1) Терновой Иван Геннадьевич, 21 октября 1990 год. Посёлок Шурамши, Московская область.

2) Стрельба из автоматического оружия: АКМ, АКС-74у. Также владеет пистолетом Макарова. Навыки отработал в тире и на практике, когда служил во вневедомственной охране.

3) Терновому 27 лет, а если судить по медкомиссии, пройденной в 2012 году, весит он почти девяносто килограмм, а рост его достигает метра восьмидесяти.
Мужчина - а он считает себя уж мужчиной, в полном расцвете сил, - жилистый, с небольшим пивным пузом. Коротко стриженный ёжик тёмных волос, небольшой шрам на затылке - в детстве Иван ударился этим местом о качели. Небольшие морщинки вокруг зелёных глаз и на лбу выдавали немалый возраст, щёки у Тернового впалые, есть крупный, слегка скошенный влево нос. Его разбили в армии, когда Иван отказался мыть полы не в свою смену. Голос и тон немного грубоваты, однако за время, проведённое в полиции, парень научился подстраивать их так, как ему нужно.

4) Самым большим страхом для Ивана до армии было вступать в драку. Даже когда в селе происходила нормальная для его краёв “стенка на стенку”, Терновой ни в какую не желал даже смотреть или проходить мимо. Со временем он понял, что воротило его от вида крови.
Правда в армии пришлось мужественно терпеть. Терпеть много: боль, унижения, слёзы, обиду. И Ваня замкнулся в себе, стал молчаливым, затаив на сослуживцев и на самого себя бессильную злобу. Ярость, кипящую внутри его сознания.
Если кто-нибудь спросил бы у Тернового злопамятен ли он, он бы ответил “конечно, если есть на то причины”. А причины были. Отчего-то, он нравился далеко не всем людям, и Ваня, чувствуя эту антипатию, мгновенно отвечал той же монетой.
Да, в каком-то плане Иван был мужественен. Переборол все свои страхи и переживания, и на срочной службе, под конец первого года, зарядил какому-то ефрейтору по лицу. И тогда, глядя на не его, на чужую кровь, первый раз почувствовал, что он сильнее кого-то. Однако, рассудительности этим воспользоваться у Тернового тогда не хватило. Всё приходит со временем.

5) Девяностолитровый походный рюкзак фирмы “Nordway”, в котором вместилось всё, как казалось на момент сборов Ване, что было необходимо для выживания в Зоне Отчуждения. Тем более, на тот момент он и не сильно верил, что вообще попадёт за Периметр. Не потому, что военная охрана шныряла то тут, то там, а потому, что считал байками все эти легенды про монстров и сталкеров.
- туалетная бумага
- мультитул
- нож
- две фляги с водой
- бутылка с “aqua minerale”, которая так кстати была куплена на рынке по пути на вокзал
- походный котелок
- ложка-вилка-нож
- три армейских сухпая
- несколько шоколадно-вафельных батончиков
- сапёрная лопатка
- походное полотенце
- запасное нижнее бельё, носки
- термобельё от фирмы “Helicon”
- запасная одежда в однотонном оливковом цвете
- общевойсковой защитный коплект
- противогаз M2000

В общем-то, это всё, что взял с собой Иван в дорогу. Сам он, послушав совета одного проводника, с кем связался через социальные сети, упаковался в оливковые штаны и куртку. Натянул на голову шапку, и, взяв деньги, с дорогими сигаретами, двинулся в путь.

6) “Биография при трудоустройстве в правоохранительные органы МВД России от 12 апреля 2012 года. Документ №0047302
Я, Терновой Иван Геннадьевич, родился 29 октября 1990 года в посёлке Шурамши в Московской области. Проживал там по адресу Малая Линия, дом 7. В школу №2 моего посёлка я пошёл, когда мне было восемь лет - 1 сентября 1998 года. Проучился там до четвёртого класса, закончил младшую школу в июне 2002 года, и направился в старшую - лицей №1 посёлка Шурамши. Там проучился до 11 класса и в июне 2009 года выпустился оттуда с дипломом. Номер диплома о получении среднего полного образования - АН 193837, выданный…”

