Я с готовностью кивнул. Выполнять наказы самого Стрелка? Что может быть лучше! Как писал один классик - "хочу служить, да прислуживаться тошно". Не то, что я считал себя "прислужником". Скорее - помощником. На кафедре я часто выполнял указания профессоров, академиков, старших научных сотрудников. Одно время нас даже возили в НИИ ЧАЗ - для меня это стало фатальным открытием и идеей-фикс: я хочу работать в этой сфере. К сожалению, конечно, для этого требуется получить второе высшее образование в области биологии и генетики, но я готов, чёрт побери!
Павел Константинович - прошёл в своё время через многое. Про него писали в журнальных статьях на несколько страниц, рассказывали, что он уничтожил некую группу людей, обладающих экстрасенсорными возможностями, а также - побывал возле мифического Исполнителя Желаний. Последнее вызывало уйму споров и дискуссий, которые так ни к чему и не привели. К старшему научному сотруднику Стрелецкому в НИИ ЧАЗ попасть было просто нереально - охрана ни в какую не хотела пускать через КПП даже именитых академиков, навроде Шиманского или Гегеля. А знавшие Стрелка лично - молчали и почти не появлялись в поле зрения жаждущих и любопытных.
Я подошёл к лежанке Шрама. Что там сказал Павел Константинович? Быть аккуратней? Зачем?
Присев на корточки, я протянул к сталкеру руку, коснулся плеча... И тут же страшный удар по лицу повалил меня на землю. Рука оказалась в заломе, Шрам упёр колено в спину, нажал... И тут же отпустил.
- Дурак ты, Жмых, - произнёс он, вставая.
Мне он руки даже не подал. Набросил рюкзак, подтянул лямки. Я тоже вскочил, отряхиваясь от налипших листьев. Предплечье постреливало тупой болью, снова загудела пробитая Стрелком голова.
Придя на стоянку - Шрам почему-то заночевал чуть восточнее, у склона, под группой ёлок, - я поискал глазами Павла Константиновича, настраивающего какой-то прибор, махнул ему рукой, потирая ушибленную скулу. Наверняка будет синяк...
Со злостью посмотрев на сталкера-задиру, я прикусил губу. А почему он такой? Нелюдимый, злой. Отчуждённый? Наверняка этому есть весомая причина, не способен человек вот так себя вести ни с того ни с сего. Обязательно надо докопаться до сути.
Мы стали потихоньку спускаться с холма. Стрелок с приборами шёл первым, я вторым, а замыкал Шрам. Его шагов за спиной я вообще не слышал, поэтому часто оборачивался, проверяя, не пропал ли сталкер. Но он спокойно шагал, отвечая на мои взгляды отчуждённостью и холодом. Пару раз нога цеплялась за что-то, выступающее из травы, я едва не летел вниз с холма. Стрелок, не отрываясь от приборов, делал мне замечание, а Шрам... он хоть и молчал, но его полный презрения взгляд я чувствовал спиной.
А ведь когда я начал говорить про мир за Периметром, про форумы, игры про сталкеров, он как будто бы включился. Появились в водянисто-рыбьих глазах первые эмоции, да и говорил ходок немногим больше, чем сейчас. А потом вдруг замолк, и снова сделался роботом. Жутким, отчуждённым роботом.
По дороге мы собрали, как сказал Павел Константинович, "трофеи" - срезали хвосты с тел мёртвых собак. От этой операции я сразу же отказался; к горлу подступил ком, меня замутило. И тут, как назло ещё Шрам полосовал едва живую собаку ножом, да так, чтоб жалобный скулёж слышался не на всю округу.
- Прекрати. - Я сам не понял, что вдруг сподвигло меня перечить опытному сталкеру, и защитить, в общем-то, полумёртвого мутанта. Даже не животное. Наверное - инстинкты, простые, человеческие.
Шрам поднялся с колен. В руке его плясал нож, с лезвия которого стекали капли крови.
- Иначе? - безучастно осведомился он. И вот опять - вроде ни угрозы, ничего, но у меня затряслись поджилки, дрогнули колени.
Я заколебался.
- Иначе ты мне ничего не сделаешь, салага.
Он наклонился и одним ударом воткнул клинок в собачью шею. Та тихо вздохнула... Облезлая грудь с клоками серой шеи вздрогнула, надуваясь, и тут же медленно опала. Высунутый из клыкастой пасти язык лежал на земле, в луже красноватой слюны. Я отвернулся - в горле заклокотала горькая обида.



... Словить ничего полезного Меченому так и не удалось. ПДА начал барахлить, принимал обрывки переговоров, из которых понять что-либо было нельзя. Позади топал Фил, Шрам в хвосте колонны изредка и сухо подавал голос на момент обнаруженных аномалий. И ведь вовремя говорил, лысый чёрт - датчик аномалий даже не всегда срабатывал. Пропустил воронку, жарку. Никак не отреагировал своими волнами на развернувшееся впереди болото студня. Скорее всего, виной тому было просто огромное количество аномалий. Детектор заполняли сигналы и он попросту не успевал их обрабатывать. Не то, чтобы Павел смыслил в электронике - догадался чисто логически.
Солнце медленно поднималось, било по глазам, мягко лилось сквозь заросли камыша, грея моховой ковёр. Блестело оно и в открытых бочажках чёрной воды, слепя ещё ярче, чем можно. Стрелок уже старался не смотреть на прогалины, но в них скрывались аномалии, поэтому приходилось мучиться.
Если ночью сталкер даже немного подмерзал, то сейчас, спустившись с холма на болота, уже вспотел. По виску пробежала струйка пота, духота и невыносимый запах озона от аномального фронта, выматывали.
Зато были и хорошие новости.
Впереди, примерно в полукилометре, раскинулся по топи стальной гигант. Он ржавел, покрываясь трещинами. На его носу расположились засохшими раковины моллюсков и мочалки ржавых волос, он был оставлен умирать, но нашедшие его в новом мире люди нашли в нутре гиганта пристанище. И имя этому гиганту - сухогруз "Скадовск".

Осуществляй переход на "Скадовск".