«Скучный город», подумалось мне за чашкой крепчайшего зелёного чая, которым я наслаждалась в занюханном кафе. Нет, «наслаждалась» слишком громкое слово. Это гадкое пойло из пакетика даже чаем назвать трудно, но размышлять о том, что на самом деле было в моей чашке – краситель да ароматизатор или настоящий чай – не хотелось. Неважно. Куда важнее было то, что я наблюдала в окно кафешки. Для непосвящённого городок в призонье и вправду скучен до невозможности, но не для тех, кто прибыл сюда с определённой целью, объединяющих всех этих людей в камуфляже и походном снаряжении. А ещё патруль – эти снуют по улицам, огибая низкие постройки времён совка, будто что-то выискивая. Хотя, чему удивляться: поймаешь парочку таких вот нерадивых сталкеров, преисполненных мечтаний попасть в ЧЗО, и поимеешь хороший куш. И ведь необязательно начальству докладывать, обобрал, да и отпустил, а без снаряжения и денег в Зоне делать нечего.

С трудом влив в себя подобие чая, я оставила скромного вида чашку на столике и поднялась, намереваясь покинуть забегаловку. Надо прекращать употреблять кофеин, добром это не кончится - мне уже не двадцать. Ориентировалась на местности я всегда хреново, но внимательности всё же было не занимать. Делая в уме визуальные отметки, я худо-бедно научилась находить объекты в этом городке и дом, в котором арендовала клетушку. Собственно, в данный момент искать и не пришлось – нужная постройка находилась как раз напротив кафе. Бродя в городе в поисках проводника, я отметила, что большинство кандидатов в смертники в Зоне были мужчины. Если и попадалось лицо женского пола, то оно едва определялось как сталкер. Чиркнув зажигалкой, я подкурила сигарету, вытащив её из единственной пачки, которая у меня имелась. Курить вредно, да. Я не курю, это вам кажется, отстаньте. Глубоко затянувшись, я с минуту прислушивалась к ощущениям, а затем направилась через дорогу к дому, где остались мои пожитки. Куртка на мне никоим образом не выдавала намерений проникнуть в Зону, но с одеждой придётся что-то сделать, ведь всё это барахло не годится для «путешествий» по Зоне Отчуждения.

Докурив и выбросив окурок в лужу, я поднялась на второй этаж. Уже внутри я собрала вещи в рюкзак, в последний раз глянув на побитые жизнью несчастные обои и растрескавшийся потолок. Судя по всему, не было нужды преображать эту комнату ремонтом, раз уж здесь останавливались максимум на пару дней. Без разницы, ведь это последний более-менее «комфортные» условия, в которых довелось поспать на кровати, пусть и до жути скрипучей. Ключи от входной двери и комнатушки я вернула хозяйке, бросив скудное «Счастливо» и покинув многоэтажку. К этому времени сумерки уже поглотили город – в зимнее время это дело наступает быстро, глазом моргнуть не успеваешь. Пора мне разыскать проводника, чтобы претворить в жизнь задуманную мной авантюру. Я удручённо вздохнула, вспомнив о том, что этот алкаш снова присядет на уши со своими дебильными нравоучениями. Ну, ничего, как говорится, думаем о Мальдивах и киваем. Прорвёмся. Улицы здесь освещались скудно, но попадаться военным на карандаш однозначно будет ошибкой, которая перечеркнёт все тщательно выстроенные планы – да, тут уж пришлось взять себя в руки и всё продумать. С неба сыпалось что-то среднее между снегом и противным дождём, погода явно сходила с ума из года в год. Белые точки даже не успевали опуститься на мокрый асфальт, теряя жизнь ещё в воздухе. Кажется, я уже и забыла каков снег на ощупь, настолько давно не было в этих краях полноценной зимы, а о морозе вообще говорить не стоило.

