... Лесник не был опытным хирургом. Залатать небольшую рану, промыть, дать необходимое питьё - это да. Однако справиться с раной живота... Это вне его знаний и опыта. К сожалению, всё, что он знал о таких повреждениях - без оперативного вмешательства профессионала, они зачастую несут за собой смерть. И сейчас, глядя в жемчужное, безмятежное лицо сталкера, лежавшего на операционном, заляпанном кровью столе, Лесник осознавал своё бессилие.
Гейр всячески пыталась помочь. Крутилась, ходила туда-сюда, неся старику припарки, нитки, иглы, дезинфицирующую жидкость. Сейчас они вдвоём громили операционную Доктора, пытаясь сделать хоть что-то. Но жизнь в Спартанце угасала. Лесник не сказал ничего, но валькирия поняла всё по его зелёным, грустным глазам, по неопределённому покачиванию головы на вопрос выживет ли Бен.
Она сжала губы и спешно покинула операционную, напоследок, в сердцах бросив в стену стальную мисочку с ножницами и скальпелями. Покрытые кровью инструменты с весёлым звоном разлетелись по полу, мисочка скрылась под одной из кушеток у окна.
Лесник ничего не сказал и на это. Кряхтя собрал скальпели, найденным костылём выудил на свет миску.
Замер посреди комнаты, опёршись на стол с лежавшим на нём сталкером. Сердце у старика - больное, в последние годы, место - застучало чаще, в груди словно образовалась дыра, источающая тупую, ноющую боль.
- Как тебе там, сынок? - с тоской в голосе, тихо вопросил он у лежавшего, умирающего тела. Естественно, ответа не последовало. По операционной прокатился холодный ветер, старик закашлялся, глянул на сухую, морщинистую ладонь, покрытую багряными каплями, и покачал головой.
* * *
Куст быстро организовал стакан для Гейр. Девушка тупо смотрела на налитую водку, на кусок хлеба с чесноком, лежавший подле. Мгла сидела напротив - глаза её, почти просветлевшие, но увидевшие настроение Гейр, снова потускнели. По щекам пробежали слёзы.
Сталкер крутился по кухне, обобрав холодильник Доктора. Колбаса, картошка - всё пошло на стол. Легенда Зоны Кусту хорошо была знакома, ещё со времён службы в «Долге» сержант Кустов носил эскулапу различные артефакты, грибочки, а также помогал лечить и выхаживать мутантов.
Именно в связи с этим у него и случился разлад с командиром взвода Петренко, который внаглую настучал на такое кощунство уже командиру группировки.
А к этому моменту «Долг» уже трещал по швам. Командующие менялись один за одним, теряли связь с военными на Периметре, теряли важную для них поддержку и коридор с патронами, продовольствием и прочими припасами, нужными для существования. И в один момент «должане» треснули и развалились. Люди утекли кто-куда, двое на глазах сержанта Кустова, - а ныне вольного сталкера Куста - подались в ненавистную прежде «Свободу». Кто-то уехал на Большую Землю, кто-то наёмничал на Янтаре, у уважаемого академика Сахарова.
А через год не стало и «Свободы». А ещё через пару лет - лагеря на Янтаре. В один миг полчище невиданных доселе тварей стёрли его с лица Зоны, оставив выжженную землю и полуразрушенный куб бункера.
Ещё некоторое время Куст, которому толком некуда было идти, сотрудничал с Доктором. Ходил с ним, помогал в хозяйстве, и даже сдружился с зомби по имени Бенито - любимцем и другом Доктора. К сожалению, даже Бенито здесь больше не было.
Через некоторое время Куст ушёл - эскулап самолично отпустил сталкера «на отдых», пообещав, что свяжется с ним позже.
С тех пор минуло почти семь лет.
От возвращения в родной стан на душе сталкера потеплело, он развеселился, хоть и повода для веселья не было. Гейр, наконец осилившая стакан, принесла тяжёлые вести, и теперь на кухонке повисло тягостное молчание. Слышно было, как на болотах, рассеявшись по веткам кривых, уродливых деревьев, противно каркают вороны.
* * *
... Дима Шухов оказался рядом с Бенджамином быстро и тихо, тот даже не успел отреагировать.
Да и отрываться от красивого ржаного поля, на котором неспешно и лениво паслись лошади, не хотелось. Стоял прекрасный закат - алые лучи колебались в высоких ростках ржи, было тепло. Форд даже скинул надоевшую куртку, перчатки. Отложил «моссберг» в сторону.
- Замечательный вид, - прогудела Легенда Зоны. Его неизменный чёрный плащ отдавал морозом. Краем глаза Спартанец увидел, как травинки и колоски рядом с Чёрным Сталкером загибались, сгнивая на глазах. - Ты же понимаешь, что это - иллюзия. Предсмертная агония. Конец всего.
Бен кивнул, кинул взгляд на живот, где должна была быть страшная рана: не было крови, не было саднящей раны - никакой боли. Только тепло от садящегося солнца, ржущие лошади, да колосящееся поле.
Внезапно, Спартанцу захотелось вскочить и пойти на закат. Шухов мягко придержал сталкера за плечо:
- Уйдёшь туда, уйдёшь насовсем.
Спартанец, как во сне, обернулся. Голубое небо прочерчивала тёмная, свинцовая граница. Деревья за спиной росли страшные, искривлённые от влияния радиации и бесконечной влаги болота. Жуткий двухэтажный дом с покосившейся крышей стоял под раскидистым дубом, окружённый чёрной трясиной. Словно ожившие русские сказки.
Бен отвернулся; впереди - всё то же радостное солнце, поле, лошади. За спиной, куда не хотелось более поворачиваться, разверзла пасть сама Зона.
- Я не могу решать за тебя, какая жизнь лучше. - снова произнёс Шухов. - Но я бы остался там, где хорошо. В любом случае - жертвовать придётся. Такова цена Жизни.
Спартанец открыл рот, чтобы ответить, но духа уже и след простыл.
За спиной, стонали и трещали деревья. А в облаках вдруг, прочертив границу междумирья, от светлого и летнего вечера в тёмную и хмурую Зону, пролетел на низкой высоте, конвертоплан.
Там, где хорошо.
* * *
... Взрыв раздался внезапно. Мощная волна выбила окна на кухне, заскрипела стена, заходила ходуном.
Куст повалил стол на себя, крутанул столешницей в сторону окна; наёмница и валькирия одновременно скользнули за импровизированное укрытие - оружие никто далеко не убирал.
- Вниманию сталкеров! - послышался с болот голос, усиленный мегафоном. - Говорит начальник сил Объединённых Контингентов. Бросайте оружие, выходите с поднятыми руками. В случае неповиновения - будет штурм. Повторяю...
Конвертоплан «Оспри» завис где-то в стороне от дома. Мощные роторы гнали в выбитые окна тучи пыли. Повтор требований потонул в гуле рокота винтов и двигателей.