Звук шагов идущего по разбитой дороге, которая, когда-то целая, лежала между, когда-то целыми, домами, приглушался из-за типичной структуры подошвы кроссовок - промежуточная подошва из пены и основная из особой резины. Это позволяло даже при быстрой и, от этого громкой, ходьбе идти так, что ночью, в безветренную погоду вряд ли можно было расслышать что-то и на двадцати пяти метрах. Однако, это сейчас не имело никакого смысла, ибо было недостаточно темно, что бы не видеть силуэт человека. Да и смысл от тихой обуви, если ты единственный человек, идущий по улице? Даже если бы кроссовки были аномальными и поглощали звуки, это бы не произвело никакого положительно эффекта на скрытность. Тут бы больше помогла какая-нибудь старая, обшарпанная одежда. Такая же старая и обшарпанная, как дома, которые, по мнению идущего между этими домами молодого человека, были и в половине случаев нежилыми, а то и больше. Однако на некоторых из них была нумерация. При этом был какой-то парадокс - на самых, с виду ветхих и таких потрёпанных, будто до этого они стояли с восемьдесят пятого по две тысячи девятый в двухсот метрах от ЧАЭС. Хотя, виной всему было ухудшение уровня освещения, который не скрывал недостатки внешних красот зданий, а наоборот - выпячивал, будто грудь в орденах. В каком-то смысле, это можно было так и расценить - мир, где ничто не вечно, где свет стареет за десять часов, а дома за несколько веков, сумерками словно хвастался, что его работа неумолима - разрушать всё. И всё создавать опять. Но одного этот самый разрушающий мир не мог изменить, ну, на данный момент - даже несмотря на сумерки, Андрей увидел нужное здание. Трудностей никаких не возникло - мужик точно описал и само здание и пару ближайших.
Стоя у двери, парень трижды быстро постучал. По детской привычке начал считать секунды в уме и, досчитав до десяти снова постучал, но дважды и слабее. На что, из-за двери, услышал старческий, но отнюдь не слабый или болезненный голос:
- Что нужно?
Он что, ждал определённый стук, а я его по случайности угадал? Хотя нет, открыл бы.
Стоящий у двери немного повысил голос, на случай, если владелец голоса имел проблемы со слухом:
- Здравствуйте, меня к Вам дед Матвей послал, сказав, что вы можете помочь.
- С чем?
- Ну... он сказал, Вы мне про Зону рассказать можете.
- Могу, а зачем?
Из-за двери Андрей не мог разобрать никакого эмоционального окраса голоса.
- Потому что я о ней очень мало знаю, а Вы явно знаете больше.
- Знаю, но рассказывать не желаю.
В прочем, Андрей даже не удивился, ведь с самого начала чувствовал, что у этой затеи не слишком высокие шансы на успех. Однако, предпринял последнюю попытку, на который смог раскошелиться его мозг в данной ситуации:
- Может я смогу Вам с чем-то помочь?
На вопрос отвечать не спешили. Прошло около пяти секунд, прежде чем диалог продолжился:
- Может и поможешь. По улице идёт кто?
- Нет. Тут у вас вообще как-то пустынно сегодня.
- Заходи быстрее.
Андрей, не задавая лишних вопросов, вошёл в дом.

- Здравствуйте, – любезно поприветствовал Андрей открывшего дверь человека, при этом озираясь по сторонам. Вот только и осмотреться толком не успел, каков, мол, дом внутри, каков хозяин снаружи, как увидал девушку, очень милой внешности. Сия барышня неопределённого возраста стала для парня неожиданностью, однако не настолько сильной, что бы и глаза на лоб полезли, и челюсть об пол треснула. Не удивление, а так, удивленьице, при котором поведёшь полусекундно аль даже целосекундно бровью, может второй для симметрии, да и на этом всё – нету на лице никакого удивльеница, а удивления так и подавно. Однако оно всё же появилось, удивление это, сначала от слов бородатого седовласого низкорослого дедка. Даже не дедка, а типичного лешего с изображений к сказкам. А затем от полетевшей в Андрея автоматной очереди вопросов от девушки. На этот раз удивление проявилось на лице парня в немного прищуренном взгляде и сжатой челюсти – вся эта ситуация начинала казаться странной.
- А с чего Вы взяли, что я хочу в Зону? – излишне подозрительно спросил он, осматривая шкафы, кровати, комоды, холодильники, занавески и шторы, вообще всё, где может спрятаться человек, на предмет ещё чьего-то присутствия.