Проводник, как обычно, прозябал в своей забегаловке и, стоило признать, губа у него была не дура. Бар представлял собой вовсе не дешёвую кафешку, а вполне достойное место с правильным освещением и умелым барменом за стойкой. Высокие столики предполагали стоячие места для компаний, а вдоль стен располагались удобные диваны со столиками побольше, однако известный товарищ предпочитал обретаться поближе к барной витрине, каждый день пополняя бюджет заведения. Мне совершенно не хотелось прозябать в этом городе ещё неделю, потому пришлось довольствоваться этим алкашом и надеяться, что, в конце концов, он не сорвёт авантюру, напившись в дрова. Завидев меня, он никак не отреагировал, вернее, привычно поморщился.
- Не передумала? – вполне трезво проговорил проводник, видимо, еще не успев нализаться.
В баре довольно ощутимо гремела музыка и не самая плохая, как мне показалось, но говорить тихо уже не представлялось возможным. На мой отрицательный молчаливый кивок проводник, конечно же, отреагировал:
- Шла бы ты к внукам, дамочка, и не морочила мне и себе голову.
- У меня их нет.
Мужчина уже приготовился ляпнуть что-то в таком же духе, открыв было рот, но я пресекла его сексистские замечания и сразу перешла к делу:
- Когда выходим?
Проводник вынужден был захлопнуть челюсть и кивнуть:
- Прямо сейчас.
Время как раз подходило – стрелки часов подбирались к трём часам ночи. Час, когда всех людей без исключения жутко тянет в сон и бороться с этой тягой едва ли возможно. Этим мы и собирались воспользоваться, предприняв попытку пробраться через колючку, правда, сколько бы я не выпытывала у спутника о том, каков план наших действий, добилась лишь пренебрежительного: «узнаешь на месте». Что мне это обещание сулило, я понятия не имела, но и попадать в переделку не собиралась. Оставалось только надеяться на грёбаный случай, который до сих пор обходился со мной довольно не ласково. Однако, я всё ещё жива, а это, наверное, самое главное достижение живого существа в этом загибающемся мире.

Бар располагался недалеко от барьера, отделяющего остальной мир от аномальной зоны, в которой и начиналось выживание, судя по тому, что я успела изучить. Чтобы не привлекать внимание патруля, а таковые к глубокой ночи всё же попадались, бодрые, заполненные по уши кофе или чем-нибудь покрепче, да в поисках лёгкой наживы, мы с проводником двинулись «огородами», нарочно выбирая места потемнее. Если же нам выходили на открытое пространство, мне приходилось подыгрывать напарнику, играя роль подвыпившей дамы, благо одежда на мне была вполне себе обыденной. Главное, чтобы рюкзак не потребовали для проверки. В итоге, с горем пополам, мы пришли в нужное место и оттуда начались наши приключения. И это мягко сказано.

С этой минуты предстояло пробираться как можно тише, потому что вдоль колючей изгороди, изрядно потрёпанной такими же авантюристами как мы, то и дело прохаживались ленивые патрули. Если попадётся новоприбывший солдатик, ещё верящий в идеалы и стремящийся выслужиться, то договориться с таким «патриотом» можно лишь одним способом - вырубить. И желательно надолго. Аккуратно ступая вдоль ограды, у которой явно имелась и вторая линия защиты, судя по тени, падающей на пожухлую траву в свете прожекторов, что-то высматривающих по ту сторону колючки, мы двинулись вперёд, стараясь не издавать ни звука. Но уже через несколько минут нам попался прохаживающийся солдатик с автоматом наперевес. Он сладко зевал, предвкушая конец смены и тёплую постель в казарме. Его мы с проводником пропустили, затаившись в тени брошенной военной тачки и старого каштана, сбросившего листья. Как только патрульный удалился, мы вновь предприняли движение, пригнувшись почти до земли. Адреналин стучал в висках, по телу разлился жар и в куртке стало весьма неуютно, но думать о последствиях неудачного приключения не хотелось, потому я гнала от себя упаднические мысли и старалась сосредоточиться на деле.

