глаза, и окружающий тебя мир становится нереальным. Утихают все звуки, уши будто бы закладывает, и становится слышно лишь отчётливое биение твоего сердца. Тебе начинает казаться, будто ты даже затаил дыхание – воздуха не хватает, всё становится плотным, и ты не можешь вздохнуть полной грудью. В висках стучит, а в голове начинают с бешеной скоростью проноситься все яркие моменты и аспекты твоей жизни. Первый поцелуй в солнечный день, прогулка, секс…
И ты снова открываешь глаза.
Яркий свет, рождённый в твоей голове, резко меркнет, от былых воспоминаний не остаётся и следа, и ты видишь перед собой всё тот же мрачный коридор, освещённый лишь светом твоего сдохшего фонаря.
А в конце, там, куда не достаёт лучик света, стоит что-то.
Что-то, что имеет человеческие очертания.
Ты понимаешь, что это может быть нечто неосязаемое, что-то неправильной формы, но мозг упрямо формирует это в знакомую фигуру, чтобы тебе было не так страшно.
Чтобы ты знал – это человек.
Фонарь предательски мерцает, давая этому существу подойти ближе на пару метров. Фактически, такие незаметные шаги, а расстояние опасно сокращается.
Ты вздрагиваешь, отходишь назад, с ужасом понимая, что спину тебе холодит бетонная, неровная толстая стена, отделяющая тебя либо от внушительного размера коллектора, либо… Либо от такого же узкого и тёмного заброшенного тоннеля, который по колено заполнен мутной и холодной тёмно-зелёной водой, в которой может прятаться нечто.
Тем временем, фигура, неестественно выворачивая суставы рук и ног, подкрадывается ещё на пару метров ближе к тебе, издавая до ужаса нечеловеческие звуки.
Тебя сковывает страх. Такой же холодный, как вода в тоннеле, достающая до колен. Пот уже течёт по спине, сердце начинает отбивать бешеный ритм, и ты невольно моргаешь.
Окружающий тебя мир погружается во тьму, тонет в рёве нечеловеческого существа, приблизившегося к тебе на расстояние смертельного, как тебе кажется, удара.
С закрытыми глазами ты представляешь себе его отвратительную морду, которую невозможно представить, находись ты в светлом помещении.
Ты орёшь. Орёшь, что есть мочи, размахивая перед собой руками.
И открываешь глаза, ослепляемый светом своего же фонаря, который лежит напротив, метрах в двух от тебя. Сам же ты сидишь в холодной воде, опёршись спиной на стену тоннеля. По вискам струится пот, сердце стучит, а ноги дрожат. С потолка капает вода, противным эхом отдаваясь от стенок, уходит куда-то вглубь, в неизведанную тьму.
Ты опускаешь вспотевшие руки, которыми ты недавно защищал глаза от света, в освежающе ледяную воду, и вновь крепко зажмуриваешься, смотря на разноцветные круги, плавающие в темноте.
- Зачем ты едешь? – Спросил я, передавая Шуху разобранный пневматический ПМ.
Мы находились у меня дома, и до вылета самолёта Петербург-Украина оставалось четыре часа. Сейчас мой хороший друг и знакомый диггер, улетал в Чернобыль, в ЧЗО, непонятно зачем и с какого такого перепуга. Я поначалу тоже хотел ехать, но он погрозил мне пальцем и сказал, что моя пятая точка останется в Питере и если что, сообщит друзьям и родителям о… о том, если что-то случится.
- Я хочу посмотреть, как там, - ответил Антон, подмигнув. – Мутааааанты, стааалкеры. Тоже мне. Я больше, чем на сто процентов уверен, что там ничего такого нет, и это просто большая заражённая территория. Охраняемая, конечно.
- А как ты пройдёшь? – Я с силой затолкнул Шуху в рюкзак длинный моток верёвки, слыша, как едва слышно хрустнула его рыжая каска.
- Мне везёт, - диггер пожал плечами, улыбнулся. – Да и Толя договорился с каким-то своим знакомым, что меня встретит проводник и проведёт через КПП.
Я усмехнулся:
- Проводник будет вести проводника? Да ты вообще знаешь, какие у Толяна знакомые? Там сплошь и рядом сидевшие!
Антон снова пожал плечами и охнул, надевая на себя рюкзак:
- Я не всесилен. Ты у нас походник. – Казалось, он пропустил мою последнюю реплику мимо ушей. Затем, хлопнув меня по плечу и подмигнув, он спросил: - Провожать будешь?
Мой друг улетел. Улетел, чтобы найти там свою смерть. Или новую жизнь, этого я ещё не знаю. Но я через месяц отправился за ним, на этом же самолёте.
Через блокпост, по блату, я попал в Зону Отчуждения, получив напоследок от военного простое напутствие в спину:
- Смотри не сдохни там… Сталкерьё.
Около двух месяцев я прошатался по Зоне, стараясь разыскать человека по имени Антон Шухов, но удача отворачивалась от меня, и про него никто не слышал. Назвался ли он своим старым позывным, или же его окрестили другим… Я был без понятия. Но найти его я был должен.
Один из сталкеров дал мне наводку на старую канализацию близ Свалки. Туда я и отправился.
Глаза открылись самостоятельно.
Темнота и подозрительная тишина, стоявшая вокруг, ошарашивала, глушила. Я с трудом поднялся на ноги, и застонал, схватившись обеими руками за голову. Виски пронзило будто острым штырём, челюсть свело, язык я прикусил, и теперь захлёбывался кровью, откинув голову назад.
Фонарь, лежавший напротив, я с силой пнул, и он раскололся, ударившись о стену. И мир померк.
- Ты в комнате, видишь на полу люк.
- Я осмотрюсь.
- Э... ты видишь дверь и э... окна.
- Я подойду к двери и дерну за ручку.
- Она э... дверь закрыта.
- Я подойду к окну и посмотрю что там.
- Окна грязные, ты ничего не видишь.
- Ладно, б*ть, я полезу в люк. © Драгомир.
Анкета Тернового
__
So you can give your heart to Jesus, but your ass belongs to the Corps! ©
Сообщение отредактировал tox - Среда, 30.04.2014, 13:10 |
| |
| |
| Nikolay | Дата: Среда, 30.04.2014, 12:30 | Сообщение # 4 |
Ko’zderdi ash
Сообщений: 412
Репутация: 185
Награды: 0
Статус: Offline
| Цитата tox (  ) Друзья, ещё со времени походов назвали меня Ашером, что значит «счастливый».
Эм. На каком языке?
Цитата tox ( ) До некоторых моментов моей жизни, я не знал толком, что умел мой организм, а что нет.
Оо я с детства знал, что мой организм может, а что нет. Подправить может быть, на что-то в стиле "Я не знал толком, на что я способен физически"?
Цитата tox ( ) 3. Внешность\пол\возраст\вес\рост
В свои двадцать лет у меня ещё не было достаточного опыта общения с женским полом, несмотря на то, что ко мне девушки подходили сами. Я был достаточно замкнут, неразговорчив, однако, если кому-то удавалось
Причём тут внешность? Характер может быть?
Цитата tox ( ) никогда не спал вместе с путниками,
Ну) Лучше сказать "рядом", или "под одной крышей")
В целом, анкета очень интересная, потому вдобавок к Сайге у вас на счету 15000 местной валюты, начинайте откуда хотите.
Wherever you go, keep going
|
| |
| |
|