Терновой опустил листочек с биографией. Кем был выдан диплом рассмотреть было сложно: бумага размокла, буковки распадались, делая написанное невозможным для прочтения. Однако, что тут читать, если Иван и так прекрасно помнит, что было дальше? Дальше как у многих мальчишек из села. Желание жить самостоятельной, не зависимой ни от кого жизнью, а привитый родителями патриотизм сыграл свою роль. И восемнадцатилетний парень, не жалея ни о чём, ушёл в армию в 2009 году.
Формально, внутренние войска Российской Федерации его не удивили. Не порадовали, не огорчили, не научили ничему полезному для будущей жизни. Два года он потерял просто так, в душных казармах, на построениях и бесконечных физических нагрузках. На него орали командиры, на него орали “дедушки”, орали даже срочники, равные по призыву. Иван ходил мыть за всех туалеты, стоять на тумбочке, давал в долг деньги, которые не возвращались назад и тосковал. Тосковал по дому, по семье, по друзьям. И конечно же грустил о вольной, свободной жизни, какая была там, за серым бетонным забором военной части.
Но вот кончилось жаркое, солнечное лето и началась промозглая, дождливая осень. А это значит, что пора было собираться домой. После двух томительно долгих лет, сросшихся в один здоровенный отрезок жизни, выпавший из памяти Ивана уже в электричке. Всё то, чего он боялся, отчего плакал в подушку по ночам, казавшиеся бесконечными побои и унижения - на Московском железнодорожном вокзале казались Терновому страшным сном, который хочешь забыть, но вопреки желанию не можешь. Вся эта грязь въедается под кожу, свешивается с шеи тяжёлой гирей, которая тянет вниз, толкая на разные поступки.
И когда Терновой, вернувшись в свой родной посёлок, обнаружил свой дом полностью заброшенным, без вещей и присутствия людей, он не знал, что и делать. Направился к соседям, но за два года случились большие перемены. Шурамши выкупили местные власти, выгоняли людей, сравнивали некоторые участки с землёй. Одна соседка, всё ещё державшаяся за свою халупу, плача, рассказывала, как люди в милицейской форме выгоняли людей из своих домиков, разводили руками, говоря, что они ничем не могут помочь и что это приказ. Поступили указания о расселении, однако новые места были ужасны: без света, горячей воды, просто тесные комнатушки с голыми стенами и холодным полом, расположенные в аварийных прямо на окраинах Москвы.
Иван поинтересовался судьбой своих родителей, а когда услышал, едва не расплакался сам…
На кладбище посёлка он шёл нетвёрдым шагом. Ноги подкашивались, но помятые цветы Терновой из рук не выпускал. Стиснул их побелевшими от напряжения пальцами. Губы он искусал в кровь, слёзы едва сдерживал, и ежеминутно всхлипывал, подрагивая.
Забился в истерике он только тогда, когда увидел могилу и возложенные на ней цветы: красные тюльпаны, гвоздики и ромашки.
Тогда Иван сел на колени и позволил себе разрыдаться, водя пальцами по табличке, установленной на кресте: “Геннадий и Маргарита Терновые. Да будет земля вам пухом”
Тогда, Иван тоже хотел умереть.

Милиция раскрыла для него свои двери сразу же, в декабре 2012 года. Начальник отделения вневедомственной охраны по городу Москва, подполковник Аничкин с руками и ногами захотел взять себе человека, завершившего службу во внутренних войсках. Тем более, новых кандидатов пока не было, а перемены - в виде переименования милиции в полицию, отделения от городского бюджета, уже грозили некоторым окраинным отделам.
Дальше был сбор справок, медкомиссии, злые и угрюмые врачи, но обошлось без взяточничества. После всех кабинетов Терновой выходил со своим актом в коридор, и с грустью смотрел на очередную печать и короткую надпись: “гр. А, к службе на предлагаемой должности годен”. Только вот сам бы себе Иван не смог объяснить зачем. Зачем он идёт в те органы, которые так ненавидел. Наверное, больше возможности не было - в грузчики, кладовщики и охранники Терновой идти не хотел. Перед ним большой город, а значит - большие возможности. И устройство в государственную, надёжную структуру стало одной из них.
Два полиграфа Иван прошёл без труда. Попал на стажировку в отдел, после чего отправился на учёбу. Три месяца он проходил стрелковую и правовую подготовку, после чего был аттестован и отправлен с богом на службу.
Жил в полицейском общежитии - Аничкин, как только услышал историю Ивана, проникся к нему теплом и неожиданной заботой. На момент поиска документов сразу пристроил на работу в отдел, носить бумажки и тому подобное. Терновой к такой монотонной работе пусть и не привык, но выбирать не приходилось.
Прослужил в полиции, на должности старшего полицейского группы задержания, Иван до сентября 2017 года. Был два раза ранен, произвёл более 50 серьёзных задержаний.