Сконцентрировав внимание, мы миновали ещё одного часового, а затем и другого, преодолев один ярус колючки в месте, где кустарник пророс сквозь сетку. Денег починить это творение человеческой мысли, как обычно, не было, вот и оставили как есть, понадеявшись, что никто не станет продираться сквозь такие же колючие ветки сухого шиповника. Да только никто из военных, как ни странно, до сих пор не разведал, что куст сей давно подвязан снизу, причём так, чтобы бесшумно пролезть под изгородь. Благо кто-то из сталкеров позаботился вырыть небольшое углубление в земле, позволяющее проползти ужом. Сперва в дыру полез проводник, дабы разведать насколько аккуратно и без потерь можно это сделать, а уж потом пригласил и меня, подержав куст шиповника выше, пока я ползла на локтях, подталкивая себя носками кроссовок. Делать это мне было не так уж легко, не юная же девица, но адреналин живо зарядил меня энергией, особенно, когда взбудораженное сознание внезапно подсунуло мне воображаемую картинку о том, как патрульный хватает меня за лодыжки и втаскивает назад, чтобы пристрелить или того хуже - арестовать. Да, именно в таком порядке.

Но едва мы очутились внутри периметра, как началось. Скорей всего мы оба увлеклись аккуратным проникновением через ограду, потому и не услышали приближающиеся по талому снегу шаги. Либо у кое-кого попросту были залиты коньяком уши и вовремя не довели до мозга сигнал опасности! Твою мать…. Как бы там ни было, улизнуть назад уже не хватило бы никакого времени и физической сноровки. Я только что выбралась из ямки и села на корточки, когда нас вдруг окликнули:
- Эй! А ну стоять!! – патрульный не кричал, а сдавленно давил на тревогу, от чего легче совсем не стало.
Моё сердце, казалось, мгновенно остановилось, едва прозвучал первый звук голоса охранника, а резко бросившаяся в уши кровь засвистела противным писком. Приехали. Всё. Гори оно синим пла…. Додумать я не успела, потому что мой проводник, имени которого я так и не узнала, неожиданно взвился на ноги и обратился прямо к солдату:
- Тихо будь, Саныч, я это, Мотыга! Не ори!
Патрульный смачно выматерился, выражая своё неподдельное негодование, но поднимать тревогу всё-таки не стал. Лица его я не разглядела, так как в темноте это сделать было невозможно.
- Опять ты? Какого хера так часто!? – охранник то ли злился, то ли играл свою роль на публику, так сказать, соблюдая традиции.
- Тсс, не порть малину, чувак, - был ему ответ полушёпотом.
Силуэт охранника вдруг повёл головой в мою сторону и поинтересовался:
- Кого в этот раз ведёшь?
Проводник лениво махнул рукой. Зачем я поднялась во весь рост, хрен его знает, но то, что я сделала ошибку, поняла только спустя минуту. Завидев женское лицо, Саныч неожиданно округлил глаза:
- Мотыга, б…! – прошипел охранник сквозь зубы. - Какого ты бабу сюда привёл!? На хрен, уводи её назад, пока я не передумал!
- Слушай, ну чё ты, мля, завёлся? – проводник попытался разрулить ситуацию.
Вот только охранник по какой-то причине упёрся и продолжил стоять на своём:
- Мотыга, ты охренел совсем!? Она там сгинет, врубаешься? – его праведный гнев начинал пугать, ведь на яростный шёпот может сбежаться остальной патруль и тогда всему предприятию наступит полный… пушистый зверёк в белой шкурке. – На лёгкую наживу падок стал? Баба там с мужем поругалась да сбежала, а ты рад её обобрать? Вертай её назад, слышишь?
Ясно, стереотип патриархата так просто не вытравишь. Но едва я открыла рот, чтобы хоть как-то встать на свою защиту, проводник вдруг нахально положил руку на мои плечи и крепко прижал к себе, заставив вдохнуть «аромат» его перегара и застарелого пота. А после начал толкать такую несусветную чепуху, что меня чуть не стошнило в процессе, однако пришлось молча кивать и соглашаться с выдуманной легендой, как бы ни было гадко.
