Стоило мне подойти вплотную к зданию кинотеатра, как я понял, что на улице стало заметно темнее. Редкое для этого мира солнце окончательно скрылось за затянувшими небо тёмно-серыми тучами. Прекратил падать лезущий в глаза снег. Стало почти тихо, и было слышно лишь как завывал в разбитых окнах "Прометея" ветер и шелестели ветки голых деревьев.
Я поёжился - не то от охватившего меня страха, не то от холода, который пробежался по взмокшей спине и исчез также быстро, как и появился. На мгновение мне показалось, что из темноты провала оконного проёма на меня с любопытством уставились чьи-то глаза, а где-то внутри скрытого во мраке помещения кто-то неподвижно стоит, стараясь не выдать своего присутствия. Но вот раздаётся из под ботинок неизвестного скрежет штукатурки и мелкого мусора, и я отчётливо понимаю, что внутри действительно кто-то есть. Однако нападать этот ''кто-то'' не спешит. Быть может, всё будет хорошо, если я просто уйду в сторону?..
Убрав ''калашников'' за спину, и, шелестя ветками кустов некоего подобия шиповника, размером почти с два моих роста, я ушёл к главному входу, и встал к стене, устало привалившись спиной к её неровной и холодной поверхности. Дул морозный ветер, коченели пальцы, щёки - я посильнее натянул на голову шапку, застегнул ворот куртки. Веки закрывались сами собой, несмотря на некомфортную погоду. Казалось, я могу уснуть как лошадь - стоя - только стоит мне прикрыть на секунду глаза.
На языке появился привкус металла. Вернее появился он уже давно, но начал обращать на ненго внимание только в этот момент.
Резко вспомнилась попытка суицида в подземной лаборатории, и я поспешно заставил себя разлепить сомкнувшиеся веки.
Автомат по-прежнему свисал с ремня на шее, но мой рот, как мне показалось, был всё равно набит железом по самое не хочу. Я даже сплюнул пару раз густую и вязкую слюну. Попал на куртку, и негромко выматерился, так, однако, ничего и не предприняв. Я чувствовал, как мерзко пахнет изо рта, как давно немытое лицо обросло щетиной. Наверное сейчас от меня пасло как от выгребной ямы. Сними я флиску, любая тварь за ближайшие несколько метров ухнет в обморок. Таким образом я могу распугивать своим запахом остальных сталкеров. Если они раньше не пристрелят меня.
Только сейчас я понял, что смертельно устал. Устал настолько сильно, что был готов завалиться спать прямо здесь, в снегу. Сколько, интересно, прошло времени?
Где-то высоко надо мной каркнула птица, захлопали крылья - пернатый поспешно покинул свой пост на крыше кинотеатра. Как бы и мне хотелось сейчас взлететь, вознестись к небу, чтобы оттуда понаблюдать за Зоной Отчуждения. Увидеть ниточки дорог, речушек, и лужицы озёр, а также полоски леса и осколки домов и высоток. Как хотелось бы не думать ни о чём. Казалось бы - я только что собственноручно убил своего друга Шуха, потеряв бывшую девчонку, каким-то образом пробравшуюся за Периметр. Быть может, мне всё это приснилось? Может мне кажется, что Антон сейчас где-то здесь, рядом, и терпеливо ждёт пока я проснусь и встану с холодного снега? Будто бы мой проводник сейчас передаёт мне привет из таинственного артефакта, что я сейчас сжимаю в своей правой руке...
Я встрепенулся, подобно птице, вытянул шею, и ошалело поглядел по сторонам. Я действительно уже полусидел в сугробе, упёршись спиной в олодную кирпичную стену. Ноги я согнул в коленях, и сунул между ними голову, дабы согреться.
Заснул!
Вскочив, я охнул от резкой боли в затёкших конечностях и наспех размял шею; огляделся.
В сумраке ночной Припяти я никого не видел. Окромя двух фигурок, замерших на площади, почти у памятника Прометею, и, глядевших в мою сторону. Присмотревшись, и, сощурив заспанные глаза, я понял, что это уже другие мумии. Эти были такими же худыми, с тёмными провалами глаз, узкими лицами, но одеты были в какие-то защитные, тёмные пыльники, истрёпанные и драные. Оружия у них в руках не наблюдалось, и то было хорошо.
Туман уже практически расстаял, видимость была хорошей - в небе сияли звёзды и почти полная луна. Они прекрасно освещали мне путь дальше, и, словно маяк, указывали на цель: крупную фигуру Саркофага, проглядывающуюся где-то далеко на горизонте.
Я отчаянно зевнул и поправил оружие. Надо было идти дальше - что-то подталкивало меня вперёд, заставляло переставлять ставшие уже ватными ноги. Возможно, это было желание вернуть всё как было. Человк понёсший утрату, будет с отчаянием цепляться за любую тоненькую соломинку навроде мифического Монолита - камня, по сталкерским легендам исполняющего желания.
И я был этим человеком. Я боялся. Боялся приближающейся смерти, но хотел всё исправить.
С трудом отлепившись от стены, я, на манер зомби, шедших за мной, двинулся в сторону Саркофага. Туда, где полосатая труба подпирала собою луну. Мне предстоял долгий путь.