Так, чего это я тревогу забил, раньше времени-то? Что, ломится обратно наружу? А потом куда? Хотя это как-то так странно. А с другой стороны, вдруг нашли меня? Узнали, что моих рук дело и где я сейчас? Тогда та бабка на станции и дед тот, да и эти двое… нет, бред какой-то. Зачем такие сложные схемы, что бы заманить в определённый дом в определённой глуши, если была сотня возможностей что бы убить меня? Нет, зря тревогу бью по этому поводу. Явно зря. Однако ситуация всё равно какая-то странная. На мне что, прям аж написано, что в Зону собрался? Или она у всех встречных спрашивает это? Странно. Очень странно.

- А кто б ещё пришёл с вопросами о Зоне? – как-то ехидно улыбнулась девушка, на что Андрей пробурчал себе поднос что-то о логичности. После чего было принятие в английскую разведку – с ликбезом, и чаем, и переводчиком, только на Зоновскую манеру – с травами из неё. А так же наливкой из клубники, произрастающей в Зоне. Парня так не принимала родная мать, когда тот приходил побитый. Или ему так после наливки хорошо и душевно стало?
- Всем снаряжением здесь бандиты торгуют. Они возят грузы на дрезине из Овруча. Засада под насыпью - и груз наш, – как-то слишком обыденно вдруг произнесла девушка, на что Андрея встрепенуло и атмосфера добра и благости сразу куда-то улетела. Видимо, в темноту открытой форточки, которая была где-то за правым плечом парня.
Так, так, так, я знал, что всё это жу-жу-жу ну явно же неспроста. Так вот к чему меня чуйка клонила?
- Так, стоп-стоп-стоп. Засада? На бандитов? Прости, но… вдвоём? Без оружия? Это не кажется тебе слегка, хм, суицидным, что ли?

Под личные и откровенные разговоры Мохнача Андрей не мог надлежаще сконцентрировать своё внимание на Ровене, ведь первый иногда выдавал такие перлы, от которых парень думал, что задохнется, сдерживая смех. И распитая ранее, ведь слова о грабеже отбили желание пить дальше, настойка подливала масла в огонь смеха. А на девушке стоило явно заострить внимание, особенно на её уверенности. Однако, в какой-то момент врач заметил, что парень перестал пить настойку. Видимо, тогда, когда принёс вторую, или, возможно, третью бутылку и увидел полупустую, или, как говорят оптимисты, наполовину полную, стопку. После указания сего промаха, Андрей выпил оставшееся, которое тут же обновилось, и тоже было выпито после тоста. Да, Мохнача уже начало тянуть на тосты, а Андрея на доброту и любовь во всём мире – улыбка всё меньше покидала его лицо и всё чаще звучал смех, благо Мохнач и сам смеялся. Видно было, что в последнее время ему нехорошо приходилось, и он, словно специально, рассказывал о себе забавные и смешные случаи, так или иначе связанные с Зоной. А может и не словно. А у парня в уже хмельном мозгу создавалась идея. Это можно было понять по глазам и странной улыбке, которая появлялась в те моменты, когда он не смеялся в кульминации какой-то истории Мохнача и не слушал его, а смотрел на девушку. Когда осознал, что она это заметила, Андрей повернулся к собеседнице, резко придвинулся к ней, тихим, заговорщицким голосом произнёс:
- Я согласен.
Затем отодвинулся на приемлемое расстояние и продолжил:
- Я согласен, положить голову в этой безубной, – сделал коротенькую паузу, что бы осознать, что именно произнёс не так, - То есть безумной афере с такой миловидной девушкой как Вы, Ровена, – импульсивно подорвался с полной стопкой в руке, при этом уже начиная осознавать всю глупость ситуации и собственной идеи, но с упорно продолжая развивать эту же глупость, - За красивых и безумных, – и снова пауза, и снова осознание ошибки, особенно неприятно было то, что всё на том же слове, - То есть храбрых дам!.
Естественно, после произнесённого содержимое мелких стеклянных «кубков», было аннулировано в ротовую полость. Во время сего процесса в мыслях Андрея роились воспоминания о прошлых пьянках, особенно те, где были всякого рода вкусные, так называемые «компотные» наливки. Особенно те моменты, когда звучали фразы о том, что они легко идут, как компот, на которые всегда были ответы в духе «ты больше выпей и попробуй встать», после чего следовали картины невозможности оторваться от стула или дальнейшего падения из-за, опять же, так называемого «компотного эффекта», который заключался в более-менее ясном разуме и абсолютно пьяных ногах, на которых редко кто мог стоять, не то, что ходить. Парень никак не мог понять к чему эти мысли в голове. Однако, когда последние капли попали ему на губы, Андрей всё… нет, не так – ВСЁ осознал. Наконец-то тело дало ему понять, что вместо ног у него две больше толстые вермишелины. И как было обычно бывает в таких ситуациях, подобное понимание тут же заставляет упасть. Благо, приземление произошло на стул. Стул угрожающее, даже злостно, заскрипел от подобного отношения. Видите ли, праздник тут, настроение у него хорошее, а тут бац – по роже с полного размаха жопой прилетает. Андрей удивлённо и слегка ошалевши перевёл взгляд на Мохнача, затем на Ровену.