- Саныч, нету у неё мужа, это баба моя, - говорил проводник слегка заплетающимся языком. Или для пущего эффекта старательно делал вид, что заплетает свой орган речи. – Она это… того… короче, рак у неё. Умирает, вот это вот всё. Мало ей осталось, последняя там стадия, не лечится, не хочет умирать в постели, то, сё… Очень просит её в Зону отпустить. Ну, чувак, пойми, а? А за это дело… Вот. Трымай.
Послышался характерный шелест, из чего я заключила, что проводник, который Мотыга, передаёт патрульному некую сумму денег. Моих, блин, денег. Но схема стала ясна, как день – что ж, отлично. Лишь бы этот упырь не зажлобился. Надо ли говорить, что патрульный сразу же после слов проводника вгляделся в моё лицо в поисках подтверждения выдуманного «диагноза»? О да, именно так он и сделал. Видимо, привыкшие к темноте глаза и неожиданный отблеск прожектора выявили моё бледное от природы лицо и безысходное выражение лица, которое мне пришлось скорчить. Саныч, скорей всего, борясь с искушением, ещё некоторое время переводил взгляд с меня на проводника, затем на пачку купюр у себя в руке и снова обратно, а потом спросил:
- Это правда?
Я состроила уже скорбное лицо и опустила голову, которой кивнула два раза, искренне ненавидя своего спутника за низкопробную ложь. На этот раз охранник перевёл взгляд на Мотыгу и произнёс:
- Ещё накинь и вали.
Проводник поцокал языком, без слов сокрушаясь про жлобство хапуги, но всё-таки выдал солдату положенное без возражений. Стало ясно, что охранник ни на секунду не поверил в выдуманную его знакомым нескладную сказочку, но приличная сумма выкупа таки сделала своё дело, заставив его согласиться и закрыть глаза на двух нарушителей. Но мы почему-то уходить не спешили и через мгновение стало понятно почему. Мотыга, проводник мой, многозначительно глянул на часового, будто чего-то ожидая, кроме его обещания не выдать охране Периметра. По крайней мере, мне именно так показалось. Саныч и сам удивлённо воззрился на сталкера, пока тот не соизволил озвучить причину задержки:
- Карту поля дашь, не?
В этот раз охранник без проволочек достал смартфон и провёл на его экране нехитрую манипуляцию, после чего устройство в кармане проводника тихо завибрировало. На этом моменте я заслуженно похвалила себя за отключённый телефон, валяющийся на дне рюкзака.
- Отправил, - коротко подтвердил он и добавил, - и валите уже отсюда, а то меня хватятся.
Проводник быстро проверил полученное сообщение и, убедившись, что имеет необходимую карту каких-то полей, удовлетворённо кивнул и прошипел с издёвкой:
- Бывай, друг. До скорых встреч!
Ему тут же донеслось вдогонку язвительное:
- Да пошёл ты…
Мне и самой искренне захотелось послать подальше этого алкаша, но что-то подсказывало – прощаться с проводником ещё рановато. Что за карту он приобрёл на мои деньги неизвестно, только вот к интуиции стоит прислушаться. Остальную часть Периметра мы преодолели, на удивление, без приключений, удачно миновав остальных патрульных и последнюю заградительную линию. Кое-где всё же пришлось подпортить «имущество», срезав часть проволоки кусачками, которые Мотыга таскал у себя в кармане на подобный случай. Сетка практически везде выглядела латаной да перелатанной, судя во всему, военные едва успевали закрывать дыры, сделанные нелегалами, а еще свои глаза на сгорбленные спины сталкеров, ползущих в Зону – взятки-то греют. Военное дело – это прежде всего внушительная прибыль, обогащающая офицеров по принципу пирамиды, а уж потом борьба за какие-то второстепенные ценности и родину, на защиту которых кидают зелёных новобранцев, ни черта ещё не смыслящих во всей этой подноготной.