О Зоне Отчуждения, расположенной в Украине, вокруг того места, где взорвался реактор Атомной Станции, Терновой узнал от друга и коллеги. Тот, в свою очередь, от родственников, проживающих в Киеве. Множество слухов роилось о тех местах. Мол и мутанты, и аномалии разные, и даже заработок можно сделать большой. А от того туда народа много не лезет, что территория ограждена защитным Периметром, который охраняют ежедневно и еженощно солдаты из разных стран. Конечно, о наводнении разноязычными контингентами Чернобыльской Зоны болтали много. Об этом писали частные газеты, блоги в Интернете, а один раз сказали даже по телевизору, когда возле армейского КПП на юге рванул склад с боеприпасами. Однако более новостей мир почти и не знал. А если кто и был вкурсе, тот держал язык за зубами или не считал нужным говорить. С этого момента мир, пролегающий внутри Периметра, наполнился байками, сплетнями, слухами и красивыми легендами. Где то в Украине был даже создан сайт, посвящённый Зоне Отчуждения, а на прилавках книжных магазинов появились красивые обложки в чёрном переплёт и с обязательным атрибутом: значком в виде радиации. Книги эти представляли собой обыкновенные романы, написанные любителями, или же, что реже, настоящими сталкерами, якобы живущими за Периметром. До этого вышло даже несколько компьютерных игр на эту тематику, однако не очень любопытный Терновой равнодушно пропустил это всё мимо ушей и глаз. Заметил он только одно странное совпадение: легальные туры в Чернобыль, о котором когда-то кричали на каждом сайте, исчезли; скрылись за всеми этими игрушками и весьма посредственной литературой. Попасть за Периметр теперь было сложно, практически невозможно. Однако в “нете” появлялись комментарии людей, предлагающие услуги проводников за армейский кордон, а также нелегальные экскурсии по предбанникам и заражённым местам.
Так и получилось: две аварии, погибшие люди в лице героев-ликвидаторов, и мрази, наваривающие деньги на трагедии. Это было мнение исключительно Ивана, которое он извлёк после недолгих просмотров немногочисленных игр и книжонок.
Ну рвануло в 2006, ну сделали люди компьютерное увеселение, ну а зачем такой ажиотаж поднимать? Но, как говорится, есть спрос - есть предложение. В России, Украине, да и почти по всему миру находились люди, готовые поверить в фантастические истории, жутких монстров и любовные байки из книг и “статей” якобы самих сталкеров. Возбуждение молодёжи нарастало с каждой новой обложкой, на которой находились главные герои - пафосный, бритый перец и матёрый бродяга, сжимающий перебинтованными руками автомат Калашникова, а позади него симпатичная девочка, жмущаяся к его широкой спине. И обязательно страховидло на обложке. А в самом “романе” - либо фантазийная “биография” какого-нибудь прыщавого задрота, либо бездарно отштампованный рассказ страниц на триста. Без этого никак.
Но шло время. Любопытство и желание заработать медленно делали своё дело, подтачивая неуверенность колеблющего Ивана. И Терновой всё чаще косился в сторону Чернобыля.

Сентябрь семнадцатого года выдался тогда особенно холодным и дождливым. Стоя на вокзале в городе Киев, Иван задубевшими пальцами пытался зажечь сигарету.
Вокруг сновали люди. В основном это были военные сил Украины, но встречались даже натовские патрули, что-то говорящие друг другу на незнакомом языке. Проводник, с которым Ваня связался по социальным сетям, сказал, что на таких нужно сразу обращать внимание. Эти загребут с собой и не заметят. В отдел доставят, карманы вывернут, оставят без гривны в кармане. “С нашими, - писал проводник, - ещё договориться можно. Денег им дал, а они тебе ещё и дорогу укажут, и хорошего пути пожелают”. Проработавшего несколько лет в полиции Ивана такое положение дел ничуть не смутило - коррупция есть везде и в разных масштабах. Даёшь взятку кому надо - получаешь некие привилегии, которые государством не предусмотрены и прописаны строгим законом. Однако если на взятке тебя ловят, то сам дурак, другого не подставляй. Ибо влиятельные люди, которые тебе дают эти самые “привилегии”, могут от закона сбежать, а вот тебя, как стукача, они обязательно найдут. Так в практике Тернового нередко пропадали целые семьи. Правда полицейские их потом находили - в лесах и болотах, оврагах и канавах. Конечно, уже в неживом состоянии.
Сигарета, наконец, зажглась, и Ваня с удовольствием затянулся прогорклым, совершенно несладким дымом местного табака.
Свои сигареты, дорогие и хорошие, с ароматом вишни, он отдал ещё на входе на вокзал, сунувшемуся в его рюкзак военному. Отдал, как взятку, вместе с крупной суммой денег.
- Москвич? - послышалось со спины, и по плечу ударила жёсткая рука. Терновой мгновенно развернулся, подобравшись для удара. - Да не боись, свои. Микола я, помнишь?
- Помню, - Иван сосредоточенно изучал молодое лицо почти подростка со вздёрнутым носом и кустистыми бровями. Парень был коротко стрижек, одет в походные ботинки и военные штаны однотонной, зеленоватой расцветки. На теле - чёрная кофта, поверх которой напялена джинсовая синяя куртка, а на голове сидела тактическая кепка цвета хаки, с липучкой на лбу. - Я думал, ты старше.
- Старше! - усмехнулся Микола, улыбаясь, и, показывая жёлтые зубы.- Конечно старше, просто выгляжу лет на шестнадцать.
- А сколько тебе? - уже вежливей поинтересовался Ваня. Из чистого любопытства поинтересовался, чтобы нарушить молчание и построить примерный диалог.
- Семнадцать, - серьёзно ответил Микола.
В Зоне бывший полицейский надеялся оказаться за два дня.