-Хороша! – засмеялся старик, имея ввиду наливку.
- Кажется, я немного недооценил свои силы и переоценил силы аномальной клубники, – словно «аномальный» на данный момент прочно засело в голове парня, - Эм, то есть наоборот… Мда. Умею я о себе составить правильное впечатление, – с весёлым удивлением спросил он у девушки.

Прохладно. Холодно. Человек бежал по низким туннелям, сзади озаряемым красно-оранжевым пламенем. Один поворот, второй, в разные стороны, почти перпендикулярные. Два поворота вправо, каждый примерно по тридцать градусов, примерно в двадцати метрах друг от друга и какой-то длинный коридор, метров сто, в конце которого виднелся свет. Бегущий поднажал, периферийным зрением видя, как отблески огня всё дальше и дальше обгоняют его. В конце, перед предполагаемым выходом, который резал светом глаза, привыкшие к тьме, отблески уже были на добрых пять метров впереди. Спиной не чувствовалось жара, вокруг был всё такой же холод, однако спиной чувствовалась болезненная, смертельная опасность, от которой все волосы стояли дыбом несмотря на то, что человек бежал не просто со скоростью, на которую был способен, а уже шагнул за черту своих способностей. Парень выбежал в открытое поле, посреди которого стоял локомотив с парой вагонов обстреливаемый со всех сторон. Из окон вёлся не уступающий по жёсткости и насыщенности ответный огонь. А вокруг творилось чёрт знает что – пространство во многих местах сжималось, в других растягивалось, в третьих вообще закручивалось в одну точку. Но что более страшило это разводы полярных сияний в красно-оранжевых тонах, похожих на аэрографию пламени, что растягивались по тёмному небу из-за спины человека. Он обернулся, увидев стену красной клубящейся пыли, которая буквально взрывалась от энергии молниями разных цветов.
-Так, стоп! Я такое уже видел. Это сон.
И закрыл глаза.
Андрей лежал на полу, скрутившись клубком, видимо из-за холода в остывшем за ночь доме. Иногда подёргивался, непонятно-то из-за чего. Или холодно ему было, или тревожно из-за снов. Вдруг он замер, тяжёлое, сипящее, из-за подступающего насморка, который через пару дней очень вероятно разберёт парня, остановилось на пять секунд. В комнате буквально воцарилась тишина.
-Так, стоп! Я такое уже видел. Это сон, – сказал тихо, но довольно разборчиво парень.
Открыв глаза, осознал, что лежит на полу и что ему холодно. Такое осознание заставило попытаться резко встать, однако головокружение и резкая, точечная боль где-то в середине черепной коробки, которая тут же быстро затихла, заставили всё делать тихо и плавно. С другой стороны резко и быстро не получилось бы чисто физически, после попойки по всему телу чувствовалась слабость. Подниматься было трудно, думать и того труднее (Андрей переключился на автомат, от греха подальше). Особенно трудно было шевелить пальцами и глазами. И веками. А ещё держать челюсть закрытой. И, кажется, дышать тоже было сложно.
-Ох, что-то я, кажется, надрался. Холодно, блин, где мой, – Андрей поискал свой рюкзак, -А, вот он, – под нос себе закончил фразу, увидев рюкзак в углу комнаты.
-Уффф, день добрый, – поприветствовал единственного в комнате человека и плавно, без резких движений, проследовал в угол.
Достав из рюкзака свой пистолет, кофту и ветровку, Андрей начал утепляться. Затем открыл бутылку и с жадностью начал пить дрожащими, то ли от холода, то ли от алкогольного отравления, руками. Им в такт дрожали внутренние органы, а по телу уже разилась липкая тревога. Ещё одни признаки похмелья. Холодная вода позволила мозгу переключиться с режима «автомат» в режим «полуавтомат с некоторыми вольностями». Закончив с рюкзаком и положив обратно в него ПМ, подошёл к Ровене:
-И так, вчера… вчера же? Я ж не проспал несколько суток? Вы говорили о каком-то ограблении, и, судя с вашей уверенности, у вас есть план. Хотелось бы его услышать. И может, поесть. Ну, если Вы ещё не ели, естественно. Мне просто после еды несравнимо легчает. Обычно.
Андрей, слишком много говоришь. И так сил нету, а ты ещё на пиздёжь тратишь. И на думанье.