Мысли о войне и армии пришлось спешно выбросить из головы, потому что проводник неожиданно остановился, вытащив из кармана на бедре странное электронное устройство, доселе мне не знакомое. Сталкер некоторое время тапал по экрану своего мини-планшета, а после обратился ко мне, соблюдая тишину:
- Слушай. Сейчас идёшь за мной след в след, поняла? Иначе сгинем оба, - он указал в пространство перед нами. – Здесь минное поле, а у меня есть карта, по ней тебя проведу. Обойти поле никак не удастся, так что советую не борзеть, если ещё пожить хочешь. Усекла?
Вот оно что – карта минного поля… Наверное, эта мысль приходила всем новичкам, рвущимся в ЧЗО впервые: что же такое настолько опасное охраняют с помощью минного поля? Я поёжилась, ощутив набег колючих насекомых вдоль позвоночника от нехорошего предчувствия, однако отступать уже поздно, да и не разумно. Я лишь молча кивнула головой, не собираясь возражать в такой ситуации. На удивление, сердце перестало выбивать адски быструю дрожь, а дыхание дрожать от перенапряжения – я почему-то успокоилась и сосредоточилась на предстоящем деле. Может, это именно то, к чему я стремилась? Хотя бы чувствуешь эту самую жизнь на пороге смерти. А смерть-то вот она, всего шаг и даже нечего будет хоронить. Вместо тревоги меня посетила неуместная мысль: много ли здесь подорвалось нерадивых героев, решивших, что сумеют справиться своими силами? На земле не белели кости, не было даже намёка на разлагающиеся трупы или останки, напоминающие о безвестной смерти. Их что, убирают? Или на самом деле нет никаких мин и всё это просто страшилка для нелегалов? Как бы там ни было, проверять я точно не собиралась.
- Идём, - едва слышно позвал Мотыга, махнув рукой.
Что я и сделала, принявшись идти точно по стопам проводника, благо выпавший тонкий снежный покров ещё никто сегодня не потревожил и следы сталкера контрастными пятнами выделялись на белом. Кажется, я затаила дыхание, но, на удивление, соображала чётко и ясно, сконцентрировав всё сознание на чёрных следах перед собой. Те минуты, которые мы потратили на пересечение поля, длились сотню лет, не меньше, иногда казалось, что время и вовсе остановилось. Один шаг, второй, третий, десятый, двадцатый… за нами потянулась длинная цепочка из отпечатков ботинок, а потом вдруг проводник остановился и произнес:
- Всё, пришли.
Сердце, метрономом отсчитывающее удары в такт моим шагам, неожиданно сбилось с ритма, а я словно очнулась от наваждения. Поддавшись желанию оглядеть поле, которые мы только что успешно преодолели, я робко обернулась и посмотрела заснеженную равнину небольшого размера, в темноте казавшуюся цвета ультрамарин. Нетронутую тонкую снежную ткань пересекали аккуратные черные следы, в силуэтах которых едва можно было разобрать принадлежность – ведь мне пришлось послушно наступать в следы проводника, как тот и требовал. Как только я осознала, что мне повезло пересечь настоящее минное поле и остаться в живых, по телу пробежал жуткий холод, а душа, болезненно ёкнув в груди, казалось, резко ухнула в пятки. А ведь могло быть иначе… Нет. Не могло. К чёрту фатализм. Одёрнув себя, я посмотрела на сталкера:
- Куда дальше?
Мужчина как-то издевательски хмыкнул и дёрнул головой в направлении чернильной опушки леса:
- Туда. А дальше куда захочешь, - он спрятал КПК, благодаря которому мы выжили, в карман штанов, а потом извлёк из карманов куртки перчатки. – Дальше уже Зона. Получите, распишитесь. Доведу тебя до леса и распрощаемся. – Он шмыгнул носом. – С тебя остальная часть оплаты.
Я молча кивнула, не выражая никаких эмоций. Мороз действительно начинал кусать, хотя куда там нашим морозам до соседских, русских. Так, детская забава. Тем не менее, дискомфорт ощущать в дороге не хотелось, потому я тоже поспешила вытащить и одеть перчатки, а на голову натянуть бейсболку. Заметив мои приготовления к долгому пути, Мотыга сделал неопределённый жест рукой и поинтересовался:
- И не холодно тебе без волос?
Реагировать на подобные замечания, шутки и прочие колкости я давно перестала – что не убивает, как говорится, то делает сильнее. Но и не промолчала, огрызнувшись в ответ:
- Побрей голову и узнаешь.
- Хе! – снова этот желчный смешок. – Ладно, попёрли. Смотри под ноги. Сталкер, - последнее слово он произнёс нарочито с сарказмом, уверенный, что ничего толкового из его протеже не выйдет. – Тут ещё относительно безопасно, но аномалий да зверушек голодных хватает. На твоём месте я б оружие достал. Есть хоть у тебя оно или ты наращённым маникюром защищаться собираешься?
Здесь он был прав, что-то я замечталась. Пропустив мимо ушей очередную тупую шутку проводника, я сняла со спины рюкзак, поискала в его недрах пистолет. Вооружившись и приготовившись нырнуть в кромешную тьму лесной чаши, я заставила сердце унять бешеный темп, а дыхание выровняться. Сама ведь стремилась, вот, получила, надо бы прыгать от счастья, а вместо этого спина холодела от страха, а челюсть сводило судорогой. Признаться, идея немедленно развернуть оглобли и свалить отсюда в безопасное место как можно быстрее, в моей голове промелькнула, но я быстро её выгнала взашей. Нехрен мне тут панику наводить.

Шаг за шагом, тёмные стволы сосен придвигались ближе, начало казаться, будто какая-то неведомая сила затягивает очередную жертву в свои недра, чтобы поглотить жизненную энергию… Я снова жестоко оборвала собственную мысль, так и не дав ей сформироваться. Воображение разыгралось и совсем не вовремя. Обычный лес это, просто обычный лес ночью, деревья там, веточки, привидения… Тьфу. В то же время, мазохизм усиленно толкал меня вперёд, ведомый рьяным любопытством – ну, что там, что? Никогда особо не отличалась тягой к сумасбродным приключениям, хотя, помнится, крыши с братом в районе оббегали все, по стройкам ползали, да на двадцать восьмой этаж недостроя залезли, да только… это всё было в юности. Что-то подсказывало мне - приключения здесь явно не пойдут ни в какое сравнение с детскими. Либо я заигралась и глупо преувеличиваю проблему, есть за мной такой грешок.
За размышлениями время прошло гораздо быстрее. Мотыга остановился у первой же чахлой сосны, отмечавшей границу открытого пространство и лесной территории, как одинокий, уставший нести свою вечную службу страж.
- Всё. Дальше сама, - проговорил он в голос, выдыхая облачко пара вперемешку с парами спирта. – Моё дело довести до Зоны, а дальше как хочешь. Проводников на местности хватает, найдёшь, если выживешь.
Свою тираду он произносил безразличным тоном, да таким, будто уже наблюдал мою смерть, дескать, знал, что сгину быстро. После этого он снова затянул про аномалии и мутантов, о которых рассказывал ещё в городке за очередной стопкой дурнопахнущего пойла. Как бы там ни было, я принимала и аккуратно складывала всю эту информацию по полочкам у себя в голове, сортируя по категориям: аномалии, мутанты, выброс, радиация.... Из всего этого я уяснила главную мысль: в Зоне необходимо следить за тем, куда ступаешь и стараться не издавать лишний шум - дольше проживёшь. Между тем, проводник принял выжидательную позу, уже намылившись возвращаться. Ясно, вести меня дальше этот алкаш не собирался, однако должное ему всё-таки отдать стоило, ведь он сумел выкрутиться в диалоге с солдатиком, каких бы рвотных позывов мне это не стоило. Выудив из внутреннего кармана обещанные деньги, я вручила их Мотыге, как и договаривались. Вот так и осталась почти без средств, с последней тысячей в кармане. А мужик даже повеселел, бодренько запихивая купюры в один из карманов джинс, затасканных, судя по всему, в походах. Или в бухаловках, чёрт его разберет, не суть важно.

- Ну что, дамочка, вперёд! Я за тебя стопочку опрокину в баре, - он отвратно хохотнул и добавил. - Не чокаясь! – и тут же рванул в обратном направлении по своим же следам, виднеющимся в снежном покрове.
Ублюдок и без того порядком раздражал меня всё это время, но после его издёвки в мозгу петардами начали взрываться отборнейшие ругательства. Губы плотно сжались от подступившей ярости, челюсть заходила ходуном – в такие моменты меня лучше не трогать, иначе достанется. Причём как морально, так и физически.

Электрошокер я заведомо не прятала далеко, оставив в зоне досягаемости правой руки. Теперь он оказался как нельзя кстати… Сталкер, выполнивший свою задачу, не спеша двигался к ограде, через которую мы пробирались полчаса назад. Много времени на то, чтобы догнать его, мне не понадобилось – в голове уже кипел вулкан, а сознание перешло в туннельный режим. С ноги засветив проводнику по внутренней стороне коленей, я проследила, как тот повалился в снег, будто пьяный тюлень. Очнуться и осознать случившееся ему я не позволила, тут же засадив клеммы электрошокера в его бок, отчего сталкер нелепо задёргался, попав под действие разряда и закатив под веки глаза. Убить его я не убила, но оглушить мужика мне удалось – проводник вяло двигал конечностями, лёжа на животе, а сознание не утратил, паскуда. Пока он страдал от последствий удара током, я обшарила все его карманы, намереваясь обобрать ублюдка до нитки. В одном из карманов я нашла свои деньги, естественно, с вычетом той суммы, которую пришлось подарить часовому на Периметре. В итоге, моими трофеями оказались всякая мелочёвка – зажигалка, пачка сигарет, паршивых, надо сказать, мешочек с металлическими деталями, фляга с самогонкой и какие-то таблетки. Не погнушалась я снять с Мотыги и перчатки, которые выглядели вполне прилично, а после в процессе мародёрства обнаружила хороший клинок, что оказалось весьма ценным приобретением. Электронное устройство с картой минного поля я тоже решила присвоить – кто знает, может загнать придётся, когда совсем тяжко станет. К тому времени Мотыга стал приходить в себя и, чтобы не огрести от субъекта вдвое крупнее меня, пришлось врезать ему рукояткой пистолета между глаз. Проводник сдавлено простонал и затих, а на лбу заалело кровяное пятно – кажется, я здорово приложилась, о чём жалеть совершенно не собиралась. Размяк ты, Мотыга, спился за чужие деньги. Так тебе и надо.

Оставив пострадавшего отлёживаться на морозе, я сложила чужие пожитки в недра рюкзака и поспешила ретироваться, углубившись в чёрный лес. Чтобы хоть как-то видеть дорогу, воспользовалась фонариком, свет которого сразу же прикрывала, едва улавливала малейший шорох, кроме своих шагов. Спустя весьма нервной получасовой ходьбы по лесу, сопровождаемой тихим хрустом снега под ногами, я услышала вдали звериный вой, совсем не походивший на волчий…

С того дня утекло много воды, столько, сколько необходимо на то, чтобы доказать Зоне своё право на жизнь и существование на её территории - около полугода. Поначалу приходилось туго. С первых же часов пребывания в ЧЗО пришлось столкнуться со звериной яростью. Однажды мне довелось наблюдать в цирке, как обозлившийся медведь задрал своего дрессировщика прямо на арене перед визжащими зрителями - теперь это не казалось таким кошмарным в сравнении с тем, что творилось на заражённой земле. В ту ночь я пережила нападение слепого пса, который изрядно меня покусал, оставив заметные шрамы на левом предплечье. К счастью, никогда не испытывала проблем с регенерацией, потому, устранив угрозу заражения, я понадеялась на оставшиеся ресурсы своего организма. Видимо, жажда жизни или активизировавшиеся инстинкты подтолкнули организм излечить себя без последствий – укусы зажили, оставив безобразную память на всю жизнь. В первое время я считала, что слепыши - самая большая опасность, что может поджидать меня в Зоне, однако потом дни стали наполняться «сюрпризами» и каждый из них оказывался ужасней предыдущего. По дороге в лагерь, который я обнаружила на карте ЧЗО в КПК проводника, чуть не влетела в какое-то еле заметное мерцание воздуха. Бросив туда камень, я остолбенело наблюдала, как мерцание сжало предмет, раскалив его добела, а затем выстрелило образовавшуюся крошку со скоростью звука, едва не прошив меня насквозь. Помню, как подумала: «Это что ж оно с телом человека сделает, если раскрошило даже камень?!» Уже позже я познакомилась с остальными представителями аномальных образований, но теперь я научилась прощупывать перед собой безопасный путь камешками или ещё чем. Тогда-то я и догадалась для чего нужен был этот мешочек с металлическими безделушками, отобранный у Мотыги.

По пути изучения аномалий, пришлось спешно научиться защищаться от мутантов – иначе этих животных, не обитающих в привычной среде, не назовёшь. После я набрела-таки на сталкерский лагерь. Там я подлечилась перед тем, как двинуться дальше. Никогда особо не доверяя людям, я ни с кем не заговаривала, ожидая уже надоевшие подколки про женский пол в Зоне или даже попытки ограбить. Однако нашлись сталкеры, добродушно поделившиеся знаниями, в которых я всё ещё нуждалась, и другой полезной информацией, к примеру, насчёт наладонника, который назывался КПК, и криминалитета, шлявшегося по Зоне в поисках лёгкой добычи вроде меня. В общении с другими бродягами, прознавшие про умение пользоваться карандашом, мне приклеили прозвище - Фрида, по имени мексиканской художницы Фриды Кало. Просвещённые оказались сталкеры.

Оказалось, что в том самом лагере имеется собственный торговец, снабжающий местных всем необходимым. Мне удалось сторговаться и за неплохую цену приобрести автомат с боеприпасами, новую куртку взамен старой, подранной слепышами, да противогаз. Пригодился мне и дешёвенький детектор артефактов, как и контейнер для них же. Об этой стороне сталкерской деятельности я узнала много позже, обнаружив свой первый подарочек вовсе не под ёлкой, а в ослабевшей «Электре». В тот день я тащила его к торговцу в рюкзаке, абсолютно не имея понятия, что делать с этой светящейся штуковиной. Там мне и объяснили, сообщив по пути, что, вероятно, я вновь облучилась радиацией, так как несла артефакт без какой-либо защиты. Не беда, второй раз - не дикобраз. Подумаешь, радиация.

В темноте я, конечно, не светилась, но позже стала замечать некоторые изменения. В обычном мире, судя по всему, я уже облезла бы и стала удобрять почву на кладбище, но здесь, на просторах ЧЗО у меня неожиданно обострился слух, заставив реагировать даже на малейший звук. Да и болезнь будто в страхе отступила, перестав проявляться в симптомах. Отменять приём своих медикаментов я пока не стала, чем чёрт не шутит, однако всем нутром почувствовала, что больше не нуждаюсь в лечении. Как объяснить улучшение здоровья я не имела ни малейшего представления. Чудо это, смена обстановки или хреново самовнушение – никто не ответит, да вот только откуда-то я точно знала, что теперь место моё именно здесь. Я жива, а значит к прежней жизни уже не вернусь.